Империя на марше. Книга 5

– Ну заходи, раз приехала… позвонить-то никак нельзя было? Я бы встретил.

Она тем временем зашла, сняла пальто, я повесил его на гвоздик и выдал ей теплые мохеровые тапочки.

– Познакомьтесь, это Алёна, моя сеструха из славного города Тамбова, а это Инна, моя невеста из не менее славного города Горького.

– А Анюта где? – с чисто женской непосредственностью спросила Алёна.

– Нету больше никакой Анюты, разошлись мы… как в море корабли… выдав два долгих гудка из тумана, – неопределённо пояснил я ситуацию, – да ты проходи на кухню что ли, там почище. Чай-кофе, может чего-нибудь покрепче?

– Давай чай. С лимоном, если можно. А не позвонила я, потому что мы твой телефон потеряли. Бумажка с адресом осталась, а с телефоном сгинула куда-то.

Инна тем временем соорудила что-то там на стол и внимательно прислушивалась к разговору, рта впрочем не открывая.

– Понятно, – ответил я, – а приехала-то ты с какой-то целью или так… тоску развеять?

– С целью конечно, – сказала Алёна, прихлёбывая чай из китайского фарфора, – ты же обещал меня пристроить… ну где ты там работаешь… вот я и приехала пристраиваться.

– Мне очень жаль, Алёнушка, но ты разве не в курсе последних политических веяний из Кремля?

– Я этим не очень интересуюсь, – гордо ответила она.

– А зря, там иногда очень любопытные события происходят… так вот, месяц назад меня отставили от всех моих бывших постов и теперь я студент политеха, а по совместительству председатель товарищества жильцов вот этого вот дома, где ты сейчас находишься. Это все места моей работы на текущий момент – в которое из них тебя пристроить?

На Алёну было больно смотреть, она аж красными пятнами пошла и слезы из глаз потихоньку закапали.

– А я так надеялась… – прошептала она, доставая платочек из кармана.

– Ну-ну, не надо слёз, ими делу не поможешь, – взял я руководство ситуацией под контроль, – иди вон умойся, а то тушь потечёт, и слушай дальше.

Она послушно вышла в ванную, вернулась через пару минут умытая и причёсанная.

– А есть что-то и дальше? – с надеждой спросила она.

– Есть конечно, правда, Инна? – запросил я подтверждения у подруги.

– Правда-правда, – быстро отозвалась она, – ты его слушай, Алёна, он попусту никогда языком не болтает.

– Вот именно, золотые слова – принцип «пацан сказал, пацан сделал» никто пока не отменял. Итак, поехали дальше, ты готова?

Алёна кивнула, не забывая впрочем расправляться с куском пирога.

– Из нашего коммунально-жилтоварищеского житья-бытья мы решили соорудить сериал для телевидения, первую серию уже отсняли, завтра продолжать будем. Это тебе интересно?

– Конечно, – воскликнула она, – а кто из артистов сниматься будет?

– Артисты все непрофессиональные будут, жильцы нашего дома, ну а кроме этого иногда будем привлекать и известных личностей, чисто в целях оживления действия. Завтра например Абдулов с Алфёровой должны потянуться, а к концу недели Высоцкий… надеюсь, что приедет.

Алёна аж дышать перестала.

– И чего, я вместе с Высоцким сниматься буду?

– А что такого? Ты девчонка видная, и потом – не боги же горшки обжигают, правильно?

– Серёжа, – подала вдруг голос Инночка, – а что если мы её вместо меня к Славику пристегнём?

– К какому Славику? – немедленно переспросила Алёна.

Я вкратце объяснил диспозицию и пересказал, что требует Лиознова.

– Так я не против, пристёгивайте, если этот ваш Славик не совсем уж страшный на морду, – наконец решилась она.

– Да вроде не страшный он, белобрысого прибалта напоминает, хотя родом из нашей области. Тогда делаем так… сейчас спать ложимся, потому что полночь уже, утром я тебя веду к Лиозновой (ты должна ей понравиться, уж постарайся) и если она даёт добро, включаем тебя в штат нашего ТСЖ… ну заведующей клубом например… и вперёд, на штурм вершин кинематографа. Заодно опыт руководящей работы наберёшь.

– Так, а Лиознова, это которая про Штирлица?

– Да, она самая.

– А она разве не в Москве сидит?

– Её киностудию к нам перевели, вооон за теми бараками они сейчас, – и я показал в окно примерное направление на киностудию.

Алёна глянула по направлению взмаха моей руки, ничего в темном окне конечно не разглядела, но настроение у неё по всему резко улучшилось.

Утром после коротенького завтрака я потащил её на киностудию. Перелезая через очередную колдобину, она выразила недоумение:

– Да неужели в такой грязи какая-то киностудия может сидеть?

– Может, Алёнушка, – успокоил я её, – у нас весной везде грязь, что же теперь, и кино поэтому не снимать?

– Да, вчера забыл спросить – как там дела-то идут в Тамбове, как родители?

– Всё хорошо, спасибо, папа на службе восстановился, мама тоже работать пошла, а то всё дома сидела. А в Тамбове тоска зелёная, особенно зимой, летом ещё так-сяк, а как дожди зарядят, а потом белые мухи полетят так хоть волком вой… тамбовским волком. Вот я и сорвалась оттуда поближе к столицам.

– Ну и славно, что всё хорошо. Держись за меня, Алёна, трудности у меня временные, это мой внутренний голос уверенно заявляет, а он до сих пор ни разу не ошибся в прогнозах, так что прорвёмся…

Как-то худо-бедно допрыгали мы до порога киностудии, очистили обувь от налипшей грязи и поднялись на третий этаж к Лиозновой. И опять не было даже попытки проверить наши документы, нехорошо это, надо бы сказать, чтобы исправили…

По дороге я вдруг заметил удивительно знакомую азиатскую физиономию, скромно подпиравшую стенку у входа в какой-то кабинет. Ба, да это ж мой старый знакомый боец из казахского акимата Костанай Талгат. Поздоровался, он меня тоже узнал.

– Ты тут какими судьбами? – спросил я.

– Да вот в новое кино позвали, буду играть злобного пирата.

– Это не «Пираты 20 века» случайно?

– Они самые, сейчас павильонные съёмки проведём, а летом в Ялту – там на натуре сниматься будем. А ты что тут делаешь?

– Живу я здесь вообще-то, – весело ответил ему я, – вот за теми бараками. А ещё сериал под руководством Лиозновой снимаем. Это моя сестра Алёна, познакомься, тоже играть будет.