Операция «Сентябрь»

Между тем на территории Виленского края и в самом Вильнюсе после формального роспуска АК осталось более десяти тысяч её бойцов и командиров, которые по приказу «лондонского» польского правительства влились в реорганизованные отряды, развернувшие вооружённую борьбу с частями внутренних войск НКВД – МВД, органами милиции, НКГБ – МГБ. К осени 1946 г. эти отряды, изрядно потрёпанные за два года, продолжали представлять собой внушительную военную силу, но постепенно превращались в организованные преступные группировки. Прикрываясь лозунгами борьбы за независимость Польши, против коммунизма, Советов, колхозов, они скатывались на дорогу самой разнузданной уголовщины…

Часть I

БРОШЬ

1

В семь тридцать утра Савельев вошёл в свой кабинет. Раздвинув плотные, не пропускавшие дневного света шторы, отворив форточки, он вынул из сейфа папку с документами и, закурив, углубился в чтение. Ровно в восемь зазвонил телефон. Помощник заместителя министра госбезопасности просил немедленно прийти в приёмную. Савельев убрал документы в сейф, оправил китель и поглядел в висевшее рядом с вешалкой зеркало. Вроде всё нормально, можно идти к начальству.

Пока он шёл длинными коридорами здания МГБ на Лубянке, здороваясь со знакомыми и незнакомыми сотрудниками и пробегая глазами по номерам кабинетов, пока спускался с этажа на этаж, который раз вспоминал, что он знает о комиссаре госбезопасности 3?го ранга Николае Николаевиче Селивановском. Красивый сорокапятилетний генерал, чей облик напоминал генерала Ермолова по портрету в галерее героев 1812 года в Эрмитаже, был профессиональным чекистом. Воевал с басмачами, двадцать лет служил в военной контрразведке. В годы войны – начальник Особого отдела НКВД Сталинградского, Донского, Южного фронтов, уполномоченный НКВД СССР по 4?му Украинскому фронту, заместитель начальника Главного Управления контрразведки «Смерш» Наркомата обороны. Он руководил заброской советской агентуры и диверсионных групп в немецкий тыл. После войны работал советником НКГБ СССР при Министерстве общественной безопасности Польши. Был дружен с маршалом Рокоссовским. После утверждения Абакумова в мае нынешнего, сорок шестого, года министром госбезопасности СССР, назначен замминистра. Курировал разведку и военную контрразведку. Селивановский считался человеком, безмерно преданным Абакумову. Берия уважал Селивановского. После того как отношения с Абакумовым становились всё более натянутыми, и будучи заместителем председателя Совета Министров СССР, курировавшим спецслужбы, Берия часто поручал Селивановскому сугубо деликатные дела, особенно за рубежом.

Селивановский неплохо знал Савельева, ценил его опыт, неоднократно брал с собой в командировки в Германию и Польшу. Савельев не мог до конца разобраться, искреннее ли отношение Селивановского к нему, или тут главную роль играл фактор уважения подполковника всесильным министром Абакумовым, помнившим роль Савельева в поисках и идентификации останков Гитлера и Евы Браун в мае прошлого года в Берлине и в обнаружении немецкой реактивной авиационной техники после войны[1 - См.: Трифонов С.Д. Полёт Пустельги. М.: Вече, 2014; Его же. Полёт в неизвестность. М.: Вече, 2017.].

Как бы то ни было, Савельев хорошо относился к Селивановскому и шёл в приёмную с лёгким сердцем. Возможно, он ещё не привык к тому, что вызовы сотрудников к замминистру зачастую оканчивались крахом служебной карьеры, а нередко тюрьмой и лагерями…

В приёмной ожидали вызова несколько генералов, полковников и людей в штатском. Майор, помощник замминистра, попросил:

– Обождите минуточку, товарищ подполковник.

Он скрылся за дверью и тут же вернулся.

– Проходите, товарищ подполковник.

В большом кабинете замминистра пахло одеколоном «Шипр». Селивановский пользовался только этим отечественным одеколоном, не признавая никакой, даже самый дорогой и модный, зарубежный парфюм.

– Товарищ комиссар госбезопасности, – стал докладывать Савельев, – подполковник…

Селивановский прервал его взмахом руки.

– Здравствуй, Савельев. Проходи, присаживайся. – Он указал на ближайший к нему стул у приставного стола для заседаний. – Дело к тебе есть.

Он поднял телефонную трубку и дал распоряжение помощнику:

– Сделай нам кофе. Много людей в приёмной? Отпусти всех на полчаса.

Достав из верхнего правого отделения письменного стола пухлую папку, вынул несколько документов и фотографий, придвинул их к Савельеву.

– Как тебе, подполковник, известно, дела наши в Литве складываются не очень. Особенно в Вильнюсском крае. Это вызывает тревогу у товарища Сталина. Работой органов на местах недовольны товарищи Берия и Абакумов. Из спецсообщения министра госбезопасности Литвы генерала Ефимова следует, что в регионе наличествуют несколько дестабилизирующих факторов. Во-первых, – Селивановский говорил, не глядя на Савельева, будто лекцию в аудитории читал, – активизировались банды литовских националистов. Терроризируют и держат в страхе население, грабят продовольственные склады, магазины, совершают диверсии против дислоцирующихся там воинских частей и на транспорте, убивают милиционеров, сотрудников МГБ, представителей советских и партийных органов, комсомольских активистов, совершают налёты на сельсоветы и милицейские участки.

Во-вторых, повышенную активность проявляют банды польских националистов, недобитки из АК. Ведут себя часто более жестоко, чем литовские бандиты. Их поддерживает местное польское население и католическая церковь. Сам понимаешь, всё же бывшая территория Польши. По нашим сведениям, многие ксендзы выступают в роли связных, а, возможно, и хорошо законспирированных руководителей бандформирований. Польские банды иногда вырезают целые литовские хутора и даже сёла, стремясь таким образом запугать литовцев и заставить их покидать Вильнюсский край. Они разбрасывают листовки, в которых прямо сказано: «Литовцы! Вон из Польши».

Я тебе больше скажу, Савельев. Польские бандформирования в Вильнюсском крае гораздо активнее, наглее и осторожнее литовских. Их возглавляют, как правило, бывшие кадровые офицеры, прошедшие школу в Армии Крайовой, многие участвовали в Варшавском восстании, в боях с бандеровцами на Волыни, с нашими партизанскими отрядами на Украине и в Белоруссии. Ряд командиров отрядов сотрудничали с немцами, были агентами Абвера и СД…

Помощник принёс кофе и тарелку с печеньем и конфетами. За кофе и папиросами Селивановский продолжил:

– И польские, и литовские националисты не смирились с советской властью, да и никогда не смирятся. Поэтому борьба с ними, как понимаешь, возможна только на уничтожение, – он стрельнул в сторону Савельева острым, злым, обжигающим взглядом. – Чем больше зароем бандитов в землю, тем лучше для всех. Цацкаться не будем.

Третий фактор состоит в том, что обе эти бандитские ветви ненавидят друг друга и регулярно вступают в боевые столкновения. Попытки их британских хозяев прекратить вражду ни к чему не привели.

В-четвёртых, республику захлестнула уголовщина. В Вильнюсе и районных центрах орудуют несколько банд уголовников из Латвии, Белоруссии, Псковской и Смоленской областей, да и своих местных хватает.

И, наконец, пятый фактор, очень для нас неприятный, – грабежи и насилие над местным населением со стороны советских военнослужащих. Солдаты и офицеры дислоцированных там воинских частей видят в литовцах и поляках врагов, пособников фашистов. Министр внутренних дел Литовской ССР комиссар госбезопасности товарищ Барташунас буквально забросал нас спецсообщениями об уголовных преступлениях наших бойцов.

Селивановский тяжело вздохнул, поднялся и нервно стал ходить по кабинету.

– Всеми этими литовскими делами у нас занимается отдел генерал-лейтенанта Судоплатова, а точнее его заместитель, генерал-майор Эйтингон. Он же фактически руководит республиканским штабом по борьбе с бандитизмом. Но он сейчас в дальней заграничной командировке. Вернётся только в декабре. Вот мы и решили направить в Литву в помощь местным товарищам оперативную группу из опытных сотрудников МГБ и милиции. Возглавить группу поручаем тебе, Савельев. Министрам госбезопасности и внутренних Литвы дел дано указание – в твою работу не вмешиваться, но всемерно помогать. Сам понимаешь, сроки командировки не ограничены.

И последнее, – Селивановский открыл одну из серых папок, – нас очень беспокоит активизация в Литве британской разведки. Тут дело, Савельев, такое – ни американцы, ни англичане до войны не имели богатого опыта и подготовленной агентуры для работы против нас. Они опирались в основном на польскую разведку и кое-каких результатов добивались. Британцы всегда высоко ценили профессионализм польских разведчиков. На вот, погляди, – Селивановский придвинул листок к Савельеву, – по данным нашей разведки, с тридцать девятого по сорок пятый год на разведку эмигрантского правительства Польши в Лондоне работало более 1700 агентов во всех европейских странах. Многих из них, действовавших на Украине, в Белоруссии и Литве, мы, конечно, выявили, но некоторые окопались в Вильнюсском крае и продолжают работать. Кроме того, британцы стали опираться и на бывшую германскую агентуру, изменников и предателей, пособников фашистов.

За последний месяц мы трижды пеленговали работу радиопередатчиков, работавших на британские радиостанции с хорошо известными нам позывными. Надо организовать работу по выявлению и прекращению деятельности этих станций.

Замминистра закурил, подошёл к окну, молчал и долго смотрел на Лубянскую площадь. Потом резко повернулся и закончил:

– Вот, собственно, и всё, Савельев. Вылетаете сегодня ночью. Иди в отдел Судоплатова. Получишь там конкретные наставления, рекомендации, карты, списки. А вот эти документы, – он протянул пухлую папку, – для тебя. Изучи. Пригодится.

В отделе «ДР» МГБ, руководимом генерал-лейтенантом Судоплатовым, офицеры-оперативники приняли Савельева как своего, первым делом напоив его душистым китайским чаем. Кратко, без лирики, но конкретно и по-деловому ввели в курс дела, дали исчерпывающие характеристики основным действующим лицам, снабдили документами и подробными картами Литвы и Вильнюсского края, в том числе польскими и немецкими. В завершение немолодой полковник, замначальника отдела, дал несколько дельных советов:

– Не торопитесь. Хорошенько оглядитесь, присмотритесь к людям. Начальник райотдела милиции Армалас и начальник отделения по борьбе с бандитизмом Букайтис – люди надёжные, проверенные в деле, профессионалы. Можете им доверять. Майор Илюхин, начальник райотдела МГБ, – парень толковый, опытный, войну прошёл, но с гонором. Его местные не особенно любят. Он всех держит под подозрением. Чуть что, сразу в камеру. Это мешает налаживанию нормальной оперативной работы, сотрудничеству органов МГБ и милиции. Министр Ефимов даже предупредил его о неполном служебном соответствии.

Дислоцироваться будете в Новой Вильне, пригороде Вильнюса, в десяти километрах от центра города. Дом хороший, старая загородная усадьба бывшего виленского воеводы Людвига Боцянского. Рядом казармы отдельного мотострелкового батальона особого назначения внутренних войск. Опираться будете на ресурсы батальона. Там получите оружие, боеприпасы, транспорт. Командир батальона майор Ватрушкин – мужик опытный, всю войну прошёл в частях НКВД по охране тыла действующей армии, воевал с бандитами в Белоруссии и Польше, бывший пограничник.

Будьте крайне осторожны. Особенно с поляками. Коварны, продажны, русских не любят, – полковник улыбнулся, – как, впрочем, и всех других. Помните, что польские бандформирования в Вильнюсском крае гораздо многочисленнее и организованнее, нежели литовские, отлично вооружены, имеют богатый опыт конспирации, хорошо налаженную связь, агентуру.

И ещё. Имейте в виду, состав литовских «лесных братьев» довольно пёстрый. Там не только обиженные советской властью люди, не только всякого рода негодяи, сотрудничавшие с фашистами. В отрядах много идейных противников советской власти, антикоммунистов, много молодёжи, воспитанной в духе ненависти к русским, евреям, белорусам. Есть там и обычный криминалитет, уголовники всех мастей, жулики, аферисты…

А вот самый большой резерв для пополнения отрядов и банд, чтобы вы знали, составляют дезертиры и «уклонисты» от службы в армии. За весь сорок пятый год военкоматы Литвы взяли на учёт почти пятьдесят три тысячи «уклонистов». Часть из них органами милиции была выявлена, но сколько ушло в банды, никто не знает.

Это я к чему вам говорю? А к тому, чтобы и вы, Александр Васильевич, и ваши подчинённые сумели рассмотреть в задерживаемых бандитах не совсем пропащих людей. Сами знаете, зачастую понятые и прощённые за незначительные проступки могут принести большую пользу.

С опергруппой познакомитесь на аэродроме. Всего восемь человек. Четверо оперов МГБ и четверо из милиции.

Да, ещё. Обязательно познакомьтесь в МГБ Литвы с полковником Ваупшасовым и капитаном Душанским. Профессионалы высокой пробы. Мастера разведки и контрразведки. Возможно, чем-то помогут.

Домой Савельев не стал заезжать. Супруга с полугодовалым сынишкой и тёщей с февраля, со дня рождения ребёнка, живут в Ленинграде, у его отца. «Тревожный» чемодан со всем необходимым всегда стоит в платяном шкафу его служебного кабинета. Он решил поработать с полученными документами. До обеда было ещё далеко. И до вечернего отлёта в Литву времени хватало.

Вначале Савельев стал знакомиться с документами об общем состоянии преступности в Литве. Он уже знал, что в 1946 году преступность в СССР достигла апогея; несмотря на то что уголовный бандитизм был распространенным явлением повсюду в стране, более двух третей случаев приходились на западные приграничные районы – Украину, Литву, Латвию, Эстонию и Белоруссию. Причем наибольшая активность бандитов всех мастей, от уголовников до представителей националистических бандформирований, проявлялась на Западной Украине и в Литве.

Он извлёк из пухлой папки копию докладной записки министра внутренних дел СССР Круглова, направленную в Политбюро ЦК на имя секретаря ЦК партии Маленкова. Из документа следовало: за восемь месяцев текущего года в западных районах страны было ликвидировано антисоветских формирований и организованных бандгрупп 3757. Ликвидировано бандитов, членов антисоветских националистических организаций, их подручных и других антисоветских элементов 209 831 лиц. Из них убито 72 232 человек, арестовано 102 272, легализовано 35 527. Была ликвидирована 3861 бандитско-грабительская группа. Ликвидировано 126 033 бандитско-грабительских элементов, дезертиров, уклоняющихся от службы в Советской армии, их подручных и других уголовных элементов. Из них убито 1329, арестовано 57 503, легализовано 67 201. Депортировано бандитских семей 10 982, 28 570 лиц. Выслано в соответствии с правительственным решением о высылке лиц, служивших в германской армии, полиции и других формированиях, 107 046 лиц. Оружие, другое воинское снаряжение, захваченное у бандитов и населения: 16 орудий, 366 миномётов, 337 ПТР, 8895 тяжелых пулеметов, 28 682 автоматов, 168 730 винтовок, 59 129 револьверов и пистолетов, 151 688 гранат, 79 855 мин и снарядов, 11 376 098 патронов, 6459 килограмма взрывчатки, 62 радиопередатчика, 230 коротковолновых приемников, 396 пишущих машинок, 23 счетных устройства.

Савельев дочитал документ, закурил. Он пытался разобраться в причинах небывалого роста преступности и особенно бандитизма в Прибалтике и в Западной Украине. Совершенно очевидно, полагал он, что этому способствовали острый дефицит продуктов питания и товаров первой необходимости, а также массовая демобилизация армии. Многие бывшие красноармейцы пополняли ряды уголовщины в надежде добыть пропитание и добиться сносных условий жизни. Повсеместно, в том числе и в Литве, объектами нападений криминальных банд в первую очередь стали продовольственные и вещевые склады, магазины и кооперативные лавки, сберкассы и кассы предприятий и организаций.

Он понимал, что важную роль в распространении преступности в Литве и западных районах страны играл антисоветский национализм. Но он не представлял масштабов движения сопротивления советской власти, как и не знал всего (по должности ему знать этого было не положено), что вытворяла эта власть в Литве, Латвии, Эстонии.

Литву накрыла чёрная пелена сталинских политических репрессий. К лету сорок шестого года около ста тысяч литовцев были депортированы в отдалённые районы СССР – в Сибирь, за полярный круг и в Центральную Азию. Ещё примерно столько же находились в тюрьмах в Литве и в других частях Советского Союза. Две трети из них были отправлены в лагеря. Это при населении республики в два с половиной миллиона человек. И это только после войны. А ведь была ещё довоенная волна репрессий. Литва, ставшая лишь в 1940 году советской республикой, сполна познала жёсткую руку сталинского режима.

Савельев читал докладную записку НКГБ Литовской ССР от 12 мая 1941 года. В ней говорилось:

«…За последние месяцы в республике значительно растёт активная враждебная деятельность. Этому способствует непосредственная близость границы и подрывная деятельность германских разведывательных органов…