Охота на Динозавра

– Как вы. Принципиальных.

– Большинство! Не за страх трудимся, за совесть!

– А она – за деньги. Женщина это. Брат мой, Рома, как-то обмолвился, что у Кальмара, вы его Динозавром зовете, барышня есть в вашей конторе, стучит…

Быстров сжал кулаки:

– Найду!

Видимо, решимость спецагента произвела должное впечатление на Лисичкину, потому что она успокаивающе коснулась его плеча:

– Нам надо идти.

Матвей вздрогнул:

– Да-да, разумеется. Надо идти. Дайте только сообразить, куда.

– Мы поедем ко мне, – сказала девушка. – Ваши адреса «под колпаком», а моя квартира «чистая».

Быстров хотел было сказать, что тоже приучен следить за порядком, но вспомнил, сколько недель не был дома, гоняясь за бандой Хромого Хомы, и промолчал.

– Так едем? – потеребила его за рукав девушка. – Ну, не будьте красной девицей.

– Тогда позвольте хотя бы стать добрым молодцем

– Не возражаю.

– Тогда в путь! Труба зовет! – возвестил Быстров и увлек девушку в кусты.

За кустами был забор из остроконечных железных пик, чье предназначение – протыкать животы иноземным шпионам – осталось в далеком прошлом. Ныне ограда выполняла лишь декоративные функции, поскольку прятавшийся за ней институт никакой разведке и задарма был не нужен. В пользу такого умозаключения говорило хотя бы то, что метров через пятьдесят Матвей и Марина натолкнулись на распахнутые настежь ворота, прутья которых оплел колючими ветками боярышник. Лет десять, не меньше, они стояли так, гостеприимно приглашая заходить каждого, будь то спонсор, интересующийся немногими оставшимися в институте светлыми головами, или пьяница, мучимый тревожной мыслью: можно ли в институтском скверике без помех раздавить поллитра? Удручающее зрелище. Где ты, былая слава?

Когда беглецы оказались на улице, названной в честь академика Николая Федоровича Гамалеи, врача и биохимика, они повернули направо и пять минут спустя, у поворота, увидели слева помпезное здание больницы, прямо – пятиэтажную школу, а между ними – торец 12-й санчасти, другими словами – поликлиники, принадлежащей Институту атомной энергии имени Курчатова.

– А вон моя «лошадка», – сказал Быстров.

«Жигуленок» смиренно дожидался своего седока, несколько часов назад скрывшегося за дверями санчасти, где его должны были лишить зуба, а вместе с ним боли и суеверного страха перед стоматологами.

А вместо этого, подумал Матвей, сплошные приключения: подземелье, Скотница и Мордатый – садисты по призванию, побег, кошки-мутанты, хранилище радиоактивных отходов. Какой джентльменский набор, а? Впору роман писать. Так никто не поверит…

Он потрогал языком зуб. Смотри-ка, не болит. Но ведь заболит! Спецагент расстроенно покачал головой и ступил на проезжую часть с намерением усесться за руль своего терпеливого четырехколесного друга.

– Стойте!

Лисичкина схватила его за руку, дернула назад. И вовремя. Их не заметили. Да и мудрено их было разглядеть в толпе потенциальных пассажиров, высматривающих, не идет ли автобус №100, готовый всех желающих увезти на «Тушинскую».

Из притормозившего рядом с «жигуленком» джипа-«чероки» вывалились четверо зловещего вида амбалов. Глянув по сторонам, они окружили машину спецагента. В руке одного из них металлом блеснула полоска. Она скользнула в щель воздухозаборника, и капот поднялся.

Матвей представил, как поражены подручные Динозавра (в том, что это они, сомнений не было), обнаружив в старенькой «ладе» импортный «фордовский» движок.

Он решил воспользоваться их замешательством. Надоело прятаться, спасаться бегством, точно нашкодивший мальчишка. С этой минуты он – нападающий!

Матвей скользнул через дорогу, прокрался вдоль забора, соединяющего проходную больницы и санчасть, и с независимым видом вышел из-за угла.

На него не обратили внимания – так, гуляет кто-то, а когда обратили, было уже поздно. Быстров подпрыгнул и дотянулся ногой до лба ближайшего амбала. Тот только и успел произнести: «У-у-у!», и распластался на мостовой.

– И-е-и-ё! – выдохнул сквозь зубы Матвей, крутанулся и заехал ногой в пах следующему противнику.

– О-о! – согнулся тот, прикрывая руками остатки мужского достоинства: – Ю-ю-ю… Ы-ы-ы…

– Э, – участливо спросил спецагент, – ты как, а?

Ясно было, что плохо, и Матвей переключил внимание на третьего противника. Тут достаточно было сурового взгляда. Амбал дернулся, оступился, упал и замычал что-то невразумительное.

Теперь четвертый. Это был серьезный боец. Вот он чуть согнулся, уставив на спецагента маленькие глазки, и сделал выпад с криком: «…».

Глава 13

Сдача по-крупному

Теперь четвертый. Это был серьезный боец. Вот он чуть согнулся, уставив на спецагента маленькие глазки, и сделал выпад с криком: «Я-я»!

Быстров не одобрял нарциссизма. Самолюбование, считал он, ведет к возвеличиванию собственного «я» в ущерб дружескому «мы», и в конечном счете к погибели. Ибо человек есть существо общественное: как ты к обществу, так и оно к тебе, в случае чего раздавить может, и несчастный позавидует печальной участи Нарцисса, который, засмотревшись на свое отражение, всего-навсего умер от голода.

Эти мысли вихрем пронеслись в его голове, оставив после себя решимость проучить наглеца, летящего на него с устрашающим боевым кличем. Будучи принципиальным человеком, Быстров всегда давал сдачи. Нередко крупными купюрами и больше, чем было уплачено.

Матвей занял оборонительную стойку, поставил блок, отражая удар, и полоснул кончиками пальцев нападающего по адамову яблоку. Амбал приземлился, схватился за горло и захрипел, пытаясь втянуть в себя хоть немного воздуха. Колени его подогнулись, и он рухнул на другого бандита, ненароком заехав тому ботинком в челюсть. Голова перетрусившего вошла в соприкосновение с асфальтом. Судя по тупому звуку, за его здоровье можно было не опасаться: сотрясение мозга ему не грозило, поскольку трястись в черепной коробке было явно нечему. Чистая кость! Однако, к удивлению Матвея, бандюга закрыл глаза, и лицо его приняло отсутствующее выражение.

Быстров лишний раз восхитился колоссальными возможностями человеческого организма, после чего оглядел поле битвы. Получивший пяткой в лоб лежал без движений, однако грудь его мерно вздымалась, что обещало не очень долгое пребывание на больничной койке. Амбал с помятыми чреслами скулил и мелкими шажками семенил прочь. Третий и четвертый противники тоже не представляли опасности: один все никак не мог толком вздохнуть, другой, обратив к небу безмятежный лик, пребывал в бессознательном состоянии.

– Лихо вы с ними.

В голосе Лисичкиной не было и намека на сострадание.

– Силы много, а умом не богаты, – сказал Быстров. – Но чего мы ждем? Лишнее внимание нам ни к чему, – он кивнул в сторону автобусной остановки, где прибавилось свидетелей дела его рук и ног.

Матвей шагнул к «жигуленку» и заглянул под капот. Присвистнул огорченно. Патрубки порезаны, тосол вытек… Мерзавцы круто обошлись с движком. Никакого уважения к технике. Вандалы!

Быстров подавил желание пнуть кого-нибудь из валяющихся у его ног. Очень хотелось, но бить лежачих он был не приучен. А догонять лишенного мужской гордости…

– Ладно, – сказал он, – воспользуемся их таратайкой.

Но прежде чем подступиться к сверкающему лаком джипу, Быстров наклонился и ухватил за воротник амбала, только-только справившегося с удушьем. Похоже, именно он был главным в этом криминальном квартете.

– Говорить можешь?

Придушенный просипел что-то невнятное.

– Кто вас послал? Кто?