В погоне за любовью

В погоне за любовью
Шантель Шоу

Роман начинающей журналистки Идеи и знаменитого гонщика Рейфа Сантини закончился печально. Иден порвала с ним, оскорбленная тем, что он обвинил ее в измене. Спустя четыре года они встречаются вновь…

Шантель Шоу

В погоне за любовью

ГЛАВА ПЕРВАЯ

«…А теперь к местным новостям. Вчера в «Гринейкс», центр реабилитации больных с травмами позвоночника, прибыл неожиданный посетитель. Чемпион «Формулы-1» Рафаэль Сантини прилетел туда на вертолете и, пообщавшись с пациентами и персоналом, сделал крупное пожертвование. По заявлению заведующей «Гринейкс» Джин Коллинз, все остались довольны этим визитом, – тараторил радиоведущий. – Готов поспорить, больше всех обрадовались женщины. Репутация Сантини вне трассы не менее легендарна, чем его репутация гонщика, если вы понимаете, что я имею в виду! Прежде чем перейти к прогнозу погоды, скажи, Кейт, что ты думаешь о Рейфе Сантини?

– Признаюсь, Брайан, я нахожу его сексуально привлекательным, но вернемся к погоде…»

Раздраженная веселым голосом ведущей, Иден выключила радио и уставилась на медленно ползущую вереницу автомобилей. Ну почему ремонтные работы на дороге начались именно сегодня?! Она нетерпеливо барабанила пальцами по рулю, не желая признавать, что ее напряженное состояние в большей степени связано с волнением, чем с опозданием. Подъехав наконец к отелю, Иден подумала, что вчера вечером ей не следовало пить второй бокал вина. Из-за этого она проспала и у нее раскалывалась голова.

Ее высокие каблуки постукивали по мраморному полу фойе; мимолетный взгляд, брошенный в зеркало, убедил Иден в том, что она выглядит сдержанно и элегантно в кремовом брючном костюме и заплетенными в косу светлыми волосами. Но под маской внешней невозмутимости пряталось смятение. Иден мысленно отругала себя: у нее нет причин для беспокойства.

– Вы опоздали, – произнес с итальянским акцентом охранник, глядя на ее удостоверение. – Пресс-конференция уже началась.

– Я тихо проскользну, – пообещала Иден. Она очень на это надеялась. Последнее, чего ей хотелось, – это привлекать к себе внимание. Если бы она приехала вовремя, то уже находилась бы среди других журналистов, никем не замеченная.

В конференц-зале яблоку негде было упасть, и это ее не удивило. Рафаэль Сантини редко давал интервью. Он ненавидел прессу, в то время как та сообщала о каждом шаге гонщика, вмешиваясь в его частную жизнь. После того, как три года назад с его братом Джанни произошел несчастный случай и газеты сообщили, что в аварии виноват Рейф, его ненависть к папарацци стала патологической. Даже будучи победителем «Формулы-1», отвечая на вопросы журналистов, он ограничивался несколькими сжатыми фразами.

Только опустившись в одно из свободных кресел в последнем ряду, Иден осмелилась поднять глаза и посмотреть на сцену. Она все утро готовилась к этому моменту. Узнав, что ей снова предстоит встретиться с Рейфом, она несколько дней была сама не своя. Когда девушка увидела его поразительно красивое лицо, ей пришлось сделать глубокий вдох и снова отвести взгляд.

Рафаэль Сантини выглядел усталым, но старался скрыть это под маской вежливой заинтересованности. Точеные черты лица, орлиный нос и черные глаза, блестевшие из-под густых черных бровей, действовали как магнит на всех женщин, сидевших в зале. Но даже издалека Иден заметила, как ему не терпелось поскорее уйти, как твердо были сжаты его губы, как он вертел в руках ручку. Его губы улыбались, но глаза оставались холодными. Когда Рейф посмотрел в ее сторону, его тело внезапно напряглось, и Иден вжалась в кресло. Разумеется, Сантини не мог знать о ее присутствии. Ему было известно, что она работает журналисткой в Уэллворсе. В конце концов, они ведь именно там и познакомились. Он может предположить, что она сохранила связь с центром реабилитации, но вряд ли ожидает увидеть ее на пресс-конференции. Возможно, ей это просто показалось.

Но неужели он с самого начала не понял, что она здесь? Они оба обладали шестым чувством и могли ощутить близость друг друга даже в переполненной комнате. Иден давно забыла об этом и сожалела, что воспоминания посетили ее в столь неподходящий момент. Она знала Рейфа как страстного любовника, который потрясающе занимался с ней сексом, но не более того. Она порвала бы с ним сама, если бы он не сделал этого раньше на глазах у посторонних. Иден до сих пор не могла забыть ту боль, которую он причинил ей этим поступком. Мысли о былой страсти вихрем ворвались в ее размеренную жизнь.

Какая-то женщина из первого ряда спросила Рейфа, что он думает о своих шансах на победу в кубке Сильверстоуна, и он немного расслабился; от его сексуальной улыбки у Иден по спине побежали мурашки.

– Я не думаю, – ответил Сантини с присущей ему беспечной надменностью. – Я собираюсь выиграть. Машина в отличной готовности, и я тоже, – хрипло добавил он, подмигнув молодой журналистке, которая, очевидно, подпала под действие его чар. На это зал ответил взрывом хохота. Рейфа не зря окрестили Итальянским Жеребцом: рассказы о его многочисленных любовных похождениях не сходили со страниц бульварной прессы.

Стиснув зубы, Иден достала из сумочки блокнот. Пусть другие журналисты задают вопросы, а она по крупицам соберет информацию. Клифф будет разочарован: она не возьмет эксклюзивное интервью у Рейфа Сантини. Когда-то Иден, подобно той молодой журналистке, не устояла перед его обаянием, но она больше не та впечатлительная девчонка, которая влюбилась в легкомысленного плейбоя.

Иден знала, что Клифф Харли, ее старый друг и редактор «Уэллворс газетт», рассчитывал получить подробный отчет о жизни многократного чемпиона «Формулы-1».

– Давай, Иден, если кто-то и может вытянуть из Сантини хорошую историю, то только ты.

– Рафаэль Сантини ненавидит прессу, – возразила она. – К тому же он не собирается давать интервью. Мне кажется, он согласился принять участие в этой пресс-конференции лишь для того, чтобы объявить во всеуслышание, что «Сантини корпорэйшн» скупила все оксфордские предприятия, занимающиеся производством спортивных автомобилей.

– Да, но твое преимущество заключается в том, что вы с Рейфом были близкими друзьями, – поддразнил ее Клифф, и Иден покраснела. Да, она была настолько близко знакома с Рейфом Сантини, что даже сейчас, четыре года спустя, помнила, какова на ощупь его мускулистая грудь.

– Моя дружба с Рейфом закончилась уже давно, – сухо произнесла она, не обращая внимания на издевку Клиффа. Они с Рейфом никогда не дружили. Иден была его любовницей, сексуальной партнершей, которую он любил выставлять напоказ, но этим их отношения и ограничивались.

– Мне нужна подробная информация, – сказал ей Клифф. – Я хочу знать, о чем думает Сантини, что он чувствует перед гонкой. Мне нужна вся правда об этом человеке.

– Ты хочешь знать, с кем он спит, – язвительно перебила его Иден. Пять лет назад они начинали вместе в качестве младших репортеров в «Газетт», но с тех пор их жизнь складывалась по-разному. Клифф остался в Уэллсворсе, женился на своей подруге детства и дослужился до редактора, а Иден завоевала себе репутацию бесстрашного и уважаемого корреспондента, ведущего репортажи из раздираемого гражданской войной Кот-д'Ивуара. Она провела там последние три года, и сейчас ей было нужно немного отдохнуть и поправить здоровье.

Иден пообещала своим родителям, что весь отпуск будет отдыхать, но через месяц пассивного времяпровождения начала лезть на стенку, и поэтому предложение Клиффа поработать в «Газетт» пришлось как нельзя кстати.

– Но я не буду заниматься аморальными вещами, – предупредила она, выходя из кабинета Клиффа. – За год, проведенный с Рейфом, я поняла, что чувствуешь, когда видишь свое лицо на обложке какого-нибудь бульварного издания и читаешь о себе всякую чушь.

Отогнав неприятные воспоминания, Иден сделала несколько заметок. Рейф заявил, что не собирается в ближайшем будущем отказываться от участия в гонках. Если верить слухам, Фабрицио Сантини, его отец, не вполне здоров. Несомненно, его подкосило то, что его младший сын Джанни в результате произошедшего с ним несчастного случая оказался парализованным. Поговаривали, Фабрицио собрался передать бразды правления «Сантини корпорэйшн» Рафаэлю, но Иден не воспринимала это всерьез. Рейф никогда не бросит гонки; жажда скорости и соперничества у него в крови. Именно благодаря ей ему уже много лет не было равных в этом виде спорта.

Рейф не был похож на других мужчин. Неистовая натура побуждала его к риску, который другие считали сумасшествием, но это помогало Рейфу одерживать победу за победой. Многие стремились походить на братьев Сантини, однако их соперничество перешло все границы и привело Джанни к ужасной катастрофе.

В конференц-зале было жарко, и толстый журналист, сидевший рядом с Иден, начал обмахиваться блокнотом и уронил на пол ручку. Наклонившись за ней, он пролил Иден на колени горячий кофе. Девушка вскрикнула и подскочила на месте.

– Ой, простите, я нечаянно, – пробормотал он, отчаянно пытаясь вытереть расползающееся пятно бумажной салфеткой.

– Пожалуйста, молодая леди в последнем ряду, – произнес агент Рейфа. За этим последовало напряженное молчание.

– Он имеет в виду вас, – прошептал Иден один из репортеров, и она, покраснев, поспешно села.

– У меня нет вопросов, – пробормотала она, а репортер нетерпеливо бросил:

– Ради бога, придумайте же что-нибудь, а то Сантини надоест все это, и он прекратит давать интервью. Он не отличается терпеливостью.

Осознав, что продолжительное молчание приковывает к ней любопытные взгляды, Иден глубоко вдохнула. Ей не осталось иного выбора, кроме как изобрести что-нибудь на ходу, но она растерялась и задала первый вопрос, который пришел ей в голову:

– Мистер Сантини, ваше решение оказать финансовую помощь реабилитационному центру в Уэллворсе как-то связано с несчастным случаем, произошедшим с вашим братом в ходе борьбы за гран-при Венгрии?

По толпе журналистов прошел ропот; многие уставились на нее, и Иден вжалась в кресло, молясь, чтобы Рейф не узнал ее. Прошло четыре года, напомнила она себе.

– Разве вы не слышали, агент Сантини предупредил всех перед началом пресс-конференции, чтобы Рейфу не задавали вопросов о личной жизни и о брате? – спросил сидевший рядом репортер.

– Я опоздала, – ответила Иден в свое оправдание. – Я этого не знала.

Рейф наклонился и начал что-то горячо обсуждать со своим агентом, затем последний посмотрел в сторону Иден и сказал:

– Мистер Сантини просит вас повторить вопрос, но сперва, пожалуйста, встаньте и представьтесь.

Вот тебе и попытка остаться незамеченной, мрачно подумала Иден, глядя на боковой выход. Но было уже слишком поздно; все смотрели на нее, и ей пришлось встать. Даже в этот момент ее не покидала слабая надежда, что издалека Рейф не узнает ее, но, когда она взглянула на сцену, ей вдруг показалось, что в комнате только они двое.

Рейф Сантини дерзко изучал ее, медленно раздевая глазами, и Иден почувствовала себя обнаженной и беззащитной, словно он проник внутрь и пленил ее душу. Но эта иллюзия рассеялась, когда она увидела в его взгляде презрение.

– Иден Лоуренс из «Уэллворс газетт», – с трудом произнесла она, так как в горле застрял комок. Теперь, когда он ее узнал, лгать было бессмысленно. – Я спросила, помогает ли мистер Сантини пациентам «Гринейкс», получившим травму позвоночника, из-за того, что его брат был парализован. – У нее стучало в висках, щеки горели, и, столкнувшись с холодным взглядом Рейфа, Иден вцепилась в спинку кресла.

– Мистер Сантини помогает многим благотворительным организациям, – отрезал агент Рейфа, – но перед пресс-конференцией он ясно дал понять, что не будет отвечать на вопросы, касающиеся его личной жизни.

Пристыженная Иден хотела было сесть, но тут послышался его голос, от которого даже по прошествии нескольких лет ее бросило в дрожь:

– Мисс Лоуренс, я польщен тем, что вы интересуетесь моей частной жизнью, и я действительно помогаю этому центру по причинам личного характера.

Как Иден ни старалась, она не могла укрыться от его взгляда. Он притягивал ее, словно магнит, и она могла лишь беспомощно глазеть на Рейфа, при этом слыша, о чем шепчутся коллеги:

– Иден Лоуренс… Она работала в каком-то государственном издании, не так ли? Пару лет назад она вела репортажи с места военных дей-стий в одной из африканских горячих точек.