Протозвезда вне времени. Эволюция

Ужин превратился в празднество, вернувшиеся воины пересказывали свои приключения, сразу в нескольких местах под примитивные мелодии возле костров устроили пляски.

Дед, как всегда, уснул прямо в кресле, крепко держа кубок и не проливая остатки. Все было прекрасно, Дар дома, жив здоров, вернулся с успешного похода

Следующее утро началось с рутины, сначала подвели итоги с казначеем и управляющим. Начали с обхода. За время его отсутствия, управляющий практически выполнил почти все поручения, завершил реконструкцию Большой столовой, теперь при ней красовалась еще баня. Завершение постройки новой оружейной мастерской ожидалась на днях, она была больше прежней, включала в себя собственную кузню и стала менее доступной для посторонних взоров. Также пристроили между задней стеной малой трапезной и Старой башней новую прачечную, и уже прачки Лафны ее осваивали. Полностью реконструировали ристалище и подремонтировали покосившиеся стойла обеих конюшен.

Не обошлось без хвастовства, управляющий и казначей отметили, что несмотря на колоссальные расходы на реконструкцию и ремонт замка, содержание сильно возросшей вспомогательной дружины, не слабых расходов оружейника Малика и его мастеровых, в казне удалось скопить двенадцать тысяч серебром. По скромным прогнозам, до конца года рассчитывали увеличить накопления минимум до тридцати тысяч.

Дар похвалил за сделанные усилия и отметил, что рад тому, что казна не пуста. Но от соблазна подколоть самолюбие напыщенных управляющего и казначея не удержался, театрально приказал внести сундук. Стараясь придать себе безразличный вид приказал пересчитать и принять тридцать шесть тысяч золотом и четырнадцать тысяч серебром, а также драгоценные камни на сумму в одиннадцать тысяч, уходя, добавил.

– Ах да, едва не забыл, в течении ближайших двадцати дней должен прибыть Корда с грузом, он доставит еще немногим более семидесяти тысяч, – казначей охнул и присел, управляющий оказался покрепче, он лишь часто заморгал.

К обеду прибыл Одноногий Джаки, новостей у него была куча, естественно больше всего о ставшем ему любимом деле – мануфактуре, действовали четыре ткацкие фабрики на паях, одна уже работала с той ватой, на которую положил глаз Дар, но поставки пока хромали. Фабрика изрядно простаивала, но ткань продавалась хорошо. Продемонстрировал фартук из новой ткани, она оказалась мягче, легче и белее холщовой, Дар для приличия поторговался, затем дал указание управляющему заключить договор с ткацкой фабрикой и пошить в замковой швейной новые простыни и фартуки для прислуги.

Джаки похвастался продукцией новой фабрики – крашенными тканями, новой и холщовой, крашенная новая получилась блеклой, а ряд цветов холщовой приятными. На просьбу отправить ему по нескольку отрезов, Джаки понимающе подмигнул.

Попробовали продукцию алкогольного цеха, хотя все за столом оценили бренди местного разлива, сивушный запах Дар уловил, шепотом указал на недостаток Джаки, тот, к удивлению, заявил, что знает о проблеме, поэтому строят новый цех, там производство спирта и бренди разделят, старый реконструируют. Обед незаметно перетек в ранний ужин, прощались с Джаки долго, все-таки бренди у него оказалось ядрёным, с трудом распрощавшись, Дар вернувшись к себе, почувствовал себя плохо, списав головную боль на бренди, рано лег спать.

Но утром он все также был плох, к тому же добавились сильный кашель, его начало знобить, вызвали лекаря, тот влил ему какую-то мерзость и велел ставить припарки. Затем начался мутный звенящий кошмар, немного смягчающийся, когда Дар проваливался в полудрему. Время от времени ему подносили пить и вытирали испарину, он смутно осознавал окружение, при попытке открыть глаза накатывало головокружение и тянуло к рвоте. Отдалённым чувством понял, что прошла ночь и наступил новый день, снова лекарь, чьи-то постоянно мельтешащиеся тени. Под вечер озноб стал усиливаться, вскоре его стало колотить до клацанья зубов, чья-та нежная рука коснулась его лица, затем кто-то юркнул к нему и почувствовать теплое девичье тело Дар крепко прижался к нему, озноб стал отступать. Отогреваясь, стал проваливаться в сон, гадая кто его спасает Ярда или быть может чудом оказавшаяся рядом Легина?

Утром Дар проснулся впервые с ясной головой, в горле першило и в груди было тесно, но головная боль ушла. Рядом тихо спала девушка, гревшая его всю ночь и сейчас старавшаяся уберечь ему тепло. Осторожно, чтобы не потревожить, мягко сдвинул волосы, прикрывающие лицо. Он ожидал увидеть Ярду, возможно даже Легину или любую другую бесприданницу замка, но рядом оказалась баронета Тиган Казаоир. Некоторое время он продолжал разглядывать приятные черты девушки, затем отвел взгляд и задумался о дальнейшей судьбе Тиган. О прошлых планах насчет судьбы Тиган – выдать ее за какого-нибудь обедневшего лорда можно было забыть. Теперь было не важно, спал Дар с ней или нет, несчастная желая ему помочь осталась с ним на ночь, законы дома были жестоки, она стала его наложницей, наложницей с привилегиями дворянки, но без шанса стать законной супругой ни Дара, ни другого лорда.

Глава 9

Оказалось, не он один болел, практически десятая часть из вернувшегося отряда слегла, еще часть чувствовала недомогание. Из десятников лежали Ти и Марти, Дикси похворал день и сейчас был бодр. Причина оказалась банально проста, зимой по землям прокатился мор, унося в основном детей и стариков, прадед Дара Савир Оттар также залег тогда и оклемался лишь к весне. Когда Дар в ярости попытался выяснить, почему его не поставили в известность, ни Саят, ни управляющий реакцию Дара не поняли, они были продуктом средневековья, где все воспринималось как обыденное – землетрясение, наводнение, засуха, пожар, мор и идущая с ними под руку смерть.

Поняв, что не стоит кричать на тех, чей быт ограничен насущным, Дар успокоился. Затем перебрал намеченные дела, отложенные из-за болезни. Придется нагонять.

Грана он застал в комнате наставников в новой казарме, тот корпел над мобилизационным планом.

– Как ты, наставник? – Гран с удивлением взглянул на своего лорда, давно тот к нему так не обращался.

– Неплохо, пару дней назад к вечеру прихватило, пропотел всю ночь и прошло.

– Я рад, что у нас с войском? – Гран быстро достал из-под вороха бумаг на столе несколько раз перечеркнутый список.

– Саят и Хартр неплохо потрудились осенью и зимой, резерв вспомогательной дружины, – Гран прокашлялся, видно все же хворь ушла не полностью, – пятьдесят ратников и семьдесят лучников, а также полсотни вспомогательных, подготовили из прошлых выпусков шестерых десятников, парни мне понравились, думаю толк от них будет. Вспомогательная дружина полностью укомплектована. Из вспомогательной дружины можем забрать лишь по десятке всадников, десяток ратников и полную десятку лучников. Больше нельзя, они и так на пределе. Тем самым получаем, включая отряды Торуна и Корда, триста двадцать воинов, по плану недобираем сто тридцать. Недобор по всем родам войск, но хуже всего с легкими и тяжелыми всадниками.

– Это без учета наемников?

– Без.

– Отправь кого ни будь за Моха, пусть придет сюда, – пока Гран отправлял гонца за наёмником, Дар быстро переписал себе цифры с листка Грана.

Наёмник явился довольно быстро, судя по выражению лица, весьма довольный чем-то.

– Рад видеть тебя, Моха, если не секрет чем так доволен? – от вопроса лицо Моха еще больше расплылось в улыбке.

– Лорд, приветствую и тебя Гран. Ну а чему не радоваться, я тут присмотрел себе из ваших вольных одну девку, пока что ладим, – ухмыльнулся Моха, демонстративно поправляя штаны.

– Ну если вольная и незамужняя, я не против.

– Моха, ты читать, писать умеешь?

– По правде говоря не очень, – смутился наёмник.

– Как это не очень, умеешь или нет?

– Ну написать смогу лишь свое имя, ну могу прочесть, но перечитывать приходится, тяжело мне это.

– Ясно Моха, читаешь и пишешь очень плохо, а с памятью как, и считать денежку?

– На память не жалуюсь, деньги считать умею.

– Вот и славно, тогда слушай и запоминай, возьмешь с собой одну десятку и своего товарища не забудь, проедешь по городам на правом берегу Манью, по правому берегу, Моха!?

– Понял, господин, объезжаю города по правому берегу.

– Будешь нанимать воинов, наймешь для меня из тех, кто не состоит в отрядах, без отрядных, Моха! Запоминай: тридцать тяжелых всадников и тридцать легких, двадцать ратников и тридцать лучников. Итого сто десять воинов. Для чего и для кого не говори, это должно остаться тайной. На воина от двадцати пяти до сорока монет в месяц, наем на два месяца. Повтори Моха, что запомнил.

– Ну-у-у, – Моха закатил глаза, но затем неожиданно бойко стал отвечать, – по тридцать ратников, тяжелых, легких всадников, и двадцать лучников, договор на два месяца, платим от двадцати пяти до сорока монет. Никому ничего не говорить лишнего.

– Неплохо, Моха, да ты талант, – Дар и Гран действительно были удивлены.

– Слушай дальше, наймешь уже для себя еще сотню воинов с десятниками, договор на полгода. Я назначаю тебя сотником наемников моего отряда. Завтра ты должен быть готов к отъезду, тебе выдадут на авансы шесть тысяч, это с запасом включая расходы. И еще, после похода, всем желающим из твоей личной десятки, дам наделы, если действительно желаете служить у меня, останешься и ты, признаю своим пейдном.

Когда ошарашенный Моха ушел, Дар повернулся к Грану.

– Ты не согласен с моим решением нанять наемников наставник?

– Наоборот, я доволен, что ты сам пришел к такому решению. Ты делаешь очень большую ставку в очень большей игре, лишними войска не будут.

Глава 10

Все утро Дар провел на уроках в школе, а потом и в семинарии, дяде Кушану, Джаки и Саяту поневоле пришлось составить компанию. Создавалось впечатление, что оказался в храмах, где готовят служек в младшие братья храма, хотя удивляться было нечему, за исключением одного старого счетовода, все были святыми братьями. Откровенно говоря, Дар был крайне недоволен ни учебниками, ни программой, ни уровнем наставников. И еще его сильно разочаровал дядя Кушан, куратор наставников, который видимо считал эту образовательную трагедию великим достижением. Последней каплей в бурю негодования, стало хоровое заучивание урока в одном из классов семинарии. Едва сдерживая себя, стараясь не выдать свой гнев, Дар попросил директора семинарии пригласить своих ведущих наставников, а также директора школы и наставников школы.

Разместившись в одном из классов, Дар огляделся, директора и дядя, вид самодовольный, четыре наставника семинарии и пара со школы, если не брать озабоченную сосредоточенность седого счетовода, остальные с беззаботным видом. Ну и, конечно, мученики по неволе, в углу со скучающими лицами Джаки и Саят, один, как всегда, делает вид, что разглядывает свои холеные пальцы и время от времени выстреливает взглядом по сторонам, а сотник не скрывает желание удрать.

Глядя на эту идиллию «высшего» цвета образования, Дар принял окончательное решение: пора сбросить маски и перестать боятся последствий, развитие науки в плане укрепления дома Оттаров занимало ключевое место.

– Полагаю, что вы господа наставники, куратор и директора, весьма довольны своими успехами? – Дар выдержал длительную паузу, дождавшись пока ученый свет Оттара не сменит ожидание похвалы на сомнение, продолжил, – К сожалению, вынужден вас сильно огорчить, увиденное меня скорее огорчило, чем произвело хоть какое ни будь впечатление.

Слова Дара, словно неприятным дуновением костра прошлось по лицам, самодовольство дядя сменил на недоумение, наставники на непонимание, директора вжались в свои стулья.

– Я, господа наставники, потратил свое драгоценное время на так называемые уроки. Это не уроки, а пустая трата времени моего, вашего и учеников, – тягостное молчание закончилось, преподаватели зароптали. Но Дар не стал откладывать разгром в долгий ящик.

– Мои надежды и траты потрачены впустую, но хуже всего, что потрачены впустую надежды и чаяния многоуважаемого епископа Аббана Девина и храма на вашу школу и ваш семинарий, – если недовольство лорда особой тревоги не вызвало, то упоминание их епископа и храма потрясло.

– Видно господа не поняли замысел нашего достопочтенного епископа, – голос Дара обрел жесткость, – вам была поставлена задача крайне непростая, вы должны были заложить основы будущего храма, попутно и дома Оттаров, стать светочами храма и знаний. Ибо… Ибо храм без знаний гаснет, знания же гаснут без света храма!