Не жалей меня

– Не думаю, что тебе нужно знать ответ на этот вопрос.

Рокер вдруг выпустил девушку из своих объятий.

– Пошли, а то родители будут за тебя волноваться.

– Я тебя обидела?

– Обидеть меня очень сложно, Яна, но на такие вопросы отвечать я не намерен.

– Почему?

– Потому что не хочу. Для любого зрелого человека этого ответа должно быть достаточно чтобы не задавать новых вопросов. Я и так выбрал тебя, мне хорошо с тобой. Тебе мало этого?

– Нет, прости, – Яна замотала головой.

– Идём, – Андрей взял блондинку за руку и повёл на ту же самую дорожку, по которой они пришли к пруду.

– Мне правда неловко, – слабым голоском пропищала Яна.

– Давай просто сменим тему, – примирительно предложил рокер, – Знаешь, сейчас уже сезон закрыли все, а осенью я хочу пригласить тебя на концерт органной музыки.

– Пригласить – равно «куда ты денешься»? – спросила девушка, которую такая перспектива не прельстила.

– Ну да, – спокойно ответил Андрей, – Вижу недовольное лицо. Тебе не нравится, как звучит орган?

– Я не люблю классику, она нудная.

– Придержите язык, юная леди, и не говорите о том, в чём не разбираетесь. Хотя чего я хочу от девочки, которую взрастила обыкновенная школа? Ненавидел сам уроки музыки в обычной школе. Даже не понял, когда учительница нам объясняла ноты.

– Я так и не поняла ничего из того, что нам рассказывали, а классика, которую нам ставили, раздражала, – призналась Яна.

– Так программа составлена. Никогда не понимал, почему музыка и литература в школе всегда о страданиях. Хотя проблески иногда случались. Мне нравилось, когда мы говорили про творчество Глинки или нам ставили Грига, знаешь, отрывок из «Пер Гюнта». На этом и всё, наверное.

– А мне ничего не нравилось.

– Может быть ты недостаточно хорошо слушала?

– Не знаю, слушала, как все.

– Слушать мало, важно слышать. Ну и хорошо бы тебе ознакомиться с интересной классикой, с Бахом, например, или Моцартом, Бетховеном. Я люблю Вивальди.

– У меня не настолько тонкий вкус, – Яна почувствовала укол по самолюбию.

– Ничего, мы это исправим. Лишь бы только концерт не выпадал на мой собственный концерт где-нибудь в Едренях.

– Я осенью тоже буду занята, мне учиться нужно.

– Учись. Кто тебе не даёт? Концерты такие обычно вечером. Заодно отдохнёшь, а перед этим можно и перекусить где-нибудь. Я же не изверг таскать тебя голодную, чтобы урчащий живот аккомпанировал органу.

– Я себя чувствую тупой, – призналась девушка.

– У тебя просто пока ограниченный запас знаний, но это мы поправим.

– Андрей?

– Да?

– Объясни мне, наконец, дуре, что такое нотный стан? У меня это словосочетание часто в голове всплывает.

– Так это пять линеек, на которых ноты записываются, указывается ключ, размер. Иногда рисуют и дополнительные линеечки-чёрточки, если в этот диапазон ноты не влезают.

– В каком смысле «не влезают»?

– По высоте, не влезают. У каждой ноты своё место.

– А, понятно.

– Знаешь, над Штраусом так друзья неудачно подшутили, что беднягу чуть Кондратий не хватил. Они пририсовали в только что записанном новом вальсе ещё одну линейку. Штраус потом сел играть, но получилась какая-то лажа. Он долго бился, прежде чем понял, что его надурили. Представь, бедняга думал, что совсем головой тронулся.

– Правда? – Яна слушала с интересом, – Как интересно ты рассказываешь!

– Всего лишь немного разбираюсь в классике и люблю узнавать интересные факты.

Они шли, по дороге, которая в итоге привела их на шумную улицу. Лес остался позади, а в воздухе сразу же почувствовался город с его выхлопами.

– Я провожу тебя, – заявил Андрей.

– Не надо.

– Яна!

– Это не я не хочу, просто родителям вечно всё надо, вдруг соседи увидят и всё доложат.

– Принимается. Но хоть до той кафешки я всё-таки буду сопровождать тебя. Вечер уже.

– Ты здесь главный, – улыбнулась девушка.

– Ага, но дорогу показывать будешь именно ты. Отдаюсь в твоё полное распоряжение, – усмехнулся Андрей, – Кстати, будь добра, не надо мне писать «дорогой Андрей».

– Почему?

Они стояли немного в стороне от остановки, чтобы никто ненароком не стал свидетелем такого интересного разговора.

– К Верхнему так не обращаются, глупо звучит.

– Могу писать «Господин», если тебе так нравится.

– Ой, только не надо! – засмеялся рокер, – Как говорил Шариков: «Господа все в Париже». Просто по имени достаточно. Не люблю этих пафосных обращений.