Regeneratione: Gurges 2.0

– Отпусти ее, мразь! – рявкнула вторая и, схватив тарелку, кинула ее в охранника.

Тот же, бросив свою жертву на холодный пол камеры, подошел к несчастной за решеткой и, схватив за форму, ударил ее о железные прутья, после чего произнес:

– Раз уж тебе не нравится, что мы ее трахаем каждый час, я буду делать это с тобой куда чаще, Вавилония Хикари, – последние два слова он выделил с отвращением, имея в виду «потомок предателя» или что-то вроде того.

– Они обязательно придут, придут за нами, вернутся… – пролепетала Инграм, лежа на полу.

Ударив девушку по лицу, охранник сорвал с нее одежду и, перевернув на живот, снял свои брюки, после чего, достав мужскую принадлежность, погрузил ее в Хейл. Она уже не подавала никаких признаков живого человека: не двигалась, не сопротивлялась, не кричала, лишь изредка что-то бормотала и плакала.

– Вы за пару недель превратили ее в безвольный кусок мяса! Где ваша честь, мрази?! Нет своей, забираете у других?! – закричала Вавилония, схватившись за прутья. – Иди сюда и делай это со мной, а не с ней!

– Заткнись, тварь! – рявкнул охранник, не отрываясь от своего занятия. – В столице нет такого понятия, как честь! Поэтому, будешь выпендриваться – я разобью твою милую мордашку!

Хикари перевела взгляд на лицо Инграм, которое не выражало никаких эмоций. Девушка лишь что-то шептала, пока ее насиловал этот охранник, а из ее глаз ручьями текли слезы.

Схватившись за прутья, Вавилония закричала, прося ублюдка в форме остановиться. Но было уже поздно, он быстро закончил и спокойно отошел в сторону, после чего плюнул на несчастную и потащил в камеру, а между ног у Хейл вытекала белая жидкость, похожая на молоко, разведенное с водой. Бросив девушку на матрас, охранник застегнул штаны и закрыл камеру, после чего направился прочь.

Хикари, усевшись на матрас, закричала от бешенства. Ее вымораживало все происходящее, а тот факт, что это происходило каждый день, а то и несколько человек сразу, сводил с ума.

От старой Инграм ничего не осталось. Они сделали ее простой игрушкой для удовлетворения мужских потребностей всего за две недели. Что самое мерзкое, так это то, что тюрьма окружена силовым полем, которое не позволяет призвать артефакты. Но до безумия, пожалуй, пугающим, были и другие девушки, так же ставшие жертвами насилия.

Пусть это и была женская колония, но построена она для особо опасных преступников, а справиться с ними не все могут, поэтому было решено поставить на должности охранников исключительно мужчин. Периодически попробовать «на вкус» подобных девушек приходили и важные персоны из сословия аристократов или же генералы армии Альянса.

Так пролетали часы, дни, каждый был идентичным другому. Вавилония и Инграм голодали обе, так как попросту не могли есть те помои, что им приносят, а воду пили из луж, которые образовывались на полу после дождя.

Впрочем, Хейл не пила совсем, наверное, хотела свести себя в могилу истощением организма. Посмотрев на изнасилованную подругу, Хикари прошептала:

– Попей, пожалуйста. За нами обязательно вернутся. Остальные наши товарищи живы, они вытащат нас отсюда.

– Алиар мертв, Зед мертв… – только и смогла ответить Инграм, с трудом залезая на кровать. Вавилония оскалилась, услышав это. Да, она своими глазами видела, как Тарт разбился насмерть, а Старка пристрелили, как скотину. Боль возникла где-то в груди, сковывая дыхание нерушимыми цепями…

Не сумев забраться, Инграм упала на свою левую руку. Хикари поежилась от звука ломающейся конечности, но лишь тяжело вздохнула, поскольку несчастная даже не вскрикнула от боли.

– Не я нанесла Абсидии смертельную рану, – неожиданно прошептала Хейл, лежа на спине. Капли дождя падали сквозь решетку, разбиваясь о ее измученное тело. – В живот ее ранил Орбиум, я лишь взяла вину на себя…

Сжав кулаки, Хикари подняла глаза к потолку и, моргнув несколько раз, начала проваливаться в сон, не в силах больше поддерживать себя в сознании от усталости. Она хотела ответить давней подруге, но даже не знала, что сказать.

Открыла глаза девушка от громкого звука. Неизвестно, сколько прошло времени, но на город уже явно опустилась ночь. Послышались выстрелы где-то вдали, а затем мощный удар пробил дальнюю стену насквозь. Оттуда в здание тюрьмы ворвался кто-то в серебряно-черной броне, покрытой бирюзовыми узорами и бежевыми элементами. Желтая энергия светилась между всеми частями брони, как и глазницы-капельки на вытянутом шлеме с двумя длинными, тянущимися до лопаток, металлическими ушами.

Охранник, бросившись в атаку с мечом, неожиданно застыл, смотря, как неизвестный направляет на него свою рапиру с двумя лезвиями. Рассмеявшись, Хранитель в броне произнес то, что заставило Вавилонию выдавить из себя улыбку, полную счастья. Инграм тоже заметно приободрилась:

– Слышал, вы тут насилуете двух очень дорогих мне девушек. Пришел вот поинтересоваться, правда или нет?

Дуло между лезвиями рапиры засветилось, а затем выпустило пулю с характерным для выстрела звуком. Снаряд, пробив грудь врага, разорвал охранника изнутри нерушимыми нитями. Подойдя ближе, Хранитель посмотрел на кодовые замки на камерах.

– Эльвин, та, чье правосудие неоспоримо, позволь мне вернуть честь и справедливость в жизни этих несчастных!

Броня засветилась, источая огромное количество желтой энергии, а парень, схватившись за прутья решетки Вавилонии, дернул за них с такой силой, что вырвал огромный кусок бетона. Железная преграда упала на холодный пол тюрьмы, а затем туда же свалилась и вторая.

– Я так понимаю, вы по мне очень скучали, да? – улыбнулся он, открыв свой шлем.

– Ты даже не представляешь, как! – Вавилония, подойдя к парню, приложила ладонь к его щеке, нежно целуя в губы и вдыхая уже родной запах. Тот крепко обнял ее и отпрянул, смотря на Инграм.

– Как же низко ты пала, Хейл, – неожиданно прорычал Алиар, а Инграм, открыв глаза, непонимающе посмотрела на него. Из ее глаз выкатились крупные слезы, которые, падая на холодный пол, разбивались, словно стеклянные игрушки.

– Что ты говоришь? – прошептала она, ежась от пронзительного взгляда его ставших голубыми глаз.

– Я знал сильную Инграм, а не эту половую тряпку, что сейчас лежит предо мной, словно последняя шлюха! – ответил он, высокомерно смотря на девушку. – Где твоя честь?! Почему я вижу, что Вавилония все это время держалась молодцом, терпела унижения, а ты превратилась в безвольный кусок дерьма?! – парень подошел ближе и, схватив полуобнаженную девушку за ворот ее тюремной формы, поднял над землей. Она крепко сжала его запястье рукой, которая не была сломана, и посмотрела полными отчаяния глазами на него.

– Потому что у меня забрали честь…

– Я пришел сюда дать вам обоим шанс на возвращение чести, – рыча, ответил он. – Так что ты сделаешь, Хейл, останешься таким же дерьмом, какое ты сейчас, или хотя бы попытаешься все изменить?! – девушка хотела уже что-то ответить, но Алиар дал ей легкую пощечину. Щека несчастной налилась кровью, краснея, – Вставай и пошли, тряпка!

– Нет! – крикнула Инграм. – Я не пойду против Альянса, слышишь?! Я останусь здесь и вынесу казнь, которую для меня приготовили!

– Что ты говоришь, дура?! – не выдержала Вавилония, а Инграм широко раскрыла глаза от удивления. – У тебя есть шанс все изменить, так чего ты медлишь?

– Оставь ее, – ответил Тарт и, развернувшись, взял Хикари за руку, таща за собой. Она же, смотря на лежащую на полу камеры Хейл, оскалилась.

– Как ты сюда добрался? И как ты выжил? И что за Эльвин? – спросила она наконец.

– Я первая сестра-Валькирия Асурин, Эльвин, та, чье правосудие неоспоримо, дочь ангела и демона, – ответила броня Алиара нежным женским голосом. – Одна из моих частей воскресила хозяина. К сожалению, моя старая хозяйка пала в бою, поэтому теперь я принадлежу Тарту.

Тем временем пара вышла за пределы тюрьмы и осмотрелась. Ночная пелена неба, усыпанная тусклыми созвездиями, окрасилась в кроваво-красный цвет из-за бушующей неподалеку битвы.

Впереди с крыши здания, кроша стены бетонной постройки, спрыгнул бордово-черный Гравитон с серебряными и оранжевыми элементами брони. На спине его красовалась надпись «VOLCAN-02».

– Это же твой… – прошептала Вавилония, смотря, как стекло осколками разлетается во все стороны, пока Волкан старается замедлить свое падение, хватаясь за стену здания.

– Больше не мой, – ответил тот и достал из кармана небольшое устройство. —

Лилит, Инграм решила остаться там. Но, я думаю, мы еще увидим ее, почему-то даже в этом уверен, – произнес Тарт в приемник, а Хикари ничего не понимая смотрела по сторонам. – Дальше действуем по плану.

– Поняла, – послышался голос из устройства связи, а Волкан, схватив подъезжающий танк, нанес по нему удар второй рукой. Металл посыпался вниз, ручьи крови экипажа так же полились на холодный асфальт территории тюремного комплекса. – Знаешь, у тебя командовать выходит куда лучше, чем у меня.

– Я польщен, – ответил Алиар, смотря на почти не выделяющиеся луны в кроваво-красном небе. Море, плескаясь, разбивало свои волны о берега тюремного сектора.

Это место построили на острове вдали от Альянса, чтобы сюда было невозможно добраться. Но сделать это оказалось куда проще – нужно было разбить лишь форпост береговой охраны, а затем спокойно переплыть море Колдеры* и таким же способом вернуться обратно.

Волкан, открыв кабину перед товарищами, застыл, а Тарт затолкал туда Вавилонию, после чего запрыгнул на крышу сдвинувшейся с места машины. Сейчас главное – достичь берега, где оставлен транспортный корабль.

Охрана, выбегая из зданий группами, открыла огонь по пытающимся сбежать, поэтому Алиар, бросившись в атаку, мгновенно рассек нескольких своей рапирой, после чего пристрелил паутинной пулей того, который был вне радиуса поражения холодного оружия.

Однако, солдаты все прибывали и прибывали, поэтому Тарт бросился обратно к Гравитону, который, выхватив из открывшейся продолговатой брони на плечах два силовых ножа, начал расчищать дорогу, пока парень посылал режущие энергетические волны в противников, рассекая их на куски.

– Хозяин, ты полагаешься исключительно на оружие ближнего боя, разве так интересно? – обиженно произнесла Эльвин.

– И что ты мне предлагаешь? – буркнул тот, скалясь, когда очередная пуля врезалась в его плечо, отскакивая в сторону.