Круг Земной

Тут он схватил обрубок языка и дернул так сильно, что священнику стало больно. Затем он провел рукой по его глазам и ногам и другим членам, которые были покалечены. Тогда священник спросил, кто он. Тот взглянул на него и сказал:

– Я Олав с севера из Трандхейма.

Затем он исчез, а священник проснулся совершенно здоровый и сразу же заговорил.

– Благословен я, – сказал он. – Хвала богу и святому Олаву конунгу! Он исцелил меня.

И насколько плохо ему пришлось раньше, настолько же быстро исцелился он от всех немощей, и ему казалось, что он никогда и не был изранен или немощен. Язык у него был цел, глаза на месте, переломанные кости срослись, все другие раны зажили и не болели, он был совершенно здоров.

Но в знак того, что глаза его были выколоты, на обоих веках осталось по белому рубцу, так что зрима была слава великого конунга, которую тот явил человеку, так жестоко покалеченному.

XXVI

Эйстейн и Сигурд были в ссоре, потому что Сигурд конунг убил одного дружинника Эйстейна конунга – Харальда из Вика, у которого был дом в Бьёргюне, и еще другого – священника Иона сына Бьярни Тапарда, сына Сигурда. По этой причине они должны были встретиться зимой в Упплёнде для примирения. Они долго разговаривали вдвоем, и во время этого разговора было решено, что все братья должны встретиться в Бьёргюне следующим летом и что Инги конунг должен иметь два или три поместья и достаточно средств, чтобы содержать при себе тридцать человек, но в силу своего плохого здоровья не может быть конунгом.

Инги и Грегориус узнали об этих замыслах и отправились в Бьёргюн с большим числом людей. Сигурд прибыл немного позднее, и у него была значительно меньшая дружина. Инги и Ситурд к этому времени пробыли девятнадцать лет конунгами Норвегии. Эйстейн приехал с востока из Вика позднее, чем они – с запада.

Инги конунг велел трубить, чтобы собирался тинг на Хольме, и Сигурд и Инги прибыли с множеством людей. У Грегориуса было два боевых корабля и не меньше девяноста человек, содержание которых он обеспечивал. Он содержал своих людей лучше, чем другие лендрманны. Так, он никогда не пировал без того, чтобы все его люди пировали вместе с ним. Он пришел на тинг в позолоченном шлеме, и вся его дружина была в шлемах.

Инги конунг встал и рассказал людям о том, что, как ему стало известно, его братья замыслили против него, и просил поддержать его. Люди встретили его речь одобрительно и выразили готовность поддержать его.

XXVII

Тогда встал Сигурд конунг и стал держать речь. Он сказал, что неверно то, в чем Инги конунг их упрекает. Он утверждал, что все это придумал Грегориус, и пригрозил, что уж он позаботится о скорой встрече с ним, когда он сшибет с него этот позолоченный шлем. В заключение своей речи он заявил, что им не придется долго жить вместе. Грегориус сказал в своем ответе, что Сигурду едва ли стоит стремиться к встрече с ним и что он приготовился к ней.

Несколько дней спустя один дружинник Грегориуса был убит на улице, а тот, кто убил его, был дружинником Сигурда конунга. Тогда Грегориус хотел напасть на Сигурда конунга и его людей, но Инги конунг и многие другие удержали его. Но когда Ингирид, мать Инги конунга, шла с вечерней службы, она увидела, что Сигурд Красивая Секира лежит убитый. Сигурд был дружинником Инги конунга. Он был старым человеком и служил многим конунгам. Его убили люди Сигурда конунга – Халльвард сын Гуннара и Сигурд сын Эйстейна Травали – и сказали, что Сигурд конунг велел убить его. Ингирид пошла сразу же к Инги конунгу и сказала ему, что он надолго останется мелким конунгом, если будет позволять, чтобы его дружинников убивали одного за другим, как свиней. Конунг рассердился на ее упреки. Но когда они так пререкались, вошел Грегориус в шлеме и кольчуге и просил конунга не гневаться. Он сказал, что его мать права.

– Я пришел сюда, чтобы поддержать тебя, если ты хочешь напасть на Сигурда конунга. Здесь во дворе больше сотни людей, моих дружинников, в шлемах и кольчугах. Мы нападем там, где напасть будет всего труднее.

Большинство, однако, отговаривали и говорили, что Сигурд, наверно, предложит виру за убитых. Но когда Грегориус увидел, что его хотят удержать, он сказал Инги конунгу:

– Так они лишают тебя твоих защитников. Недавно они убили моего дружинника, а теперь твоего. Скоро они начнут охотиться на меня или других лендрманнов, без которых, по их расчету, тебе всего хуже придется. Они видят, что ты ничего не предпринимаешь, и они отнимут у тебя власть конунга, когда все твои друзья будут перебиты. Какой бы путь ни выбрали другие лендрманны, я не хочу быть зарезанным, как скотина. Я намерен сегодня ночью рассчитаться с Сигурдом, что бы ни получилось из этой сделки. Тебе же и здоровье не позволяет сражаться, да и мало у тебя желания защитить своих друзей. Но я готов выступить против Сигурда, и мое знамя уже поднято.

Инги конунг встал и велел подать свою одежду. Он приказал вооружиться всем, кто хочет идти за ним, и сказал, что теперь уже бесполезно удерживать его, довольно он отступал, пусть теперь мечи решают спор между ними.

XXVIII

Сигурд конунг пировал в усадьбе Сигрид Соломенной Вдовы. Он был готов к бою, но думал, что вряд ли на него нападут. Но вот они подошли к усадьбе, Инги – со стороны кузницы, Арни, отчим конунга, – со стороны Сандбру, Аслак сын Эрленда – из своей усадьбы, а Грегориус – с улицы, где напасть было всего труднее. Сигурд конунг и его люди отстреливались из чердачных окон и, сломав печи, сбрасывали камни на нападающих. Грегориус и его люди взломали ворота, и там в воротах пал Эйнар сын Лососьего Паля. Из людей Сигурда конунга был сражен также Халльвард сын Гуннара. Он был застрелен на чердаке. Но никто не жалел, что он погиб. Нападавшие стали подрубать дом, и люди Сигурда вышли у него из повиновения и просили пощады.

Тут Сигурд вышел на галерею и хотел, чтобы его выслушали. Но его узнали по его позолоченному щиту и не захотели слушать: стрелы посыпались на него градом, и он не смог там оставаться.

Но так как его люди оставили его и нападавшие сильно подрубили дом, он вышел из него вместе с Тордом Хозяйкой, своим дружинником родом из Вика, и хотел пройти туда, где стоял Инги конунг, и Сигурд крикнул Инги, своему брату, прося пощады. Но их сразу же обоих зарубили, причем Торд Хозяйка пал, покрыв себя славой. Многие погибли из войска Сигурда, а также из войска Инги, хотя я называю немногих, и четверо из войска Грегориуса, а также несколько человек, которые не принадлежали ни к той, ни к другой стороне, но поцали под стрелы, будучи на пристани или на кораблях.

Сражение произошло в пятницу за четырнадцать дней до дня Йона Крестителя. Сигурд конунг был погребен в старой Церкви Христа на Хольме. Инги конунг отдал Грегориусу корабль, который раньше принадлежал Сигурду конунгу.

На два или три дпя позднее приплыл с востока Эйстейн конунг с тридцатью кораблями, и с ним приехал Хакон, его племянник. Эйстейв не доплыл до Бьёргюна и остановился в Флорувагаре. Между ними ходили гонцы, и делались попытки примирить их. Грегориус настаивал на том, чтобы напасть на Эйстейна, и говорил, что потом не будет более удобного случая, и брался быть предводителем.

– А ты, конунг, не езди. У нас нет недостатка в людях. Но многие отговаривали от нападения, и оно не состоялось. Эйстейн конунг отправился на восток в Вик, а Инги конунг – на север в Трандхейм, и они вроде как помирились, хотя сами не встретились.

XXIX

Грегориус сын Дага отправился на восток немного позднее, чем Эйстейн конунг, и расположился в Братсберге в Хёвунде в своем поместье. Эйстейн конунг приехал в Осло. Его корабль пришлось тащить по льду больше двух морских миль, так как в Вике лед был крепкий. Эйстейн направился в Хёвунд, чтобы захватить там Грегориуса, но тому стало известно о его замысле, и он бежал в Теламёрк с девятью десятками людей и оттуда на север через горы в Хардангр и дальше в Студлу в Эдни. Там у Эрлинга Кривого было поместье. Сам он тогда был в Бьёргюне, но Кристин, его жена, дочь Сигурда конунга, была дома и обеспечила Грегориуса всем, чего тот хотел.

Грегориуса хорошо приняли. Он получил там боевой корабль, который был у Эрлинга, и все, в чем нуждался. Грегориус поблагодарил Кристин и сказал, что она обошлась с ним так, как и следовало ожидать от жены могущественного человека. Затем они направились в Бьёргюн и встретили там Эрлинга, и тот сказал, что его жена хорошо поступила.

XXX

Затем Грегориус сын Дага направился на север в Каупанг и приплыл туда перед йолем. Инги конунг был очень рад ему и просил распоряжаться его имуществом. Эйстейн конунг сжег усадьбу Грегориуса и порезал его скот. А великолепные корабельные сараи, которые велел построить Эйстейн конунг старший,[547 - Эйстейн сын Магнуса Гилли; см. «Сага о сыновьях Магнуса Голоногого», гл. XXIII.] были сожжены зимой вместе с отличными кораблями, принадлежавшими Инги конунгу. Это считалось очень злым делом и приписывалось Эйстейну конунгу и Филиппусу сыну Гюрда, сводному брату Сигурда конунга.

Следующим, летом Инги конунг поплыл с севера, и с ним было очень много народу, а Эйстейн койунг поплыл с востока, и он тоже собрал себе войско. Они встретились у островов Селейяр к северу от мыса Лидандиснес. У Инги конунга было много большее войско. Между ними чуть не завязалась битва. Они помирились на том, что Эйстейн обязался уплатить сорок пять марок золота. Конунг Инги должен был получить тридцать марок в возмещение за корабли и корабельные сараи, сожженные Эйстейном, а Филиппус и все, кто участвовал в их сожжении, должны были быть объявлены вне закона. Люди, о которых было известно, что они участвовали в убийстве Сигурда конунга, тоже должны были быть объявлены вне закона, ибо Эйстейн конунг обвинял Инги конунга в том, что тот покрывает их. А Грегориус должен был получить пятнадцать марок в возмещение за то, что Эйстейн конунг пожег у него. Эйстейну конунгу этот расчет не понравился. Он считал, что ему его навязали силой. Инги конунг поплыл со встречи на восток в Вик, а Эйстейн – на север в Трандхейм.

После этого Инги конунг оставался в Вике, а Эйстейн конунг оставался на севере, и они не встречались. Сообщения, которыми они обменивались, не вели к миру. Каждый из них был виновен в убийстве друзей другого, и Эйстейн не уплатил того, что должен был уплатить. Каждый из них обвинял другого в том, что тот не сдержал слова. Инги конунг и Грегориус переманивали к себе людей Эйстейна конунга. Так, они переманили Барда Стандали сына Брюньольва, Симуна Ножны, сына Халлькеля Сутулого и много других лендрманнов, Халльдора сына Брюньольва и Иона сына Халлькеля.

XXXI

Но когда после смерти Сигурда конунга прошло два года, конунги двинули друг против друга войска, Инги с востока страны – у него было восемьдесят кораблей, – а Эйстейн с севера – у него было сорок пять кораблей. У Эйстейна был большой дракон, построенный для конунга Эйстейна сына Магнуса. У обоих было хорошее и большое войско. Инги конунг стоял со своими кораблями к югу от острова Мостр, а Эйстейн конунг – немного севернее, в Грёнингасунде. Эйстейн послал на юг к Инги молодого Аслака сына Иона и Арни Стурлу сына Сэбьёрна. У них был один корабль. Но когда люди Инги увидели их, они напали на них, перебили много их людей и захватили корабль со всем, что на нем было, и все их пожитки. Аслаку и Арни удалось бежать на берег, и они отправились к Эйстейну конунгу и рассказали, как Инги конунг встретил их.

Эйстейн конунг созвал тогда домашний тинг и рассказал людям, как люди Инги нарушили мир, и просил своих воинов следовать за ним:

– Ибо у нас такое большое и хорошее войско, что я ни в коем случае не обращусь в бегство, если только вы будете следовать за мной.

Но его речь не встретила одобрения. Халлькель Сутулый был там, но оба его сына, Симун и Йон, были у Инги. И Халлькель сказал тогда так громко, что многие слышали:

– Пусть твои сундуки с золотом следуют за тобой и защищают твою страну.

XXXII

Следующей ночью они уплыли потихоньку на многих кораблях, некоторые, чтобы присоединиться к Инги конунгу, другие – в Бьёргюн, еще другие – во фьорды. Утром, когда рассвело, конунг оставался один с десятью кораблями. Он тогда решил бросить большого дракона, ибо тот был слишком тяжел на плаву, и некоторые другие корабли, и они сильно порубили дракона, а также бочонки с пивом, и все, что они не могли с собой взять, они уничтожили. Эйстейн конунг перешел на корабль Эйндриди сына Йона Жирный Нос, и они поплыли на север, вошли в Согн и оттуда отправились сухим путем в Вик.

Инги конунг поплыл на восток в Вик по морю. А к востоку от Фольда расположился Эйстейн, и было у него почти двенадцать сотен людей. Но увидев корабли Инги конунга, они решили, что у них недостаточно войска, чтобы ему противостоять, и они бежали в лес. Они бежали кто куда, так что при конунге остался только один человек.

Люди конунга Инги узнали, где Эйстейн и что люди его разбежались. Они отправились искать его. Симун Ножны встретил его в то время, как тот выходил из кустарника. Симун приветствовал его:

– Привет тебе, господин! – говорит он. Конунг отвечает:

– Наверно, ты считаешь, что теперь ты мой господин.

– Похоже на то, – говорит Симун.

Конунг стал просить, чтобы тот помог ему бежать, и сказал:

– Тебе бы это подобало. Ведь мы долго были друзьями, хотя сейчас дело обстоит иначе.

Симун сказал, что ничего такого не будет. Конунг попросил, чтобы ему дали выслушать мессу. Эту просьбу его уважили. Затем он лег ничком, расставил руки и попросил, чтобы его зарубили ударом накрест между лопаток. Он сказал, что теперь будет видно, выдержит ли он испытание железом, которого требовали друзья Инги. Тут Симун велел тому, кто должен был нанести смертельный удар, делать свое дело. Довольно, как он сказал, конунгу пресмыкаться в вереске. И его зарубили, и все нашли, что он мужественно встретил смерть. Его тело перенесли в Форс и положили на ночь к югу от церкви на пригорке.

Эйстейн конунг был погребен в церкви в Форсе. Его могила находится в середине церковного пола, и на нее положена подстилка. Люди считают его святым. Там, где он был зарублен и где его кровь пролилась на землю, забил родник; а другой родник забил там, где его тело пролежало ночь. Многие люди считают, что вода из этих родников исцелила их.

Люди из Вика рассказывают, что на могиле Эйстейна произошло много чудес до того, как его враги вылили на нее варево из собаки.