Жизнь в эпоху перемен. Книга вторая

И сдаётся мне, именно на наследовании привилегий и частной собственности большевики потерпят, в будущем, поражение и крах своих идей.

Уже сейчас в партии большевиков есть люди, которые хотят свои должности иметь навсегда и передавать их детям, а еще лучше, чтобы к должностям добавить имущество, например фабрику, где папа директор.

Они хотят не только распоряжаться, но и владеть – об этом свидетельствует борьба за власть в партии большевиков и в Советском правительстве, а зачем людям власть? Чтобы иметь привилегии, возвышаться над другими и, главное, распоряжаться и владеть собственностью, которая позволяет жить лучше многих, а это и есть крах социализма.

Сейчас власть захватил Сталин – нынешний вождь и он, похоже, является фанатиком идей социализма о равенстве всех и уничтожении частной собственности в СССР. Но другие руководители страны, видимо не разделяют этих взглядов Сталина, и, например, Бухарин – один из руководителей партии большевиков, прямо говорил, обращаясь к крестьянам – обогащайтесь! Скоро начнется второй процесс по делу Каменева – Зиновьева и других и одним из обвинений им инкриминируется предательство идей социализма о всеобщем равенстве людей.

Конечно, полного равенства людей никогда не будет по способностям и здоровью, но полное равенство по возможностям реализовать свои способности, получить образование, медицинское обслуживание, жильё и работу должны и могут все, но как этого добиться, похоже, не знает никто, даже их товарищ Сталин.

– Чудно, говоришь, Иван Петрович, – перебил его Миронов, – по-твоему, выходит, что не богатство портит человека, а передача этого богатства наследникам. Что плохого, если крестьянин передает свою землю своим детям – пусть работают на своей земле и дальше: сами живут и других кормят.

Гончар делает посуду – пусть его мастерская тоже перейдёт детям и так далее. Это в тебе обида говорит, потому что наследство от отца не получил, и не стал помещиком – пришлось учиться на учителя.

– Глупость твоя, Миронов, от необразованности, – парировал Иван Петрович. По христианской вере, стяжательство, а именно так называется стремление к богатству, является одним из десяти главных смертных людских грехов. Даже Иисус Христос не смог победить стяжательство. Иуда предал Христа за деньги, многие люди ради денег готовы на любые злодеяния.

Вот и большевикам не удастся победить стяжательство в людях и в самих себе. Пусть даже они построят новое общество без частной собственности, где всё будет принадлежать всем людям, а управлять будет государство и их партия. Но как только появится благополучная жизнь, так многие заходят жить ещё лучше, да и сейчас начальники устраивают себе жизнь поудобнее, возьми хоть наших лагерных особистов и интендантов.

Выпивоха за бутылку водки готов мать родную продать – так и среди большевиков найдутся корыстолюбцы и стяжатели, начнут грести под себя – тут-то их социализму и придёт конец. Да и заграничные капиталисты не оставят страну – СССР в покое, чтобы не было примера для своих бедняков по отъёму частной собственности у богатых в пользу всех.

Может я и не прав, но будущее покажет, а пока нам с тобой Миронов, получить бы в нашу частную собственность нашу свободу – это моя мечта и мое стяжательство. Желать можно не только материальных благ, но и духовных, что не является грехом и называется божьей благодатью. Я неверующий, хотя и крещённый, но за свою свободу готов и душу чёрту заложить. Пусть чёрт берёт мою душу взамен обретения семьи, а потом после смерти делает с моей душой всё, что хочет – я согласен, только нет ни чёрта, ни бога, а вот НКВД есть, доносчики тоже есть и как с ними справиться, чтобы выйти на свободу никак не могу додуматься и решить.

– Хватит философствовать о великом и вечном, пора спать, завтра на работу, а мы, русские, обсуждаем мировые проблемы, чтобы потом копать землю и носить шпалы и рельсы, – закончил разговор Иван Петрович и, отвернувшись к стенке, уткнулся головой в тёплый живот кота, который уже расположился на подушке и мурлыкал свою кошачью песню, вполне довольный своей лагерной жизнью среди зэков.

Работы по строительству путей продолжались в установленном порядке, прошла середина лета, начался и закончился август месяц, а в жизни Ивана Петровича не происходило никаких изменений. Его посещения отдела по колонизации были безрезультатны: ответ был один – ждите, пока колонизация зэков прекращена и оставляют на поселение только зэков отбывших срок наказания, не разрешая им вернуться в родные края.

Иван Петрович вполне обжился в лагере и часто сравнивал свою жизнь в лагере с окопной жизнью на фронте, когда их часть длительное время стояла в одном месте и обустроила блиндажи под постоянное жилье.

В работе появилась сноровка, и тяжелый труд на строительстве железной дороги уже не казался изнурительным, да и результаты труда были очевидны, медленным, но постоянным приращением второго пути Транссиба на перегонах между разъездами, где трудилась 4-я колонна.

Несостоявшийся переезд колонны в новый отстроенный ими лагерь тоже оказался кстати, потому, что бытовые условия жизни в большом лагере были лучше устроены, чем в этот филиале, где зэки жили не в отдельных кабинках, а в общих бараках с двухъярусными нарами, где не было отдельных мест для личных вещей.

Иван Петрович продолжал работать на общих работах и табельщиком его больше не ставили, хотя воспитатель фаланги и ходатайствовала о возвращении Ивана Петровича на лёгкие работы, но прораб возражал, не желая иметь грамотного помощника, в деле учета выполненных работ. Однако, в конце каждого дня, прораб отдавал заполненный им и подписанный наряд Ивану Петровичу для передачи его в бухгалтерию для учета выполненных норм выработки и начисления пайков питания всей колонне.

Обычно, Иван Петрович заходил в бухгалтерию по утрам, пока не подали состав для перевозки колонны к месту работы, передавал наряд учетчику и уходил, пока бухгалтерия обсуждала утренние новости из газет и радио, чёрные репродукторы которого, этим летом повесили в комнатах административного барака.

В августе все оживленно обсуждали начавшийся в Москве суд над троцкистско-зиновьевской бандой контрреволюционеров. Все ожидали: каков будет приговор этим заговорщикам, и пару раз Иван Петрович не удержался и высказал мнение, что этих врагов народа, как их именовала газета «Правда» не расстреляют, поскольку многие из них раньше занимали большие посты в партии и правительстве и имели заслуги перед партией, в революцию 1917 года и в гражданскую войну.

Учетчик из бухгалтерии всегда возражал Ивану Петровичу, говоря, что врагам народа не должно быть никакой пощады, иначе они снова будут вредить партии и государству. На том спор и заканчивался, но каждый оставался при своём мнении.

Трудно поверить, но два раза за лето Ивана Петровича выпускали из лагеря в город на почту за посылкой, потому что тёща Евдокия Платоновна забывала указать БамЛаг и писала в адресе только город Свободный. Ивану Петровичу давали в администрации справку, что это именно он, и по этой справке на почте ему выдавали посылку. Можно, наверное, было пытаться бежать с этой справкой, но он почему-то такой попытки не сделал.

В город, по каким-то надобностям, выпускали иногда и других заключенных, осужденные по уголовке за мелкие преступления, и никто из них не делал попытки бежать. Был даже случай, когда зэк, выпущенный в город тоже на почту, купил водки, напился и подрался в городе с милиционером, который с помощью других ментов связал этого зэка, доставил в милицию и был несказанно удивлен, что пьяный драчун является зэком из лагеря. Случай замяли, но выпускать в город стали реже и только таких спокойных и тихих, как Иван Петрович.

Наступила осень, которая не принесла никаких перемен, и Иван Петрович понял, что ему придётся ещё одну зиму провести в лагере. Он написал жене, что с колонизацией пока ничего не получается и попросил прислать теплых вещей: свитер, носки и рукавицы, чтобы не мерзнуть зимой при работах на открытом воздухе. Посылка с теплыми вещами пришла от тёщи в конце октября, когда холода ещё не наступили, и стояла теплая, тихая и солнечная дальневосточная осень.

В эти же дни куда-то исчез чёрный кот – друг и воспитанник Ивана Петровича. Все лето кот успешно охотился на мышей в бараке и за его пределами, иногда пропадал на день – два, по-видимому посещая другие бараки в поисках своих сородичей или подруги, но всегда возвращался. И вот уже неделю, как о коте не было ни слуха, ни духа. Иван Петрович в выходной день, после бани, прошелся по соседним баракам, расспрашивая зэков о чёрном коте, но никто его не видел и не мог сказать ничего определенного.

Контрреволюционную банду Каменева – Зиновьева, вместе с подельниками, к этому времени уже расстреляли, а в НКВД был назначен новый начальник – Ежов Николай Иванович, который обещал партии повести беспощадную борьбу с врагами народа, чтобы защитить завоевания социализма в преддверии принятия новой конституции СССР.

Конституция СССР Ивана Петровича не очень интересовала, но он рассчитывал на амнистию по поводу её принятия, тем более, что осужден он был, как уголовник, по лёгкой статье уголовного кодекса РФ за спекуляцию, и к врагам народа не относился. Однако пропажа кота очень огорчила Ивана Петровича, и он счёл это плохой приметой.

XIII

Иосиф Сталин (Джугашвили), как восточный человек и горец, инстинктивно ощущал опасность, исходившую от людей, или природы. Природное чувство опасности развилось в нём за долгие годы политической борьбы и скитаний по тюрьмам и ссылкам и безошибочно предупреждало его об угрозах личности в годы борьбы за власть и пребывания на вершине власти в стране и в партии.

Реализация идей построения людского общества справедливости и равноправия для всех, проходила в бескомпромиссной борьбе с многочисленными врагами этой идеи, и природное чувство опасности не раз и не два предупреждало Сталина о происках врагов идеям социализма и ему лично.

К осени 1936 года Сталин начал ощущать нарастающее сопротивление в верхушке партии и правительстве проводимому им курсу на ускоренное построение социалистического общества, в СССР. Отчасти это объяснялось успехами в развитии страны за две пятилетки и закреплении этих успехов в новой конституции, проект которой готовился под его руководством.

Сталин полагал, что по мере развития социализма сопротивление и классовая борьба будут нарастать, особенно среди тайных врагов нового общества. Насколько опасны тайные враги и предатели для народной власти показал фашистский мятеж генерала Франко в Испании, где скрытые враги оказали внутреннюю поддержку фашистам, обеспечивая успех наступления Франко, который говорил, что он наступает на Мадрид четырьмя колоннами, а пятая колонна – это его тайные сообщники в самом Мадриде.

Война с фашизмом становилась неизбежной, и Сталину надо было не допустить наличия пятой колонны в народе и в рядах партии и правительства. Сталин также не забыл и не простил врагам убийство Кирова, своего друга.

Человек, как и любое животное в своей жизни следует трём основным инстинктам, заложенным природой: питание, размножение и опасность.

Инстинкт питания обеспечивает поддержание жизни особи, инстинкт размножения обеспечивает сохранение вида, а инстинкт опасности сохраняет жизнь особи в неблагоприятных условиях. В рациональном сочетании этих инстинктов и реализуется нормальная человеческая жизнь. Преобладание какого-либо инстинкта изменяет жизнь человека в его сторону. Так обжора следует инстинкту питания, прелюбодей – инстинкту размножения, а трус руководствуется инстинктом опасности, который подавляет все остальные.

Но жизнь человека проходит в сообществе – стае, организованном тем или иным способом, называемым социальным устройством общества, и жизнь в этом обществе развивает побудительные мотивы действий человека, как разумного существа, основными из которых являются: справедливость, власть и стяжательство.

Справедливость предполагает равные возможности, права и обязанности людей в обществе.

Власть обеспечивает функционирование человеческого общества на тех или иных принципах его социального устройства.

Стяжательство отражает стремление индивидуального члена общества к благополучному существованию и обладанию материальными благами, производимыми в человеческом обществе.

Конечно, можно придумать множество иных побудительных мотивов действий человека, например: любовь и ненависть; доброта и злоба; труд и безделье; страх и мужество, и прочие инстинкты и чувства, но все они лишь отражают нюансы реализации указанных инстинктов и побудительных мотивов в жизни каждого человека.

Сталин, по жизни, был напрочь лишён инстинкта стяжательства, а власть он рассматривал исключительно средством достижения цели построения общества справедливости. Но его соратники по партии, к середине тридцатых годов полностью переродились.

Начиная, как адепты марксистских идей социализма, в невзгодах и лишениях обеспечив победу социалистической революции и сломив отчаянное сопротивление врагов общества справедливости в гражданской войне, руководство партии большевиков, за редким исключением, добившись власти и первых успехов в социалистическом строительстве, предалось стяжательству, как древнейшему побудительному мотиву действий человека.

Любая предыдущая форма власти: от первобытного общества до капитализма, использовала достижение власти исключительно в целях личного или группового стяжательства, то есть присвоения в свою пользу материальных благ, производимых обществом, а теория социализма, напротив, требовала отказа от частного в пользу общего. И здесь, вековая практика стяжательства победила юную теорию социализма.

Действительно, быть у воды и не напиться – как молвит людская поговорка, то есть быть руководителем и не иметь от руководства никаких благ лично себе и родственникам, кроме установленной зарплаты и личных привилегий, обеспечивающих функции руководства, например, служебное средство передвижения – автомобиль, было неправильным, по мнению эти партийцев.

К тому же, существовал партмаксимум, по которому любой член партии, какой бы пост он не занимал, не имел прав получать зарплату более установленного минимума и зачастую, директор большого завода получал зарплату много меньше, чем рядовой беспартийный инженер этого же завода. И хотя Сталин отменил этот партмаксимум, полагая, что одинаково оплачиваться должна только работа, независимо от наличия или отсутствия партбилета, однако воспоминания партийцев об этом партмаксимуме мешали их стяжательству.

Стяжательство – это древняя и подлая форма безудержного присвоения и накопления личной собственности сверх разумных размеров личного и семейного потребления, существовала во все исторические эпохи развития человеческого общества. Стяжатель по своей сути паразит, живущий за счет общества, как бы он не именовался в разные эпохи: рабовладелец, феодал или предприниматель, цель одна – присвоить имущество или результаты труда других в свою собственность.

Иметь собственность, означает, в современном толковании «учёных экономистов», право владения, распоряжения и пользования этой собственностью.

Партийные руководители лишь распоряжались собственностью, поскольку в том социализме, что строил Сталин, всей собственностью, кроме личного имущества, владел народ в лице государства или коллективы трудящихся в колхозах, кооперативах и артелях. Эти же коллективы и государство пользовались собственностью, поэтому для стяжательства места не оставалось, что, по мнению многих партийцев, было несправедливо – ведь так хочется жить лучше остальных и за их счет.

Кроме того, у партийцев подросли отпрыски, которые, как и дети простых людей, должны были самостоятельно, своим трудом и умением, пробивать дорогу в жизни, несмотря на заслуги, настоящие и мнимые, их родителей. Руководящую должность в сталинском обществе наследовать было нельзя, но так хотелось «порадеть родному человечку».

Всё это вызывало скрытое недовольство партийной верхушки, начавшей плести заговоры и интриги против Сталина и немногих его сторонников, что Сталин чувствовал инстинктивно и знал разумно.

Ему требовалось или подчиниться настроениям свиты или сменить эту свиту. Ещё Макиавелли писал, что захватив власть, государь, если хочет быть независимым от своего окружения проведшего его к власти, и реализовать свои замыслы во власти, должен уничтожить это окружение и набрать новых сообщников, от которых он независим.