Под ласковым солнцем: Там, где ангелам нет места

Под ласковым солнцем: Там, где ангелам нет места
Степан Витальевич Кирнос

Идеальный мир, где в центре всего – свобода, построен. Абсолютная либеральность, толерантность без границы и фанатичная индивидуальность – не просто слова. Это есть принципы построения нового мира. Мира, где нет надоедливой диктатуры страны, отсутствует сдерживание потребностей, а всякая мораль да запреты обратилась во прах, став изжитым анахронизмом. Герои романа соприкасаются с "ласковыми"идеалами свободы. Но столкновение с принципами всего либерального мира не сулит ничего хорошего, ибо доведённые до фанатизма они стали лишь жалким отражением самих себя, и нет места в мире тем, кто отвергает эти принципы.

«О, дети нового мира, и что же вы называете свободой? Отсутствие ответственности? Потакание каждому приступу низменных похотей? Осквернение тела «наркотическим зельем»? Спускание в оргии или браки со всем, что есть на многострадальной Земле? О нет, дети культов «Приволья», это не свобода, а тоталитарная диктатура требований половой и пищевой систем, многократно усиленных от наркотической ломки. И люди, болеющие и пленённые такой не-свободой способны воздвигнуть только диктат нового Содома. Да, я говорю об одном из «Солнц» наступающего мира».

– Сарагон Мальтийский – Чёрный Оракул

«Запомните, истинная свобода рождается в тот момент, когда вы понимаете, что вы хозяин вашей утробы, вашего времени, ваших чресл; в тот момент, когда вы отрекаетесь от службы и повиновения идеологии, созданной людьми. В иных случаях вы раб своего организма или ещё хуже – слуга эфемерных идей».

– Ламес Иллирийский – философ эпохи Великого Кризиса

… Грешили наши предки, но грех грехом называли, а нынешние либералы, согрешая, стараются грех оправдать, как бы законное дело. Грехи похоти плотской, по их учению, не только простые слабости человеческой природы, но и законы природы, её требования. Находятся между ними такие, которые боготворят и самую страсть плотскую, как в древности поклонники Артемиды, устраивающие оргии с беззаконными смешениями. И вся эта мерзость печатается, и ее читают, и о ней рассуждают без омерзения, без отвращения, как будто о достойном внимания! Это ли свобода? Нет, это не свобода, а ужасное рабство греху и страстям, имеющее последствием страшную казнь Божию, истребление рода и муку вечную.

– Иоанн Кронштадский – философ и богослов докризисной эпохи

«Левые либералы» довели понятие общественного согласия до абсурда единомыслия. Только попробуйте рот открыть, что толерантность не означает преференций для феминисток и ЗОЖей, афро-американцев и арабо-европейцев, чукчей Аляски и Свидетелей Иеговы!»

– Елена Викторовна Котова, мыслитель докризисной эпохи

Рис. 1 Карта Либеральной Капиталистической Республики с входящими в неё государствами.

1 Центр Свободы

2 Парижская Самоуправляющаяся Коммуна

3 Германская Марка

4 Датское Демократическое Королевство

5 Норманнское Свободное Княжество

6 Бретонский Двор

7 Республика «Атлантическая Вестфалика»

8 Южный Диархат

9 Нехт’Ар-Варо Ларманская Империя

10 Федеральная Военная Республика

11 Швейцарская Федеральная Конфедерация

12 Английская Республика

13 Уэльский Олигархат

14 Шотландское Герцогство

15 Ирландское Унитарное Консульство

16 Североскандинавская Теократия

17 Южноскандинавская Технократия

18 Феминистская Матриархальная Республика

19 Восточная Бюрократия

20 Балтийский Ковенант

21 Исландская Анархическая Унитарная Коммуна

22 Атлантико-океаническая директория

Предисловие

Данная книга продолжает серию книг «Под ласковым солнцем».

Там, за стеной, за бетонными лесами Империи, которые ограждают Рейх от остального мира, простирается славный край, где нет тоталитарного государства и единой религии, а сами эти институты сведены практически до минимума. Гражданское общество, свободный рынок и сотни политических движений – вот движущая сила страны, чья воля зиждется на свободном выражении мысли либеральной. Люди с улыбками на лицах, облачённые в пёстрые одежды, вечно радостные и готовые держаться за свои права и свободы, количество которых исчисляется сотнями, тысячами. Это держава, где люди свободны, как они считают, где роль государства отошла на второй план и самое главное это свобода граждан и их вольное решение на пару с рыночными механизмами – мощь державы и кажется, что это великий край, истинно утопический и манящий великолепием, восставшим некогда из праха посреди мира, упавшего в лоно великого кризиса.

Однако нечто таится внутри страны… похожее на ту самую диктатуру, которая подчиняет волю нескольких сотен миллионов граждан Либеральной Капиталистической Республики. Теперь героям, бежавшим из Рейха, суждено переместиться из страны тоталитарной определённости, праведности и стабильности в вольный край, где самым первым словом, что говорит ребёнок, есть слово – Свобода. В мире, куда попадают герои, нет диктатуры государства, нет принуждения и тотальной морали праведности, но действительно ли такой мир лучше? Правда ли, что общество, взращённое на благодатной почве индивидуализма, раскрепощения и «рыночного духа» будет таким идеальным, как его представляют?

Пролог

Времена Великой Ночи, период «темнейшего часа». В комнате «Мистика».

В комнате гнетущей рукой расползается тьма, несмотря на горящие, с небольшим приятным треском, по углам свечи. По небольшому пространству, где стоит два человека, разносился приятный запах благовоний, которые дымятся на столе «мистика», заполняя комнатушку давно забытыми сладкими ароматами луговых цветов, что с разразившейся войной и хаосом канули в забытье.

Особенно примечателен стол владельца ветшалой комнатушки. Неимоверно огромный и широкий, покрытый чёрным, как ночь, лаком, тисовый стол просто не вписывается в размеры небольшой комнаты, которая есть квартира для того, кто себя называл «мистиком», или «пророком ангелов». На столе разбросано множество самых различных предметов, ставших обыденными для установившейся реальности. Латунные, начищенные до ослепительного блеска монеты Новой Английской Республики россыпью легли на стол, став подобно звёздам на ночном бездонном полотне. Тяжёлые чугунные монеты Иллирийской Тирании стоят стопкой, своей гротескностью и тяжёлой суровостью, словно потакая тому непростому времени, что кощунственно торжествует над каждой живой душой в старом свете. Купюры нескольких новых стран, словно осеннее листья легли вперемешку с газетами и листовками, спокойно провозглашавшими то, что несколько десятков лет назад считалось немыслимым.

Тёмный шар, заполнившийся серой дымкой, трескающий от неведомой энергии, только придаёт дух загадочности этому странному месту. Но помимо шара на столе аккуратно лежат несколько карт «Нового Таро», созданными мастерами гадания наступивших тёмных времён. Также стол заполнило масса самых обыденных вещей: ручки, карандаши, листки и ещё множество иного хлама.

Стены мистически устроенной комнаты были раньше олицетворением нищества, о тех пор, пока сам «мистик» их не обклеил чёрными, как смола, обоями, поглощавшими всякий свет, отчего по коже полз странный и неприятный холодок. Два окна комнатушки плотно занавешены, непроницаемыми для тёплого и игривого солнечного луча, шторами, цвета бездны.

Под своими ногами гость чувствует махровый мягкий, довольно помятый такими же прихожанами, ковёр, пришедший из эпохи, которая потом получит название: «Золотое бытие мира или время перед планетарным кризисом».

В самом конце комнатушки стоит тот самый «мистик», как он прозвал себя, приехав в маленький, умирающий и стонущий от нового времени городок. Загадочный приезжий не сидит на своём деревянном кресле, что занимает место у стола. Он гордо взирает прямо в зеркало, точно сосредоточившись на неком визуальном силуэте, бесновавшимся за пределами зеркальной глади. Лицо «Мистика» так сильно затемнилось, что ни единой черты нельзя высмотреть, ибо тень, падшая на его лик столь сильна. В комнате настолько хорошо играет темнота, что то место, где он стоял, полностью погрузилось в непроницаемую тьму. Видна была только его чёрная ряса, уходившая прямо в пол.

– Вы зачем-то пришли? – размеренно произнёс «мистик», потерев ладони, в которых блеснула монетка.

От неожиданного вопроса гость вздрогнул, но тут же взял себя в руки и нашёл в себе мужество начать разговор за тем, чем пришёл.

– Да, – с робостью ответил мужчина.

– Это предсказание? – таким же глубоким голосом произнёс «мистик».

– Совершенно верно, – с еле уловимой дрожью в обрывистом голосе ответил гость.