Когда не взойдёт солнце

Максим Александрович закрыл дверь и с облегчением выдохнул. Некоторое время простояв у двери, он бросился к шкафу и открыл дверцы. Кошка улеглась калачиком и невозмутимо грызла зимние ботинки нашего героя.

– Морта! – воскликнул Максим Александрович и прогнал питомца из шкафа. – Какая же ты собака!

Глава 4: Синичка

Следующим днём оказалась суббота, и это не могло не радовать нашего героя. Наконец-то ему удастся отоспаться, отдохнуть от Магомеда, работы и вообще всего белого света. Свой диагноз он теперь воспринимал мягче, будто перескочив со стадии отрицания горя, на стадию торгов, пропустив между тему стадию гнева. Да и вряд ли он был способен проявлять истинный гнев, который хоть и плескался зачастую в чертогах его внутреннего мира, но наружу никогда не показывался. И вот, Максим Александрович уже принялся торговаться с самим собой относительно болезни: мол, рак и рак, и бог с ним! Всё же есть среди общего числа заболевших несколько процентов, успешно преодолевших этот злосчастный недуг. Да, процент совсем маленький, но ведь он есть, и кто-то же в него попадает! И кто, как не наш герой, молодой, некурящий, непьющий спиртное, но пьющий витамины?! Да, несомненно, он успешно излечится, и всё это станется забытым кошмаром. А сейчас есть дела поважнее: нужно выспаться и отдохнуть. Температура не поднималась, а аппетит удивительным образом прибавился. Поэтому он уже предвосхищал целых два дня, которые проведёт за просмотром сериала о ходячих мервтецах и поеданием всяких вкусностей. Все эти мысли витали в его голове в ночь с пятницы на субботу, когда он, улёгшись в кровать, пытался уснуть. Однако утро вечера мудренее: не было и восьми утра, когда Максима Александровича разбудил звонок с колледжа, где он числился в преподавательском резерве. Его вызывали как можно скорее явиться на работу и подменить заболевшего учителя литературы. На том его планы на выходные рухнули, и, не в силах воспротивиться ходу жизни, он собрался и поехал в педагогический колледж, который всю дорогу усиленно проклинал.

В аудитории на него смотрело три десятка молоденьких лиц, три четверти из которых составляли девушки. Все они видели Максима Александровича впервые, хоть и слышали, что он подменял иногда преподавателей в других группах. Он ознакомился с тематическим планом первокурсников, а затем начал расспрашивать студентов об их любимых произведениях литературы. Услышав об “Анне Карениной”, “Войне и Мире”, «Отцах и Детях» и «Муму», он разнервничался:

– Тут что, клуб любителей творчества Тургенева? Достоевского почему не читаете?

Первокурсники были обречены на выслушивание лекции о величайшем русском романисте, которого не любят свои, но обожают чужие. В итоге выяснилось, что почти все читали “Преступление и наказание”. Максим Александрович был рад и на том.

– Тварь ли я дрожащая или право имею? – цитировал он главную идею романа, при этом обращаясь с вопросом и к самому себе. Рассказывая студентам о старухе процентщице, он в то же время думал о храброй бабушке, отказавшейся от лечения и сбежавшей с поликлиники. Говоря о смелости Раскольникова, он не мог не вспомнить трусость, которая охватило его вчера в кафе от одной только мысли уйти не расплатившись. Наконец, ведя речь о последствиях, с которыми столкнулся в конце концов герой Достоевского, наш герой помнил о раке, который мог освободить его от ответственности за любое деяние.

Студенты поначалу мялись и не воспринимали нового преподавателя, но под конец пары его профессиональное обаяния и страстное обожание темы столь их поразило, что они бросились умолять его взять их группу на постоянной основе. Максим Александрович поспешил выбраться из окружившей его толпы и покинул аудиторию. Однако завуч не желала отпускать его домой. Она заявила, что ему надобно взять под свою преподавательскую опеку студентку, желающую участвовать в районной олимпиаде по литературе.

– Почему я? – негодовал он. – Почему не дадите другим?

– Другие уже отказались, – ответила завуч. – Не отказывайте и вы бедной сиротке. Девочка, итак, заикается.

Над нашим героем и без того нависала кипа собственных проблем, не хватало ему только несчастной заикающейся студентки вдобавок. Но мало кто интересовался его желаниями, и судьба бессовестно принимала за него все решения. Поэтому он принялся ждать студентку, пока у неё не закончатся пары.

– Здравствуйте, Ма-максим Александрович, – послышался тоненький голосок полтора часа спустя.

Низенькую, щупленькую и мелкую студентку звали Соней. Она руками прижимала к груди учебник и большую тетрадь, которые ещё не успела убрать в розовый рюкзачок на спине. Тонкие коричневые волосы складывались в короткий хвостик, а на кругленьком светлом лице блистали два глаза-полукруга.

– Кто начинает историю с описания природы? – сходу возмутился наш герой, не успев взять в руки сочинение Сони.

– П-п-природа – своего рода сцена… – начала было оправдываться она.

– В литературе так не работает. Сначала нужно разжечь огонёк, который завлечёт читателя, а уж потом выстраивать сцену вокруг. Надо дать понять, что человеку есть смысл тратить своё драгоценное время на твои измышления на бумаге. А уж тем более в начале книги, когда читатель только решает, читать ему книгу или нет.

– Но это не-не книга, это сочинение…

– Зачем на дереве сидит синичка, если она не выстреливает в конце? – спросил Максим Александрович, дочитав сочинение.

– П-п-простите, но зачем ей с-стрелять?

– Все детали, на которые ты обращаешь внимание читателя, должны иметь своё влияние на сюжет, так сказать «выстреливать» в определённый момент. И почему так много аллегорий, аллюзий и антитез? Их поймёт разве что филолог. Ты для филологов пишешь? Кто твоя читательская аудитория?

С горем пополам Соня объяснила, что никто не читал её произведений, что она пишет для себя и даже не задумывалась об аудитории.

– Нет, нет, нет. Для себя не пишут, Соня. Авторы, писатели, поэты – они творят для мира, но не для себя. Как ты собираешься зарабатывать, если не будешь продавать свои тексты?

Тогда Соня поспешила поправить Максима Александровича, что писать – это её хобби, а работать она хочет учителем начальных классов, ведь она всё же учится в педагогическом колледже.

– Я не понесу на олимпиаду сочинение, написанное только ради победы на конкурсе.

Соня бежала за Максимом Александровичем до самой остановки, умоляя не бросать её. Она пообещала сделать всё так, как он ей скажет.

– Что ж, – вздохнул наш герой, – напиши рассказ из тысячи слов, чтобы каждое предложение, каждое слово в нём имело своё значение. Если что-то получится, я подумаю над курированием твоего сочинения на олимпиаде.

Соня озадаченно смотрела ему вслед, но вместе с тем её охватило странное чувство. Чувство, когда встречаешь того, кто внесёт большие перемены в твою жизнь. Максим Александрович был тем самым чеховским ружьём, которое непременно должно выстрелить.

***

Пока Соня писала рассказ из тысячи слов, Максиму Александровичу снова пришлось выбраться из воскресного логова и ступить по тропе очередного понедельника – неприветливого, суетливого и беспощадного. Снова жизнь запускала старую пластинку, и наш герой, как заведённая машинка, пускался по знакомой и надоевшей траектории: полные и опаздывающие автобусы, назойливые покупатели в киоске, участившиеся упрёки Магомеда, чередования визитов Эльмиры Моисеевны и Гали с Артурчиком. Разве что Андрюша куда-то пропал. Зато в порочном круге серых будней Максима Александровича появились новые и куда более мучительные звенья: посещения онколога, пугающая томография всего тела, неприятная сдача анализов и болезненная процедура биопсии – и всё сопровождалось бесконечными очередями, утомительным ожиданием и неприятными перепалками. В этой суете одна неделя сменила другую, и оставалось переждать одну единственную ночь, по истечению которой наш герой наконец-то узнает от онколога результаты всех обследований и свой окончательный диагноз. Но вместо того, чтобы пролететь быстро и незаметно, ночь подготовила Максиму Александровичу не самый приятный вечер. Он непременно должен был наведаться в гости к родителям, где разгоралось празднование дня рождения его отца.

О подарке наш герой на этот раз и не задумывался, ведь все его прежние презенты терпели фиаско. В первом классе он сделал отцу на юбилей открытку, которую тот отказался принять, называя все эти нежности уделом женщин. В пятом классе Максим Александрович на протяжении месяца не тратил деньги, выдаваемые родителями на обед в школе, и скопил достаточную сумму, чтобы купить отцу на день рождения набор из качественной многоразовой бритвы, пенки для бритья и геля для ухода за кожей. Только вот вместо благодарности и гордости, последовало настоящее расследование: отец решил, что Максим Александрович выкрал деньги на такой дорогой подарок. Оправдания сына никто не слушал, а его матери было велено посетить школьную столовую и убедиться в истине. Когда продавщица подтвердила, что сын Смирновых и вправду давно не покупал ничего, волнения в их доме стихли, однако принести извинения мальчику никто не удосужился. Тяжёлый осадок этого случая постепенно смылся с годами, и, наш герой, будучи студентом, выделил деньги со стипендии и купил отцу дорогую зажигалку с золотистой огранкой, в которую был встроен циферблат не менее красивых часов. Александру Прокопьевичу подарок пришёлся по вкусу, только вот был потерян на второй же день. Позже Максим Александрович узнал, что отец проиграл зажигалку в карты коллеге по работе. Трубка, коллекционные сигары, банный халат, дорогие игральные карты, роскошные нарды – любые подарки нашего героя не оценивались по достоинству. И, подарив в прошлом году обувь, которая была высмеяна всей роднёй, он поклялся, что отныне отец не дождётся от него презента.

Впрочем, вряд ли Александр Прокопьевич ждал подарка, как и не ждал увидеть сына. Когда Максим Александрович вошёл в дом, полный гостей, взрослых и маленьких, трезвых и не очень, голодных и не наедающихся, никто не обратил на него ни малейшего внимания. Вот из гостиной на кухню прошмыгнула поддатая мама; тут же в коридоре на полу резвятся чьи-то дети; вот Маша увлечённо болтает с двоюродными сёстрами у плиты; напротив, в просторной гостиной, за накрытым столом выпивали именинник, его коллеги по работе, друзья, соседи и родственники. Ни единая душа не шелохнулась после появления нового лица в доме, словно не человек явился, а влетел лёгонький летний вечерний ветерок с окна и ласково коснулся тоненьких занавесок. Максим Александрович тихонько уселся за край стола и наложил в тарелку салата с картофелем фри. В это же время с рюмкой водки в руках поднялся дядя нашего героя, родной брат его матери, и произнёс тост:

– Ну вот, Саша, прогремело тебе шестьдесят! Но по твоим бессовестным глазам вижу, что твои усы ещё не растеряли молодого задора!

Гости расхохотались так, будто прежде никогда не смеялись. Именинник прозвал говорящего лисой и, с нескрываемым удовольствием, принялся слушать дальше.

–Когда-то в молодости меня остановили за пересечение двойной сплошной, – продолжил дядя нашего героя. – У меня было два варианта: либо лишиться прав, либо приобрести зятя! И вот, тридцать семь лет спустя, я всё ещё ежу за рулём, а моя сестра продолжает жить с этим твердолобым полицейским!

Снова пронеслась волна невероятного смеха. Именинник ответил, что за такую жену, говорящего нужно лишить прав пожизненно. Хохот увеличился в разы. Максим Александрович с дежурной натянутой улыбкой утолял голод, стараясь абстрагироваться от происходящего. А дядя его всё ещё продолжал тост:

–Я и не знаю, чего тебе пожелать, Саша. Всё у тебя как полагается: хорошая работа, верные друзья, любящая жена, дети, зять… кстати, где зятёк твой?

Андрюши и в правду не оказалось на дне рождении. Объяснили как сухо и скрытно: мол, дела у него срочные.

– Внуков тебе, Саша, только не хватает! – отметил дядя. – Наследники – они всем нужны!

В это время в столовую вошла Маша, прошла к отцу, приобняла его сзади и поцеловала в щёку.

– Есть у него уже наследник, – вставила она.

– Муженька-то своего в наследники протаскивает! – ухмыльнулась тётка за столом.

– Зачем же Андрюша, когда у папы законный наследник есть?! – озадачила присутствующих Маша.

– Да где же? – с хохотом спросил дядя, всё ещё стоящий с рюмкой водки в руках.

– Да вот же! – Маша кивнула в противоположную сторону стола, где в уголке притаился Максим Александрович.

Все за столом одновременно обернулись к нему.

– Смирнов?! – воскликнул дядя.

Пару секунд полного молчания, а затем все разом покатились со смеху. Кто-то даже подавился, и рядом сидящие принялись колотить по спине, продолжая хохотать. Маша обошла стол и приобняла сзади брата. Он, видя насквозь её лживую нежность, за которой скрывалось всяческое желание выставить его дурачком, отстранил её от себя.

– Да он и поздравить меня не удосужился, наследничек-то! – съехидничал отец, подкидывая дров в неугасающий огонёк смеха.

– А туфли где?! – вдруг с серьёзным видом спросил племянника дядя.