Мерцание зеркал старинных. Наташа – рождение яркой кометы

– Да тише ты! – шикнул на него мой отец. – Ох, Гриша, язык твой пьяный тебя до добра не доведет! Еще услышит кто! Да и питье это… ну сколько ж можно?! Добра не жди! – отец досадливо махнул рукой. – Да не кричи ты, не кричи! Ты же знаешь, каков дворец! Стены и двери тут уши имеют, зачем на свою и на ее голову беду кличешь? Али мало тебе проблем? Ведь знаешь же всё, Гришка! Зачем?.. Зачем хочешь девку под монастырь подвести?!

Граф молча выслушал отца, выпил еще и тихо покаянно сказал:

– Твоя правда. Прав ты, Валерьяныч, на все сто прав! Сам понимаю! Недолог мой век в этом дворце. Молодые на пятки наступают. Пить перестану… И шутковать… тоже перестану, смеяться нечему…

Вдруг он встряхнулся, как большая собака, и резко сменил тон:

– А ведь позвал я вас сюда по делу важному и зело приятному!

Я подалась вперед. Мне не хотелось упустить ни звука из их разговора. Почему-то я знала, что сейчас они будут говорить обо мне. Но отец увидел мое беспокойство и сказал, подняв руку:

– Э-э-э! Подожди, дорогой друг! Мне кажется, тут кто-то ушки свои лисьи навострил… и сейчас раньше времени много лишнего услышит! Ты, Наташа, посиди пока в сторонке, на диванчике, а мы с Григорием Григорьевичем побеседуем.

– Чего ты всполошился? – усмехнулся граф. – Хотя… Пусть лучше по дворцу погуляет, авось кто приглянется… Может, еще какой кандидат объявится?..

Чувствовалось, что хмель ударил графу в голову и он пребывает в очень веселом и беспечном расположении духа. Рубаха-парень, да и только! Отец напустился на него:

– Да что ты несешь-то? Что несешь?! У-у-у, Гришка, с тобой сейчас только важные разговоры вести, право!

Отец явно нервничал, он досадливо и запальчиво произнес:

– Ух, Гришка! Больше я к тебе сюда ни ногой! Носу не покажу! Приехал с ним важное дело обсудить, а он опять нахлестался…

Граф сбавил тон и заговорил с отцом серьезнее:

– Не горячись, Валерьяныч. Намедни я был у Нарышкиных и всё обговорил. Пусть маленько подрастут и Наташка, и их Алексашка, тогда мы их и посватаем. Нарышкины сына за границу учиться отправляют. А как оба в нужную пору войдут, там и свадебку сыграем.

– Так, говоришь, не против они? Ну вот и ладно…

Граф поднял чарку и вновь предложил отцу выпить. Тот махнул на него рукой и поспешил откланяться.

Папа схватил меня за руку, мы поспешно выскочили из залы и буквально понеслись по коридорам, я еле поспевала за широкими шагами отца.

– Папа, подожди… – пищала я. – Ну подожди! Ну расскажи мне, зачем мы сюда приходили? Ну что ты томишь меня неведением?

Он не отвечал и всё тащил меня к выходу.

– Па-па! Я тебе дома такое устрою! Ты знаешь! Почему ты заставляешь меня нервничать?

– За-а-амолчи, я тебе говорю, – негромко прикрикнул на меня отец, продолжая тянуть за руку! – Пока мы не покинем дворца, чтоб рот свой не открывала!

Он резко остановился и, развернувшись, так сверкнул глазами, что я тут же приняла решение замолчать. Вот сядем в экипаж, доберемся до дома, а та-а-ам! Вот уж там я ему устрою! Всё у него выспрошу!

Я всю дорогу ехала в коляске сзади: отец сам сел править лошадьми. Мои мысли были заняты только одним: «Кем? Кем же он стал? Почему он живет во дворце самой императрицы, восседает там, словно царь? И портрет его на стене висит. Выпивает… Ливрейные лакеи ему прислуживают. Почему так богато одет, весь блестит и сверкает, как пятак начищенный? Какая милость на него снизошла?.. И что за разговоры были между ним и моим отцом? О какой-то свадьбе? О каких-то кандидатах? Ничего, папенька, стоит нам добраться до дома, и всё разъяснится! Нужно лишь немножко подождать!»

…Я лишь много позже узнала и еще позже поняла, что после восшествия на престол Екатерина, которая была не только царицей, но и влюбленной женщиной, сделала всё, чтобы иметь возможность оставаться t?te ? t?te со своим избранником. Рядом со своими покоями в Южном павильоне Малого Эрмитажа она выделила покои для Григория Орлова. Соединял их специально построенный переход…

Но, приехав домой, я так ничего и не узнала о цели нашего визита во дворец. Прибыл посыльный, отца вызвали в гарнизон, он спешно собрался и уехал. А я по своей беспечности нашла очень много «важных» и «срочных» дел, которые отвлекли меня. И разговоры о сватовстве и кандидатах сами собой забылись…

Глава 9. Графская и княжеская дочь

Как-то летом (мне не было еще пятнадцати: день моего рождения – в сентябре) в комнату ко мне постучали. Я давно проснулась, настроение было прекрасное, и я радостно распахнула дверь.

– Наташа, – сказал отец, – сегодня мы с тобой поедем в очень известный дом. Ты должна хорошенько собраться. Надень, пожалуйста, лучшее платье и убери волосы. Карета ждет внизу.

– Хорошо, папа, – отчего-то не прекословя, согласилась я.

Служанки помогли мне нарядиться, я весело сбежала вниз и уселась в карету, ожидая отца.

Не знаю, сколько времени я просидела одна, уже начиная терять терпение. Папа всё никак не шел. Я встала и стремительно направилась в дом, чтобы поторопить его. В гостиной его не было… Я прошла в кухню и, увидев спину отца, уже готова была разразиться гневной тирадой, как вдруг заметила, что он стоит рядом с нашей кухаркой и щиплет ее за мягкое место… Я моментально выскочила из кухни, кинулась на диван в гостиной и разразилась слезами: «Фу-у, гадость какая!»

Отец тут же вышел следом и кинулся меня успокаивать:

– Доченька, не плачь, ну что же ты, глупенькая, плачешь? – отец виновато попытался заглянуть мне в глаза и начал гладить по голове.

Мне стали настолько противны его прикосновения, что, казалось, я даже видеть его не могу. Я резко откинула его руку.

– Папа, за что ты меня так? – рыдала я, не в силах успокоиться.

– Как, дочка? Как? – глаза отца были виноватые и какие-то испуганные.

– Гадость! Гадость какая! Как ты мог?

– Доченька, поедем, нас люди ждут.

– Ах, люди?! – вскочила я. – Вот и пусть ждут! Никуда я с тобой не поеду! Никуда, – кричала я, продолжая рыдать.

Я выбежала на улицу и помчалась по парку к озеру. Долго еще я сидела и плакала там на скамейке. Меня никто не звал и не искал. Я вернулась домой очень голодная, но решила, что стряпню этой кухарки больше есть ни за что не буду.

– Аксинья, – закричала я второй своей кухарке, – принеси мне поесть в комнату, я не буду сегодня ужинать внизу.

– Но папенька…

Я топнула ножкой:

– Не спорь со мной! – и убежала наверх.

Я забралась с ногами на кровать и стала обдумывать план, как выжить из нашего дома эту поганую кухарку, позволившую себе посягнуть на самое дорогое, что было в моей жизни, – на моего отца. А придумала я вот что: на следующий день попросила дворовых мальчишек наловить мне в амбарах десяток черных тараканов.

– Мишка, – сказала я самому старшему из них, – за каждого таракана плачу полушку!

– О-о-о! – обрадовался Мишка, – я вам мешок принесу.

– Нет, Мишка, столько не надо, и десять хватит, да придуши их, чтобы не бегали…

Так всё и было исполнено.

В воскресенье мерзкая кухарка, как обычно, подавала обед. Суп в тарелку отца был налит заранее, так как папа не любил кушать горячее. Я достала коробочку с тараканами и, незаметно накидав их в суп, уселась на свое место.