Мерцание зеркал старинных. Я рождена, чтобы стать свободной

– Так он же прибьет тебя! Дуреха!

– Тебе незачем за меня волноваться, – сказала я раздраженно. – Оставь свои страхи! Лучше с платьем помоги, а то я уже устала: оно всё падает и падает…

Настя развернула меня спиной к себе и даже языком прицокнула:

– Удивительно, как оно совсем не свалилось! Кто тебе так шнуровку затягивал? Или ты со всех ног улепетывала из дома, а платье на ходу надевала? – засмеялась Настя.

– Ты почти угадала, моя прозорливая подружка, но об этом позже. Затяни шнурки!

– Посмотрите-ка на нее, – возмутилась Настя, – по какому праву ты мне приказываешь… как девке дворовой?

– Я пошутила, Настенька.

– Шутки у тебя, Наташка, всегда дурные были. Так и быть, помогу. Но! При одном условии: ты мне всё-всё после этого расскажешь.

– Всенепременно, Настенька, подружка моя дорогая, открою тебе свои секреты… – елейно пропела я, про себя ругая ее последними словами.

Настя расцеловала меня в обе щеки и принялась шнуровать платье:

– Наташа, ты и впрямь моя лучшая подруга. Я тебя больше всех люблю…

Я не верила ни одному слову, но покорно выслушивала ее лесть. Мне было не справиться одной с этим треклятым платьем, а ей непременно хотелось выведать, что же со мной произошло, вот и обменивались мы с ней лживыми любезностями.

– Настенька, готово?

– Конечно, Наташа.

Взглянув друг на друга, мы рассмеялись, прекрасно сознавая, что каждая бессовестно лжет.

– Настя, ты же меня ненавидишь, так зачем в лицо улыбаешься? Какая я тебе подруга? Ты ведь меня с детства терпеть не можешь, всегда завидовала.

– Наташа, ты слишком много о себе возомнила. Чему завидовать-то? Носу твоему вздернутому? Или плечам конопатым?

Такого я не ожидала даже от нее. Как можно было сказать такое о моей мраморной коже?!

– Что-о-о?! – заорала я. – Ты только что мне платье поправляла. Хоть одну веснушку ты там видела? Врушка бессовестная!

Я схватила ее за плечи и с силой толкнула на диван. Плюхнувшись, Настя оторопело завопила, видя, что я надвигаюсь на нее.

– Наташка, ты что, как в пансионе мутузить меня будешь? Ну не надо! Ты же знаешь, что я слабее тебя и не смогу дать достойный отпор.

Но я уже не слышала ее и налетела как фурия. Настя, закрываясь руками, верещала:

– Наташа, у меня ведь прическа… Ой, не надо ее портить!

Я колотила ее, приговаривая:

– Ах ты лживая! Ах ты завистливая! Я всё про тебя знаю! Говори, куда ты его спрятала? Где он? Ты специально его от меня скрываешь, своего самородка?! Он мне каждую ночь снится!

Настя с силой оттолкнула меня и заорала:

– Да ты припадочная, что ли?! О ком речь?

Я опять налетела на нее.

– А-а-а, – верещала она, – да слезь ты с меня, дуреха! Отойди! Какие самородки? Какие сны?! Ничего не понимаю!

– Всё-о-о, всё ты понимаешь! – колошматила я ее. – Ты его от меня спрятала!

– Кого-о-о? Окстись! Да отойди ты! – прокричала она уже со слезами. – Что ты руки свои ко мне тянешь? Убери! Ей Богу, выгоню тебя из заведения!

Я отскочила от дивана и, шумно выдохнув, отбросила прядь волос, упавшую на лицо.

– Ха-ха! Силенок не хватит меня отсюда вытолкать! И у крыс твоих облезлых тоже. Пусть только попробуют ко мне прикоснуться… Всех со свету сживу!

– Не плюй мне в лицо! – крикнула Настя. – Отойди, я сказала! – она еще раз оттолкнула меня. – Чего тебе надо? Что ты сюда приперлась, да еще в подружки ко мне набиваешься! Лживая ты, лживая! В пансионе лживая была, такая же и осталась!

– Замолчи! – топнула я ногой и уже спокойно подошла к ней. – Настя, ну хватит, а то прямо как в детстве… Помнишь, как мы с тобой дрались? Я тебе одну косичку выдернула, и ты потом боялась родителям показаться. И две недели в пансионе безвылазно просидела, думала, что она отрастет, но не тут-то было. Пришлось и вторую в уровень подстричь.

Мы засмеялись, вспоминая детство.

– Будто назад, в прошлое попали. И такая приятная nostalgie…

Настя погрозила мне кулаком, давясь от смеха.

– Ух, Наташка! Как огрею тебя сейчас чем-нибудь потяжелее…

Она подошла к зеркалу, поправляя растрепавшиеся волосы.

– Ты не представляешь, как я с детства хотела тебе в лоб дать! – опасливо глядя на меня, сказала Настя.

Я примирительно улыбнулась и двинулась к ней.

– Ну дай! Раз с детства хочешь. Дай! Может, легче станет, – и, слегка наклонившись, подставила ей лоб. Она уже замахнулась, но я резко отскочила и затараторила:

– Насть, подожди… Я тебе лоб свой обязательно подставлю, не изволь беспокоиться. Только ответь мне, пожалуйста, давно он к тебе приходил?

От резкой смены темы она оторопела и, подлетев, заорала мне в самое ухо:

– Да кто же?! Кто?! Дурная твоя голова! Ты можешь хоть имя его назвать? О ком ты говоришь?

Тут пришла моя очередь возмущаться:

– Да что же ты лукавишь? Я у тебя здесь с кем познакомилась?

– А-а-а, – выдохнула она, и злая усмешка перекосила ее лицо.

Обхватив голову руками, Настя плюхнулась на диван и стала раскачиваться из стороны в сторону, как припадочная. Ничего не понимая, я села с ней рядом и, тронув за плечо, спросила: