Мерцание зеркал старинных. Странная любовь

– Здравствуй, Наташа, я тоже очень рада. Мы здесь с визитом – я и дядя. Он думает сосватать меня… – и Аня украдкой взглянула на кого-то за моей спиной. – А я вот думаю, глупости всё это, дядюшка слишком торопится выдать меня замуж.

Я в страхе обернулась, поняв, о ком она.

– Да ты что… За самого Николая Шереметьева? У вас что, уже всё решено? Или ты еще раздумываешь? Не люб он тебе, что ли? Посмотри, какой кавалер!

Не зная почему, я уже не хотела отдавать его. «Ну что за дурацкая натура, – мелькнуло в голове, – всё у меня есть, замуж собираюсь… Откуда такие мысли?»

Аня поняла, что я разгадала ее тайну, и густо покраснела:

– Нет, нет, Наташа. Нас пригласили просто с визитом, а дядюшка… Они о чём-то говорили с Петром Борисовичем, но о чём, мне неизвестно.

Я поняла, что Аня чего-то не договаривает, но мне не хватило времени додуматься, что именно, – к нам подошел Николай и учтиво поклонился.

– Здравствуйте, барышни! Наталья Дмитриевна, рад новой встрече.

Мы с Анечкой расположились на диване, а Николай сел напротив, в кресло.

– После вашего спешного отъезда… я уж и не чаял свидеться. Как вам Москва? Не находите, что здесь скучнее, чем в Петербурге? Хорошо ли вас встретили, всё ли вам нравится? Желаете чего-нибудь? Может быть, шоколаду?

Он так и сыпал вопросами, не давая мне опомниться. Смущение мешало понять, как следует себя вести. В поведении Николая чувствовалось что-то необычное: он был слишком уверенным, я бы даже сказала, слегка надменным, и это выводило меня из равновесия.

– Благодарю вас, Николя, не стоит беспокоиться.

Возвестили о приезде нового гостя, молодой хозяин встал и слегка поклонился.

– Я покину вас на минутку, милые барышни, не скучайте, я не заставлю себя долго ждать.

Аня в недоумении переводила настороженный взгляд с меня на Николая, и было видно, как она сперва напряглась, а потом, когда он ушел, насупилась, опустив глаза в пол. Только минуту назад она говорила, что всё это глупости, но как только молодой граф стал оказывать мне знаки внимания, обиженно отвернулась.

– Анечка, – наклонилась я к ней, – ну что ты?

– Наташа, вот вечно ты, – недовольно буркнула она. – Не успела приехать, и тут же всё перебаламутила. Зачем ты вообще явилась в Москву, сидела бы в своей столице…

Улыбнувшись, я пожала плечиками:

– Меня отец прислал.

Заиграла музыка, звуки медленного гавота наполнили залу, и к нам вновь подошел Николай. Анечка затрепетала в ожидании приглашения. А Николай галантно поклонился и протянул руку мне.

– Наталья Дмитриевна, дорогая гостья, окажите честь танцевать со мной.

Я смущенно встала и вложила свою руку в его.

– С большим удовольствием, милый граф.

Глава 145. Пикантная ситуация

Мы закружились, меняя фигуры, легкость наполнила мою душу, смущение отступило, и я открыто взглянула в глаза Николаю:

– Вы прекрасно движетесь, я давно не танцевала с таким великолепным партнером.

Он ничего не ответил, лишь улыбнулся уголками губ. Мы сделали несколько туров по залу, прежде чем он заговорил.

– Вы удивительно хороши, очаровательная Наталья! Там, в Петербурге, вы ослепили меня своей красотой, я долго не мог забыть вас. Я видел вашего жениха… вы по-прежнему собираетесь замуж, милая барышня? Если мой вопрос не оскорбляет ваших чувств, не томите, ответьте. Мне так интересно, что случилось, почему отменили свадьбу в нашем дворце…

Мне было стыдно признаться ему во всём, я слегка покраснела, но вдруг кто-то словно подхлестнул меня: «Да что же я робею перед ним? Эта нагловатая улыбка… взгляд… Словно он видит меня насквозь… Да не бывать этому!» Я вскинула голову и ответила как можно беспечнее:

– А может, я передумала выходить за него замуж!

– Что так? – улыбнулся он.

Я не смогла быстро сообразить и подобрать слова, чтобы ответить что-то вразумительное и правдоподобное. А ответить нужно было обязательно. Николай неотрывно смотрел мне в глаза, и это волновало всё сильнее и сильнее.

– Ну, может быть, я полюблю кого-то другого… Вот прямо сейчас, на этом самом месте, – вдруг выпалила я.

Услышав такой ответ, Николай смешался, а меня позабавила его растерянность.

– Да-а-а… Я, оказывается, совсем не знал вас. Ох и дерзки же вы, барышня! И мысли ваши, и речи. – Я ничего не отвечала ему, лишь поглядывала краешком глаза. – Но вы знаете, мне нравятся и ваша дерзость, и ваши речи. И вы. Скажите, Наташа, что я могу для вас сделать?

– Что сделать… – я мечтательно подняла глазки и, чуть подумав, ответила: – Я еще не решила. Скажу вам позже.

Николай усмехнулся, но игра, которую я вела, ему явно нравилась.

– Ах, милая барышня, вы наша гостья. Любой ваш каприз будет исполнен.

Музыка смолкла, Николай чуть прищелкнул каблуками и галантно поклонился. Потом подвел меня к дивану, на котором я сидела прежде, и, откланявшись, исчез.

Дамы смотрели на меня как разъяренные тигрицы. И даже Варвара, которая тепло приветствовала меня и казалась кроткой овечкой, с неодобрением сдвинула брови. В этот момент она держала руку Анечки, и было понятно, что с ее губ только что слетали слова утешения. «Сестрица-то разозлилась на меня. Видно, я нарушила их планы».

Я не стала присаживаться, никто не изъявил желания завязать беседу, и мне стало скучно. Уверенным шагом я направилась к хозяину дома. Петр Борисович давал указания слугам. Дождавшись, когда он повернется ко мне, я извинилась и, сославшись на усталость, попросила позволения отправиться отдохнуть.

Граф отдал слугам распоряжение разместить меня в отдельном павильоне, где, как он выразился, я буду как дома. Тут же появился мажордом, и я последовала за ним. Мне показалось, что все с облегчением вздохнули, как только я удалилась. «Глупые коровы, – думала я, идя по коридорам. – Куда вам со мной тягаться? Испугались? Что графа вашего молодого украду? Да-а-а… он, конечно, хорош, и даже чем-то Федьку напоминает… глазами, что ли, темными… Статный такой, красивый! Что же я сразу-то не разглядела его как следует, еще в Петербурге… Но ничего, я до тебя, милый граф, еще доберусь. А сейчас – спать».

Меня проводили в отдельно стоящий дом недалеко от дворца, а там служанки распахнули передо мной двери комнаты на втором этаже, которая на эти дни была в моем распоряжении. Осмотревшись, я довольно улыбнулась: мне всё понравилось, хотя комната была совсем не похожа на мою. Не очень большая кровать с изголовьем, обтянутым узорчатым шелком, стояла в углу, а не посередине. Стены были затейливо обиты гобеленами, одна картина плавно переходила в другую. Пейзаж с красивой речкой и густым лесом выглядел настолько реалистичным, что, казалось, птичка, сидящая на ветке, вот-вот слетит с нее и закружится по комнате. Большое зеркало напротив окна отражало закат, и комната освещалась каким-то удивительно мягким светом.

Я открыла окно, и в него влетел прохладный ветерок; запахло лесом, рекой, комнату наполнил звонкий птичий гомон. Воздух был сухой и приятный, совсем не похожий на петербуржский, дышалось легко, и на душе было спокойно и радостно, словно я приехала… пусть не домой, но к очень близким людям.

Я закружилась по комнате, не удержалась на ногах и с размаху упала на кровать. «Эх, надо отдохнуть. Кажется, здесь со мной должны случиться удивительные вещи. Вся усадьба – как сказка волшебная, а в сказке что? Правильно: происходят чудеса». Так мне тогда казалось…

Нужно раздеться… В дверь постучалась служанка, но я отказалась от помощи, решив всё сделать сама. Сняв платье, я осталась в кружевной рубашке. Вынув шпильки из волос, распустила кудри по плечам и растрепала их. Подошла к зеркалу и начала строить рожи своему отражению. Это всегда веселило и забавляло меня. Мне казалось, что я еще маленькая девочка и, стоит мне захотеть, окажусь на гобелене, в лесу на берегу реки. Я беззаботно радовалась, играя с отражением.

В дверь опять постучали, и я подумала, что это та же навязчивая служанка.

– Все прочь! Ничего не надо. Всё прекрасно. Прочь, прочь, прочь.

Но в дверь продолжали настойчиво стучать. «Да что же это такое? – подумалось мне. – Кто смеет беспокоить барышню?!»

Я с негодованием распахнула дверь, чтобы высказать служанке всё, что о ней думаю. На пороге стоял Николай. Он держал в руках серебряный поднос, на котором стояли два бокала с розовым шампанским.