Мерцание зеркал старинных. Странная любовь

– Графиня, извините, что побеспокоил. Я искал вас в зале, да не нашел, вот и подумал принести чего-нибудь прохладительного.

Я совершенно растерялась, не зная, что ему ответить, а потом сообразила, что не одета, и начала стыдливо прикрываться.

– Не соблаговолите ли пару минут подождать, милый граф?

И, не дав ему вымолвить ни слова, захлопнула створку перед самым его носом так, что бокалы на подносе задрожали.

Прислонившись спиной к двери, я так громко дышала, что он услышал.

– Ну что вы, барышня, не стоит беспокоиться, – раздался его насмешливый голос. – Не дышите так громко: ваше сердце разорвется, а я этого не переживу.

Я удивилась перемене, которая произошла с Николаем: он больше не был так застенчив и робок, как в Петербурге. Накинув на плечи шаль, чтобы не оставаться в столь пикантном виде, я снова распахнула дверь.

– Проходите, коли пришли. Не ровен час кто увидит, тогда нашей репутации конец.

Он с усмешкой оглядел меня с ног до головы.

– Так-то вы печетесь о своей репутации…

– Вы меня смущаете!

– Я?! Вас?! А может, наоборот? Посмотрите, как алеют мои щеки.

Я не удержалась, ей Богу, не удержалась и спросила:

– От любви или от желания?

Он будто подавился ответом.

– Что-о-о-о?!

– От любви к шампанскому или от желания войти в мою комнату? – быстро проговорила я.

– Ну да-а-а, от желания войти, – он быстро закрыл за собой дверь.

– Право, я уже готовилась ко сну и никак не ожидала вас увидеть. Простите, что в столь неподобающем виде приглашаю вас войти.

– Ах, Натали, вы прекрасно выглядите, и эта шаль вам весьма к лицу. – Он едва заметно улыбнулся. – Попробуйте самое лучшее, что я смог найти в наших погребах. На это ушло немало времени.

Вместо того чтобы любезно поблагодарить его, я вдруг задала нелепейший вопрос, посчитав это самым подходящим выходом из щекотливой ситуации. Уж коли он не постеснялся впереться ко мне, что же я-то буду изображать из себя кисейную барышню?

– А где же бутылка? Или вы думаете, что я напьюсь одним бокалом, тем более таким тонким? Это вы своим кисейным москвичкам предложите, – я засмеялась. – Мне бы чарку побольше да бутылку подлиннее.

Он тоже улыбнулся.

– Как вы переменились, Наталья Дмитриевна…

– Вы тоже, Николай Петрович, – лукаво улыбнулась я.

Он присел на край кровати, поставил поднос на столик. Я подбежала, схватила и залпом осушила бокал. Качнув головой, он с интересом меня разглядывал.

– Шустра, ох, шустра… О чём же мы будем говорить, Наташа?

– Вы ведь зачем-то пришли, Николай? – я присела рядом. – Ах, какое вкусное шампанское! Я бы не отказалась выпить еще бокальчик этого благородного напитка.

– Чем больше я вас узнаю, тем паче вы меня удивляете, милая Наташа! – он мерно потягивал вино из своего бокала, вальяжно расположившись в кресле. – Расскажите мне, как вы живете? Как поживает ваш батюшка, как граф Орлов? О своем суженом поведайте: наверное, он какой-то особенный, раз вы собрались за него замуж? Не привелось нам поговорить с ним, да, если честно, и не хотелось… Ну не таите же ничего! Мне так интересно, право слово! Что нового в Петербурге? А то тут, в нашей Москве, скука смертная…

– А как же Анечка Белосельская? Она тоже заставляет вас скучать? Такая хорошенькая и нежная, как лебедь.

Николай улыбнулся и внимательно, с интересом посмотрел на меня.

– Увы, Наталья Дмитриевна. Скучны наши разговоры, робеет со мной Аннушка, и, сдается мне, у нее на меня особые планы…

– Никак влюблена без памяти?

– Пожалуй… – отпив еще шампанского, заулыбался Николай.

Хмель ударил мне в голову, и я вдруг, гордо подняв подбородок, выпалила:

– Ах, как глупо показывать мужчине свои чувства!

Николай удивленно глянул на меня, встал и медленно подошел поближе.

– Ах, Наталья, как вы дерзки! Не специально ли вы меня раззадориваете?

Я посмотрела на него с опаской, замотала головой:

– Нет-нет, что вы… Извините меня, пожалуйста. Я совершенно не хотела вас смутить.

– Хотя мы и не пили на брудершафт, я всё же предлагаю перейти на дружеское общение и обращаться друг к другу «на ты». Как вы на это смотрите, Наташа?

– Я не против, Николя.

– Так расскажи мне о своем суженом, Наташа, уж очень любопытно.

– Зачем вам, граф, о моем суженом знать? Не нужно это вовсе. Может, я еще и не пойду за него. Вдруг эта поездка так жизнь мою перевернет, что, когда вернусь домой, всё поменять захочу. А возможно, и за границу уеду…

– За границу? Это хорошо… А куда?

– Я страстно хочу во Францию. Я в совершенстве знаю язык и веду переписку на французском с одной очень высокопоставленной особой.

– Да? – уклончиво спросил он. – Ну, утро вечера мудренее, Наташа, спокойной тебе ночи.

– Как? Вы уже покидаете меня? – я по-прежнему обращалась к нему «на вы», не могла так сразу пренебречь условностями.

– Да, я и так слишком долго здесь задержался. Не стоило мне нарушать твой покой после столь долгой дороги и смущать даму своим присутствием… А то я не знаю, как с тобой себя вести.

Я закуталась в шаль, Николай явно намекал на мой излишне фривольный вид.