– Ах, это вы? И давно вы здесь? Наталья Дмитриевна, как же вы нас напугали!
Как же он был рад, что я увидела их вместе, об этом говорил весь его облик. Его естество буквально кричало: «Смотри, Наташка, я не один из твоих обожателей. Ты мне даром не сдалась!» Он ликовал, он одержал победу!
Я сделала вид, что смутилась:
– Извините, что нарушила ваше уединение. Не думала вас здесь встретить. Аннушка, я видела, там дядюшка твой вернулся и ищет тебя. Всех к завтраку созывают, неужто такой растрепой пойдешь?
Аннушка смущенно поправила волосы и, не ответив на мою колкость, обратилась к Николаю.
– Милый граф, подождите меня, пожалуйста, в гостиной.
Он нехотя разжал объятия, выпустил возлюбленную и одарил ее многозначительным томным взглядом.
– Душа моя, всенепременно дождусь. После завтрака я буду немного занят, а далее ангажирую вас на конную прогулку, – он щёлкнул каблуками заграничных туфель и поклонился.
«Ах, какой галантный… до безобразия, аж до тошноты! Фи-и-и, – подумала я, – меня мутит от твоих слащавых речей».
Аннушка ушла, совершенно спокойно оставляя нас наедине. Я ухмыльнулась: «Конечно, после такой-то ночки – чего ей беспокоиться?»
Резко дернув поводья и ни слова более ему не говоря, я направила лошадь вглубь парка.
– Наталья Дмитриевна, куда же вы? Подождите! – крикнул он мне вслед. – Почему вы с такой нервной грубостью рвете губы моей любимой кобыле? Я не позволю так обращаться со своим животным.
– Ах, не пойти ли вам, граф… – грубо бросила я и пришпорила лошадь.
Раздался резкий свист, и кобыла остановилась как вкопанная, услышав зов своего хозяина. Он подошел, взял ее под уздцы и повел вместе со мной в дальние аллеи. Сел на скамейку и, не выпуская поводьев, со вздохом произнес:
– Ах, Наталья Дмитриевна, какая сумасшедшая выдалась ночка! Ни секунды не спал.
«Мерза-а-а-авец, – подумала я, – парази-и-и-ит! Он еще и похваляться передо мной вздумал!» Я ехидно улыбнулась:
– Сочувствую вам, милый граф, а я вот прекрасно выспалась.
– Угу, – усмехнулся он. – Я вот и смотрю, лицо у вас прямо све-е-ежее. Ожидали меня? Признайтесь честно, Наталья Дмитриевна.
– Ни единой секунды не ждала! Сразу спать легла, ведь днем я так устала.
– Угу… вранье вам удается великолепно, только глаза выдают! Ну скажите, Наталья Дмитриевна, я вам нравлюсь?
– Только как гостеприимный хозяин, – отрезала я.
Мне было очень неуютно. Он улыбался, вальяжно расположившись на скамейке, а я сидела в седле, словно на иголках. Он правил и лошадью, и разговором, я чувствовала себя заложницей обстоятельств.
– Только как младший граф Шереметьев?
– Только так! Вы носите фамилию славного рода, я уважаю вас – и не более.
– Вы так и будете сидеть на моей кобыле, чтобы я кричал вам в самые небеса?
– Да, так и буду, потому что я небесное создание, а вы – низменное, земное. Поэтому и оставаться вам внизу, на земле, а до меня ну никак не дотянуться.
– Да? Смотрите, как легко!
Он резко дернул меня за ногу и успел подхватить второй рукой, пока я падала с его кобылы прямо в его объятия. Он пару мгновений подержал меня на весу и усадил рядом с собой на скамейку.
– Приветствую вас на грешной земле, барышня. Не больно было падать с такой высоты? – Николай лукаво улыбнулся и вдруг крикнул:
– Дюжка!
Услышав громкий голос хозяина, лошадь уставилась на него огромными черными глазищами.
– Иди пасись, чего встала-то? Ну-у-у, пошла, пошла!
Он поддал своей кобыле так, что она отошла от нас на несколько метров. Мы сидели на скамейке, он о чем-то спрашивал, а я пыхтела от злости. Но тут он стал говорить мне такое, от чего я буквально лишилась дара речи:
– Наталья Дмитриевна, я намерен высказать вам свою благодарность. Вы подарили мне необыкновенную ночь и юную деву, которая сама пришла ко мне, не побоявшись осуждения. И буквально съела меня со всеми потрохами, осыпав ласками с ног до головы. Я могу признаться, что это было великолепно, потому что всем этим я обязан вам! Анна поведала, что это именно вы посоветовали ей мне открыться. Премного благодарен за оказанную услугу. А теперь хочу откланяться и пожелать вам доброго дня, мне, простите, идти нужно. Заждались меня…
Он встал и словно нехотя двинулся в сторону дворца. Он как будто ждал, что я его окликну. Но я не проронила ни звука. От услышанного у меня буквально сдавило горло, и я не смогла бы вымолвить ни слова, даже если бы очень захотела. Он остановился, подождал еще несколько секунд и, даже не повернув головы, громко произнес:
– Как вам будет угодно, барышня! – и ушел, оставив мне скамейку, лошадь и мои непотребные мысли.
«Сволочь, убить тебя мало! Но как хорош, искусен в своей мести, умен и расчетлив! И в делах любовных он гораздо опытнее, чем я. А я-то, дуреха, ничего о нём в Петербурге не поняла, словно тот и этот Николай – два разных человека. Что же у них тут творится, в этой Москве? Надо почаще сюда ездить, может, и сама не так глупа сделаюсь».
Немного оправившись от потрясения, я встала и медленно побрела к лошади, взяла ее под уздцы и ласково погладила по морде:
– Дюжка, значит? Ну пойдем, Дюжка! – усмехнулась я. – Две кобылы мы с тобой. Ты Дюжка, а я Наташка… У тебя, Дюжка, мозгов с кулачок, а у меня, у Наташки, еще меньше – с полкулачка. Ну и пойдем, Дюжка-подружка.
Я отвела лошадь на конюшню. Подумала, что мне слишком неприятно находиться в этом доме: никак не я могу здесь более оставаться. И поэтому решила не дожидаться завершения третьего дня, а откланяться и уехать в родной Петербург, где нет таких горделивых мерзавцев. «Он мне за два дня уже всю душу вымотал и все нервы истрепал… Нет, я ни на минуту здесь не останусь!» – решительно подумала я, направляясь в гостевой домик.
Я поднялась в комнату, намереваясь вызвать служанку, чтобы она помогла мне собрать вещи. Но, подойдя к кровати, увидела записку, свернутую трубочкой и продетую в серебряное кольцо. Взяв ее в руки, я заметила, что пальцы мои мелко дрожат: «Неужели от него?» Я развернула… и, усмехнувшись, хлопнула себя по ноге.
– Точно! От него!
В ней было лишь три слова: «Приду в полночь». Я возликовала. Такого счастья я не испытывала давно.
– Ха-ха, значит, всё-таки запал!
Подойдя к зеркалу, я внимательно посмотрела на себя. «Хороша? Что греха таить, хороша!»
Собираться домой сразу расхотелось, это было уже без надобности. Я вообще не хотела больше выходить из комнаты, чтобы кто-то невзначай не испортил мое радостное настроение. Мне принесли завтрак. Выпив ароматного напитка, я пребывала в благостном настроении, пока кто-то робко не постучал.
Распахнув дверь, я увидела Анечку, которая нерешительно шагнула через порог.
– Наташа, можно к тебе?
Я взглянула на нее, как на грязную сорочку.
– Ну да, проходи, садись. С чем пожаловала?