5 правил счастливой жизни

– В таком случае, я надеюсь, что все обойдется, – она уже собралась встать со своего кресла, но Дэмиен жестом попросил ее остаться.

– Не хочешь немного перекусить со мной?

Сирена против не была, поэтому они прошли в небольшой кафетерий, где можно было всегда взять фрукты, чипсы и сок – все, чем можно было забить желудок в перерывах между пятиразовым питанием. Закуски стояли на кухонных тумбах, рядом с кофеваркой. Здесь обычно все обслуживали себя сами, но иногда можно было встретить и дежурных, которые могли помочь соорудить тебе сандвич или погреть выпечку в микроволновке.

Дэмиен и Сирена разговаривали о повседневных школьных вещах, вроде новых предметов, которые мог бы взять Дэмиен на следующий год, а также интересных курсах, что могли бы помочь определиться ему с выбором профессии.

– Ты же уже выпускаешься в этом году? – жуя чипсы, спросил Дэм.

– Да, продолжу дело родителей, скорее всего. Так что проблем у меня с этим нет.

– А кто они?

– Разработчики игр. Сейчас собираются выпустить новый симулятор в стиле научной фантастики. Такое многим нравится.

– Звучит интересно, – согласился он, – но не для моих мозгов. Точные науки для меня – это полный провал. Не могу осилить даже средний уровень.

– Значит, ты уже отсеял где-то половину ненужных тебе профессий, – улыбнулась Сирена, – попробуй посоветоваться с учителями, я думаю, они смогут дать тебе дополнительные задания и тесты.

В этот момент зашла Каспер. Увидев ее, Сирена сразу же приникла, став серьезной и напряженной. Молчание, стоящее в кафетерии, смутило Дэма, но он не мог понять, как именно ему стоит реагировать в данный момент. Две девушки чувствовали себя неловко в окружении друг друга, это было видно невооруженным глазом. От этого Дэмиен пришел к выводу, что они находятся в ссоре. Но из-за чего? Или же Кого?

– Кстати, я тебя искала, – наконец, Каспер обратилась к Дэму, – слышала о вчерашнем, хотела узнать, как скоро тебя отчислят.

Неловкая шутка расслабила Дэмиена, и он даже усмехнулся на нее в ответ.

– Мы все уладили, никого исключать не будут. Так что я еще буду надоедать тебе до конца твоего выпуска.

– Надеюсь на это, – она подмигнула ему, захватив со стола яблоко.

Сирена, все это время не проронившая ни слова, дернулась, словно отошла ото сна:

– Каспер…

– Ну, я пошла, еще увидимся, – нервно отреагировала та, обращаясь лишь к Дэму и спешно покидая кафетерий.

Дэмиену снова стало неловко от сложившейся ситуации, и он виновато посмотрел в сторону Сирены, что выглядела потерянной. Он не знал, что ему сейчас стоит говорить, да и не считал нужным ввязываться в то, что могло его не касаться вовсе. Ведь если будет нужно, Арей уж точно даст Дэму об этом знать.

***

Сон у Дэмиена был беспокойный. Арей вновь вмешивался в его сознание, нагружая того своим тяжелым прошлым.

На этот раз, Ареем был сам Дэм. Он видел все его глазами, ощущал предметы и, к сожалению, эмоции. Был осенний промозглый день, когда дождь лил стеной всю ночь и только к утру перестал, оставляя после себя лишь напоминание в виде мокрой и вязкой земли, в которой утопали кроссовки, причмокивая подошвами. Сырость ощущалась везде, особенно под одеждой, сразу же холодя кожу назойливым ветром. Дэм ощущал тяжесть тела Арея, то, как сложно ему было двигаться, как сильно был затуманен его разум, а мысли сплетались воедино тугим клубком. Арей прокручивал в голове вчерашний разговор с родителями, что отдавался тупой болью в висках. Ничего внятного понятно не было: учеба, проблемы с поведением, лень, упрямство и постоянные крики с обеих сторон. Внутри черепной коробки все пульсировало, включая глазные яблоки. В руках Арей держал смятый и уже успевший стать влажным лист бумаги.

Придя в лес, дышать стало немного легче. Плечи его распрямились, в глазах картинка мира стала виднеться четче. Но ноющая боль в груди не прекращалась ни на секунду. Хотелось плакать, кричать, злиться на всех за то, что никто не был в силах понять и увидеть его боль. Ту, о которой не принято говорить. Та самая боль, которую можно было понять, лишь ощутив самому.

В лесу никого не было, лишь вдали перешептывались листья. Дэм не мог понять, сколько Арей стоял там, намокая от капель, слетающих с веток деревьев из-за ветра. Бумага в руках только сильнее мялась и намокала, но он продолжал крепко сжимать ее в руках.

Наконец, среди елей появилась Каспер, вид которой резко изменился, как только она увидела Арея. Взгляд ее стал взволнованный, если даже не испуганный. Но после немного смягчился, а Дэм почувствовал, как Арей давит из себя подобие улыбки.

– Совсем плохо? – Спросила Каспер, а Арей кивнул ей в знак согласия. – Неужели они продолжают говорить об этом? Ты ведь уже ясно сказал, что не хочешь продолжать их бизнес.

– К черту их, – шепчет он простывшим голосом, – пусть идут к Дьяволу. Я ненавижу их.

– Я… не знаю, Арей. Я, конечно, тоже не в восторге от своих родителей, но чтобы так…

– Твои родители не мои отбросы, – резюмирует Арей, – этих тварей уже ничего не спасет.

– Арей…

– Да насрать мне. – Усмехается тот. – Мне кажется, либо я скоро сдохну, либо убью их.

– И что ты собираешься делать с этим? – Осторожно спрашивает у него Каспер, но в глазах ее читается испуг.

– Помнишь, как мы пробовали терапевтический метод, когда писали предсмертные письма?

– Да, мне здорово помогло успокоиться.

– Тогда держи мое. – Арей протянул бумажку, уже больше похожую на липкий ком. – Если вдруг я умру…

– С какой стати? – Прикрикнула на него Каспер. – Совсем страх потерял? С какой стати тебе умирать?!

– Да кто меня знает, – пытался отшутиться тот, – в общем, передай это моим выродкам. Пусть хоть порадуются напоследок.

– Не буду я ничего брать, – уже кричит Каспер, отодвигая от себя протянутую бумажку, – только попробуй сдохнуть, придурок! Я же тебя из-под земли достану и жить заставлю!

– Эй, да я же еще здесь, – мягко говорит ей Арей, приобнимая за плечи, – я просто сказал «может быть».

– Мы обещали их уничтожить!

– О, то есть ты уже это сделала?

– Еще нет, – пробурчала она, – но скоро сделаю. Лично я умирать не собираюсь. И ты тоже.

– Хорошо, я тебя понял, – продолжал натянуто улыбаться Арей, – тогда, пожалуй, я уничтожу ее прямо сейчас.

Он спокойным жестом разорвал на мелкие кусочки свою предсмертную записку, клочки которой плавно опустились на мокрую землю.

– Так лучше? – Уже гораздо веселее спросил он у Каспер.

– Вот и молодец, – успокоилась она, выдыхая, – и чтобы я больше такого от тебя не слышала, договорились?

– Конечно, – убеждает ее Арей.

Они еще разговаривали пару минут, прежде чем Каспер ушла обратно в сторону Главного Здания. Лишь стоило ей отвернуться, руки Арея мгновенно затряслись, словно он успел сильно замерзнуть. Но колотило его изнутри. Опустившись на колени, он меланхолично протыкал пальцем клочки бумажки прямо в землю, представляя на их месте самого себя. В памяти всплыл образ той бессонной ночи, когда в порыве чувств он писал это письмо. Одиночество обжигало все его органы, но заплакать уже давно не удавалось. Боль чувствовалась везде, даже вне его тела она наседала на плечи, придавливая к земле.

В предсмертной записке было вот что:

«Моя жизнь зашла в тупик. Я больше не понимаю, как жить дальше. Говорят, в подростковом возрасте много проблем. У меня наоборот. С каждым годом становится всё тяжелее жить. Я не вижу больше выхода из всей этой рутины. Я не думал, что мысли о смерти когда-нибудь приведут меня к своей собственной, но сегодня, в 3.58 я пишу именно об этом. Я думаю о том, что было бы лучше, если бы меня не стало на этом свете. То, что я делаю, никому не нужно и бессмысленно. Я тот тип людей, что не нужны на этой планете. Биомусор. Я ненавижу себя, свою жизнь и вообще всё, что связано со мной. Я ненавижу свой характер, свои привычки, свои мысли и действия. Мне всё равно, как я выгляжу внешне, но моя душа давно прогнила и разлагается внутри меня. Там нет больше ничего, кроме огромного сгустка гноя и стухших внутренностей. Из моего рта выходит лишь смрад, что я больше не в силах сдерживать. Мои мысли уже давно спутались в тугой клубок, что никому невозможно будет развязать. Понемногу, меня начинают ненавидеть другие люди. Они начинают понимать. Такой человек, как я, не достоин общества и поддержки. Потому что это больше не я. Я больше не человек. Меня больше нет и не существует. Кто я? Где я? Я не знаю. В моём сердце огромная рана, что с каждым днём только всё шире разрастается. Её нельзя заштопать, все закладки мгновенно рвутся. Я не чувствую себя. Осталось лишь чуть-чуть. Дожать самую малость. От меня осталось отказаться лишь немногим людям, чтобы я был полностью готов к уходу. Я не хочу умирать. Но я больше не вижу выхода. Его нет. Мне не помогает ничего. Никто не видит. Все думают, что я просто шучу. А я разлагаюсь. Меня больше нет. Осталось уйти лишь оболочке.