Оригон. Фантастика

– Я думала, ты найдешь меня раньше.

Оригон вздрогнул, он не готов был говорить с ней, не желал этого.

– Я даже думала, что возможно это будешь не ты…

Он мрачно уставился на нее. Слезы мелькнули и погасли в ее огромных глазах, она не хотела усугублять его страдания, делать еще больнее, чем уже сделала.

– Я нисколько не жалею. Помнишь песню, … ничего не жаль, … если за мечту…

Он обжег ее полным боли взглядом.

– Прости…

Еле слышно прошептали ее губы, она отвернулась, чтобы скрыть смятение.

Оригон с усилием выдернул себя из потока жутких воспоминаний, он не готов был пережить это вновь.

– Ты сделал это раз, сделаешь и снова!

Жестко процедил Аксель.

– Я не чувствую… в ней дара.

Слова давались Оригону с трудом.

– Никто не собирается ждать, пока он проявится. Ты должен убить ее.

– Человек без дара не опасен, его нельзя уничтожить, только из-за призрачной угрозы в будущем. Это противоречит нашему закону, Аксель!

Оригон уже вполне владел собой, он смерил Акселя холодным взглядом.

– Я был против, когда тебя назначили для выполнения этой миссии… и, как, оказалось, был прав! Ты слаб, Оригон! Ты все еще слаб перед ней.

Раздраженно выпалил Аксель.

– Ее поручат другому.

Уже спокойнее добавил он. Ярость, бешеная ярость затопила Оригона, накрыла с головой. Аксель отшатнулся в ужасе, побледнел.

– Вы ее не тронете!

Медленно и жестко процедил воин.

– Ты забываешься, Оригон!

Аксель нашел в себе смелость ответить, хотя голос предательски задрожал.

– Она…

Оригон быстро приблизился, не давая Акселю закончить фразу. Его рука железной хваткой обхватила горло смотрителя, тот бессильно захрипел, на глазах обмякая. Через мгновение воин разжал хватку, отпуская Акселя, давая ему судорожно глотнуть воздуха.

– Ты передашь всем, что она под моей защитой, покуда дар ее не проявил себя.

Совершенно спокойно проговорил он и зашагал прочь.

Тени мягко стелились, огибая ее миниатюрную фигуру, но сегодня сон ее был неспокоен, она металась, что-то шептала… Оригон мрачно стоял рядом, наконец, решившись, он присел у изголовья кровати, его рука застыла в нескольких сантиметрах от ее кожи, он почти чувствовал ее жар, но все еще не смел прикоснуться, опасаясь того, что может произойти потом, когда она станет для него еще более материальной, ощутимой, когда к ее образу прибавятся еще и осязательное узнавание. Она в очередной раз повернулась, ее обнаженное плечо коснулось его грубой ладони, от неожиданности Оригон застыл, он почти не дышал. Ощущения накрыли его с головой, в них было все, и шелковая гладкость, и нежная податливость, живая мягкость и человеческое тепло, ее неповторимый аромат, и пьянеющая, сводящая с ума близость. Она что-то пробормотала, Оригон заметил слабо поблескивающие дорожки слез на ее щеках, пальцы на ее плече дрогнули, он прочертил, едва касаясь кожи, линию от плеча до кисти и обратно. Он не совсем понимал, что делает, он лишь хотел, чтобы ее слезы высохли, и милая улыбка вновь осветила это прекрасное личико. Казалось, его прикосновения успокоили ее, дыхание стало размереннее, она перестала метаться. Оригон убрал руку, но ладонь продолжала помнить шелк ее кожи, он приложил ее к своему лицу и вдохнул аромат. Почти сразу отдернул руку, когда сообразил, что делает что-то такое, что не может уложиться в его голове, это было неправильно. Он шумно выдохнул, и только теперь заметил, что на него пристально смотрят.

Почему я не кричу? Возможно, потому что мне не страшно. Почему мне не страшно? Как много вопросов… Я видела его всего в шаге от себя, я знала, что он смотрит на меня, но не собиралась предпринимать ровным счетом ничего. Почему, вы спросите у меня? Если бы я знала…

Он все еще не шевелился, стараясь будто раствориться в темноте. Я привстала, чтобы лучше рассмотреть моего незваного гостя.

– Что тебе снилось?

Я задумалась, пытаясь вспомнить. Он терпеливо ждал. Не найдя ничего вразумительно для ответа, я переключилась на звучание его голоса, мне нравилось то, что я слышу… Интересно, как звучит мой голос в ночной тишине?

– Не помню.

Совсем не плохо. Какие глупости приходят в голову…

– Ты плакала во сне.

Он медленно приблизился, тихо сел на пол напротив меня. Я следила за его уверенными движениями, затаив дыхание, совершенно пропустив его реплику. Мне почему-то остро захотелось коснуться его лица. Почему бы и нет? Все уже настолько странно, что найдется место и этому идиотскому желанию. Я протянула руку, мои пальцы скользнули по грубой коже, нащупали более гладкий рубец, я медленно продолжала исследовать его лицо. Он не шевелился, казалось, впал в какое-то оцепенение, может, его поразил моя дерзость, ну и пусть.

– Что ты делаешь?

Наконец выдохнул он, справившись с первым потрясением.

– Не знаю.

Честно ответила я. Он перехватил мою руку, не грубо, скорее отчаянно, чуть отодвинулся. Я нисколько не обиделась, успокоившись на том, что уже узнала. Он встал, и я вдруг испугалась, что он может уйти.

– Мне почему-то кажется, что я знала тебя раньше. Но никак не могу вспомнить…

Он остановился, будто я задела что-то важное в его сознании. Он приблизился на несколько шагов, но все еще оставалось расстояние, которое он возвел как щит между нами.

– Тебе надо спать.

Вдруг спокойно проговорил он.

– А ты уйдешь?

Мой голос предательски дрогнул, выдавая отчаянную мольбу. Он мучительно медленно раздумывал.

– Нет. Если ты прямо сейчас ляжешь и попытаешься заснуть.

Я послушно откинулась на подушку, устроившись так, чтобы иметь возможность иногда украдкой бросать на него взгляд.

Так началась моя странная ночная жизнь. Я ждала его, я всегда ждала его… Безотчетное чувство, что он нужен мне, только крепло. Я думала о нем на работе, я пыталась воспроизвести в своем сознании его голос, как будто наш с ним диалог не прекращался ни на минуту, я искала его запах, и сердце радостно билось в предвкушении, когда вечером я переступала порог своего дома. Он появлялся бесшумно и так же исчезал, иногда ночи были безумно пустыми и бессмысленными, потому что мое ожидание не оправдывалось, он не приходил… Я заставляла себя жить без него, я училась терпению, я не нарушала ход привычной жизни, так же бегала по вечерам, наградой определяя себе его ночной визит, но с этим уже ничего не могла поделать.