Лили

– Ли… ты как? – нетерпеливо затрясла мою руку любопытная кроха, и я непринужденно улыбнулась, делая вид, что во вчерашнем происшествии не было ничего криминального и жестоко жалящего мое и без того сжатое в тиски сердце.

– Просто прекрасно, синичка. Пойдем на самый верх, поиграешь в комнате, а я схожу в супермаркет через дорогу, накуплю нам мороженого… ну и овощей.

– Синичка?! – восторженно изумилась девочка своему новому прозвищу, а я потрепала ее пушистую макушку.

– Ну… я же – ласточка, а ты будешь синичкой.

– Идет.

Сдав свое сокровище добрейшей женщине в просторную розово-желтую игровую, не успев и сделать несколько шагов прочь, я услышала дикий пронзительный ульразвук, разрушающий в труху слуховой аппарат.

– КИ–РРРА! – я подлетела к вцепившейся хваткой бультерьера маленькой фурии в испуганного до чертиков мальчика в подтяжках, который болтался в ее руках словно тряпичная кукла.

– Что происходит?! Тебя в клетку может посадить? – я указала пальцем, резко вытягивая руку на огромную инсталляцию с белым какаду внутри, который одобрительно каркнул: "Клетку! Клетку!".

– Он не дает мне медвежонка, – парировала властная леди.

– Она щипается, – вмешался подратый маленький джентельмен.

Я посмотрела на нее, посмотрела на истрепанного рыжего пацана в веснушках и повелительно гаркнула под певучее улюлюкание громадного попугая.

– Значит так, или вы играете вместе и по очереди, либо я приковываю вас вместе под ту клетку, а попугаи испражняются каждые десять минут, а уйду я, как минимум на час. Поняли к чему я веду?

– Что такое испражняются? – тихонько протянул мужичок Кирюшке на ухо.

– Ходят по-большому, – нагнулась рестлерша к нему и ответила, прикрывая рот, направляя свой шепот в сторону врага.

– Именно! Поэтому, когда я вернусь у вас будет капать не только с волосиков, но и с пушистых ресничек. Усекли.

– Усекли, мэм, – отдали честь детишки, а белый хахаль подпевал: "Капать! Ка-аа-апать!". Смиренный ангелочек подтолкнула в бок новоиспеченного друга и хотела что-то еще сострить, но в кармане раздался звонок, и я приложила свой указательный палец к ее пухлым губкам, ибо это был:

– Сержант?

– Лилиана Дэвис! Я смотрю тебе совсем твой значок вне надобности. Сначала на церемонию не являешься… потом даешь подержать и испаряешься, – по тону Джоунса я не понимала, шутливо он это говорит или с упреком. Я застенчиво опустила глаза, будто он их сейчас видит и попыталась вырулить ситуацию, мурлыкая покорным милейшим котиком.

– Простите, мне пришлось срочно уехать. Где вы сейчас?

– Не могу злиться на тебя, когда ты такая милая. Я в главном департаменте, у меня здесь встреча. Подъезжай, спроси меня, тебя проводят.

– Это же совсем рядом, – обрадовалась я. – Буду через минут пятнадцать.

Предупредив, что упорхаю дольше, чем на час неугомонную синичку, которая уже рвалась обратно к своему лучшему, судя во всему, теперь другу, я поймала такси и помчалась за своей наградой.

*********************************************

Желтая молния в миг домчала меня до центрального департамента, невысокого здания из красного кирпича с колыхающимися на горячем легком ветерке флагами. На входе меня встретила упитанная темнокожая женщина в черной униформе. Как и было приказано, назвав имя своего наставника, меня препроводили вглубь здания по узким многочисленным коридорам и подразделениям, где он беседовал с молодым высоким блондином и, судя по одинокой полоске на погонах, уже лейтенантом. Попасть сюда, в душный маленький офис с завешенными жалюзи окнами, в самый эпицентр событий было бы идеально… и мне было жутко интересно, как же так совпало, что Джоунс позвонил мне именно отсюда, желая передать заветный предмет.

– Сержант! – приложила я руку к своей заполошной голове, здороваясь с лысоватым широко улыбающимся мужчиной.

– Офицер.

Отвлекаясь от разговора, мой любимый учитель сунул руку в карман и достал оттуда сияющую надеждами и великим будущим мой первый жетон.

– Больше не забывай.

– Спасибо… – запела я соловушкой, – вы же знаете, как для меня это важно. Никогда больше такого не повторится.

Максимально тактичная прочистка горла прервала наше дружественное воркование. Ее источником был в меру плечистый, среднего роста все еще присутствующий рядом полицейский костюмчик. Лейтенант Леон.

– Ох, прошу прощения, – замешкался Джоунс. – Эта девица выбивает все мысли своими ангельскими глазками. Лейтенант, познакомьтесь, это моя лучшая ученица, отличница, гроза патруля и черных дубинок – Лилиана Дэвис.

«Так, Лили, это он о тебе», – выпятив грудь и задирая подбородок выше поднебесья, пробегаясь носом по низким плафонам, я купалась в лучах славы своих достижений и подвигов, в которых грел меня самый лучший наставник на этой чертовой планете.

– Самый меткий стрелок, самый быстрый бегун, самый сильный боец, даже среди парней. Присмотрись, Леон, лучшей кандидатуры тебе не найти.

– Я никогда не выберу себе в воспитанники офицера, который забыл свой значок. Я уже выбрал себе Кейси Миллер, – строго просканировал меня сероглазый мужчина вплоть до самых внутренностей, а Джоунс раскрыл рот и налетел на коллегу.

– Что?! Да ты в своем уме? Она же троечница и неумеха! Ей только в отделе кадров работать, а не патрульным.

– Зато ее жетон при ней, сержант, и, по-моему, ты забываешься, – изогнул бровь серо-русый подтянутый слишком молодой для своей должности полицейский.

«Что ты молчишь! Везде эти озабоченные кобели, которые выбирают себе посиськастее и покрасивее в надежде затащить в койку!» – мои кулаки непроизвольно сжались, и я пошла в атаку.

– Послушайте, вы, лейтенант! Если вы думаете только тем, что у вас в штанах при выборе себе ученика, то грош цена полоскам на ваших плечах. Вы позорите мундир и честь, возложенную на вас.

– Вы считаете, что я выбрал Кейси исходя из ее внешних данных? – мне казалось, что он меня испытывает, а может издевается, а вероятнее всего и вовсе злоупотребляет своим положением.

Я закусила губу и стиснула зубы от переполняемой внутри обиды за то, как все мои старания и заслуги разбились о пышные буфера подруги, которая перетаптывалась с двойки на тройку.

«Я очень люблю ее, но это так несправедливо! А я борец именно за нее, мать ее!!!»

– Вы сами это сказали, лейтенант, и глубоко разочаровали меня, – вздохнула я и расправила юбку джинсового скромного сарафанчика, за которым я прятала худенькое невинное тельце.

– Вам еще придется извиниться за свои слова, офицер Дэвис, – я недоверчиво вздернула бровь, а Леон спокойно продолжил. – И вас я не выбираю, потому что для меня вы слишком строптивы. Я наслышан о ваших садистских наклонностях и жестоких расправах дубинками.

– Пожалуйста, дайте мне шанс, я буду паинькой, – пообещала я, понимая, что тоже накосячила своим дерзким выпадом, но я ПРОСТО не могла держать язык за зубами, когда дело касалось равноправия и правого дела. Да и вообще моим самым лютым врагом был именно он – длинный грязный язык.

– Ты будешь последним глупцом, если упустишь ее, – сержант Кевин Джоунс парировал весомыми аргументами, а я строила умоляющие глазки, понимая, что это золотое место… и отличная взлетная полоса в федеральное бюро, и что я здесь именно для этого. – Я знаю, почему ты сделал этот выбор, но это, как минимум, нечестно. Это практика в центральном департаменте, и ее заслуживают поистине лучшие.

– Я подумаю… – почесал подбородок коп, снова возвращаясь ко мне испытывающим взглядом.

На этих словах в кабинет влетела легка на помине очаровательная и моя ненаглядная Кейси с жетоном, чтоб его, на груди, уже переодетая в черный патрульный костюмчик с иголочки, и звонко чмокнула в щеку Леона, который грозно рыкнул.

– Мы на работе, Кей! Сколько раз тебе говорить, не делать так?!

«Что и требовалось доказать… а как же Рой? Ай-яй-яй… шалунишка!»

Она ласково обняла его плечи и бестактно укусила за щеку, просто заливаясь смехом от его судорожных отмашек и стираний со скул красной помады.