Элизиум

Нежнее похоти…

нежнее похоти непостижимый взгляд —

полу-блаженный поцелуй творит вселенную:

мир – кокаин богов! достойные позора и любви,

и лепета стрекоз в надлобье полдня – пьяны

собой, химеры плоти, духа…

взор юн, мир завоёван

прах

Сверчки и звёзды в кулаке…

сверчки и звёзды в кулаке… в безлюдности

ночи – шакалы приходившие в наш сад, на дальний

виноградник, подъедать кровь кистей и луну…

зрачки и блеск ручьёв, бессчётность жизней: если

можешь, забери ребёнка оцепеневшего от мечтаний —

мне ничего не будет, если ты заснёшь со мной,

украдёшь моё сердце: вечер вечен, тени

нашёптывают тайны зеркалам – тёмные грёзы

в соблазне невинности, в свербящей вселенной

ожёг архангела полный печали

Полуголая ночь…

полуголая ночь. пляж…

кожа обнажённая тьмой —

первобытны, разбросаны волнами

в лоснящемся блеске

твоя ладонь в полудрёме, тишь…

полотна в выплеснутом экстазе

Жертвоприношение

Небо душили розы – просто мы

нуждаемся в этом сочувствии. Листопад

издевательский и улётный. Время

собирать богов в саду камней.

Стихи на плохой латыни катились

шёпотом во-рту. Я усыпил их, голубей,

отправил небесным посланием: горькой

гвоздикой, надломленным эхом

Время тающей ностальгией —

его не утолить будущим, обещаниями

гаснущими в памяти: ветер устал забавляться

жасмином, спятил разбрасывая лепестки

ты нас простишь

Чаша

О, легкомысленный! о, сотворённый! —

стрелы запутались в твоих волосах, Себастиан —

ты всегда будешь со мной, безумный как «Абрамс»

в пустыне (и буря в стакане) – сваливаем от смерти

и вот она, блистательная как Порта, сияющая словно

экстаз… змеи отравили чашу с твоим вином,

с твоей кровью – теперь мы наполнены жаждой

в блаженстве времён. О, бессмертие, расстанься,

наконец-то, с нами! обрети покой, который мы