Мой номер 14

Я хочу уйти отсюда, но моё тело неподвижно. Эта чёртова кровать парализовала меня. Я чувствую каждую пружину. Мою спину словно разрезали и вставили железные прутья в сочащиеся кровью раны. Я мокрая от пота. Не понимаю, зачем меня накрыли этим дерьмом! Толстый шерстяной плед, колючий и зловонный. Здесь и так дышать нечем, а тут ещё это. Воздух в этой комнате душит меня. Он пропитан

парами едкого затхлого пота. Единственное спасение, это струйка прохладного свежего воздуха, пробивающаяся через дверную щель за моей спиной. Она зовёт меня. Но дверь наверняка закрыта. Я не помню, как оказалась здесь. Шла домой ночью, а потом чернота. А может всё-таки открыта. Я ведь и вправду могла отключиться. А потом, какая-нибудь бабулька подобрала меня. А что, судя по этой комнате, вполне возможно. Ну уж нет. Лучше она будет закрыта, и я не буду об этом знать, чем попробую и не смогу открыть. Но, с другой стороны, свобода может быть так близка.

Все эти мысли сводят меня с ума. Нужно что-то делать, хотя бы встать и осмотреться. Сейчас это кажется чем-то нереальным. Но если сосредоточиться и не торопиться, то получиться. Самое сложное, это начать двигаться. Закрыв глаза, я пытаюсь сжать руку в кулак. Палец за пальцем слеплялись в комок, пока он не затвердел. Теперь можно попробовать. В первую очередь, нужно избавить себя от этой вонючей кольчуги. Я кладу свой кулак на живот и слегка надавливаю им на плед. Резко и наотмашь. Смердящие пары режут глаза и отравляют воздух. Это заставляет меня отодрать спину от кровати. Но лишь на мгновение. То, что произошло потом, заставило меня похолодеть от ужаса.

Это был крик. Душераздирающий женский крик. Я до сих пор слышу его. Этот звук теребит мои нервные окончания. Я падаю на кровать и начинаю елозить по ней, словно червяк. Руки напряжены. Они тянутся к ушам, но я сопротивляюсь. Нужно слушать, она может сказать что-нибудь важное. Сейчас понятно только то, что источник находится очень близко, где-то за противоположной стеной. Думаю, там есть комната, но что в ней происходит, не знаю. А может, просто не хочу думать об этом. С каждой секундой становится всё громче. Это уже не крик, а вой. Что-то гремит. Там какие-то стуки. Она плачет. Среди бесконечного рёва пробиваются слова: "Не надо, мне больно". Твою мать, это не женщина. Это девушка! Молодая, такая же, как я. Блять!

Я вскакиваю с кровати и начинаю метаться по комнате. Теперь глупо отрицать, девушка будет так кричать только в нескольких ситуациях, и все они мне не нравятся. Я же понимаю, когда с ней закончат, придут ко мне. Ну уж нет, они меня не получат!

Я подхожу к окну, раскрываю занавески и смотрю вниз. Второй этаж. Не так уж и высоко, только вот дерево рядом, и, если промахнуться, в полёте, можно разнести себе голову о ствол.

Слишком рискованно, но есть ещё вариант. Развернувшись в другую сторону, я уставилась на дверь. Мне нужно попробовать. Пока ещё можно это сделать. Тишина окутала комнату пару минут назад. Значит мне осталось не так много. Вытянув правую руку вперед, я иду к двери. Даже если закрыта, можно что-то придумать. Например, из вонючего пледа сделать канат, тогда прыгать будет не так высоко. Но сначала, дверь.

Я подхожу к ней вплотную и тянусь к ручке. Не успев прикоснуться, она начала медленно опускаться вниз. От страха, я падаю на кровать и вжимаюсь в стену. Глаза вылезают из орбит, лицо сковывает напряжение, мышцы превращаются в камень. Когда ручка двери опустилась, меня затрясло так, что казалось, кровать пошла ходуном. Дверь открывается. Её торец обхватывает белёсая морщинистая рука. Не может быть. В дверном проёме стоит бабуля. На вид ей около восьмидесяти лет. Она одета в коричневое бархатное платье длинной чуть ниже колена, на талии белый фартук, напоминающий грязные занавески в этой комнате. Волосы собраны в аккуратный пучок и подвязаны чёрным бантом. Одной рукой бабуля держит поднос с едой, а другой закрывает дверь. Это была настолько милая картина, что всё напряжение спало в одно мгновение. Она идёт в мою сторону, улыбаясь мне невероятно добрыми глазами.

– Тебе нужно поесть, – ставя поднос на столик рядом с моей кроватью.

– Где я нахожусь? – не отрывая взгляда от её лица.

– Скоро узнаешь, – с широкой улыбкой на лице.

Её ответ вернул меня на землю. В нём было что-то невероятно пугающее. Эту интонацию ни с чем не перепутать. Так шепчут парни на ушко девчонке перед тем, как её трахнуть. А от её улыбки и выпученных глаз, холодок пробежал по телу.

Бабуля уходит, а я приклеиваю глаза к двери. Она не закрыла её на ключ. Это значит, что нужно уносить ноги. А ещё, если я хочу сделать это, нельзя притрагиваться к этой еде. Судя по моему парализованному телу после пробуждения, они могли оставить в тарелке какой-нибудь сюрприз. Кстати, пахнет очень вкусно. На подносе стоит небольшая глубокая тарелка, на половину наполненная супом, кусок белого хлеба и столовые приборы. Я беру ложку и окунаю в суп. Очень жидкий, мяса нет, всего пара картофелин и соломок капусты. Да это же обычная вода, в которую добавили большое количество специй, делающих аромат таким аппетитным, что кишка завязывается в узел. Это точно нельзя есть. Пожалуй, и от хлеба откажусь.

Собравшись с силами, я поднимаюсь на ноги и подхожу к двери. Не понимаю почему, но мне по-прежнему не хочется открывать её. Какой-то страх и ступор. Я пытаюсь успокоиться и собраться, делая несколько глубоких дыхательных движений. Это всего лишь дверь. Я вытягиваю правую ладонь, кладу на ручку и медленно опускаю вниз, закрыв глаза. Свежий ветерок защекотал лицо. Открываю глаза и оглядываюсь. Отлично, никого нет, можно выходить. Распахнув дверь, я делаю шаг на свободу и закрываю эту проклятую гнилую комнату.

Я стою по центру узкого коридора. Здесь шесть дверей. Три комнаты слева, две справа, и ещё одна посередине. Сзади меня лестница на первый этаж. Не знаю, куда идти. Если это второй этаж, по логике, выход должен быть на первом. Значит, мне нужно спуститься по этой лестнице вниз. Будет лучше, если меня никто не увидит. Это практически невозможно, я слышу людей, вижу их тени на стене возле лестницы.

Я подхожу к ступеням и оглядываюсь. Здесь нет окон и фонарей. Это мне на руку. Я ставлю ногу на первую ступень и начинаю движение вниз. Если идти медленно и тихо, то меня не заметят. Первые три шага дались мне очень тяжело, но с каждым последующим, я чувствую, как начинаю расслабляться и ускоряться. Почти половина, нужно осмотреться. Лестница расположена так, что свет падает на неё только на четвертой ступени от первого этажа. Это даёт мне ещё больше шансов. Я продолжаю спускаться. Никого не вижу, ни единой души, хоть и голоса раздаются совсем рядом. С правой стороны, недалеко от лестницы, большая железная дверь. Похоже, что это выход. Наверняка он, зачем ещё нужна такая дверь. Осталось несколько ступеней. Либо бежать прямо сейчас, не оглядываясь и, возможно, мне повезёт, либо дверь закрыта и меня поймают. Они в любом случае заметят, так что нужно рискнуть.

– Девочка, которую вы привели, проснулась! – прокричал звонкий мальчишеский голосок за моей спиной.

Сердце ушло в пятки, а тело окаменело в одну секунду. Но всё-таки, я заставила себя обернуться, чтобы посмотреть в глаза этому маленькому гадёнышу. Мальчишка до сих пор стоит под лестницей и показывает на меня пальцем. На вид ему лет девять. Он не похож на русского, об этом говорят его узкие карие глаза, чёрные смоляные волосы и смуглая кожа. Я повернулась, и он почти сразу убежал за угол. Хах, наверное, напугала его своим пронзительным звериным взглядом.

– Подойди! – властный мужской голос.

Я не видела того, кто позвал меня, так что направилась в ту сторону, где было больше всего народу.

Первый этаж занимает большая и довольно уютная гостиная. Стены, пол и потолок деревянные. Они покрыты лаком, я чувствую его запах. Гостиная поделена на три зоны. Справа от меня – кухня. Она берёт своё начало от входной двери, отделяется от общего зала небольшой барной стойкой.  С левой стороны – зона отдыха. Она расположена напротив кухни. Эта зона отделяется огромным коричневым диваном, прижатым к двум деревянным колоннам. Третья – находится спереди, где заканчивается диван и барная стойка. К ней ведут несколько ступеней вниз. Если спуститься по ним, то попадаешь как будто на маленькую сцену. По центру стоят два стула освещённые прожектором. За ними – высокая стена, украшенная головами лесных животных. А ещё, во всей гостиной нет ни одного окна. Это очень странно и жутко.

Я подошла к дальнему краю дивана. Здесь хороший обзор, можно рассмотреть каждого. На диване сидят четыре молодые девушки, пять мужчин и две старухи. Девушки ослепляют своей красотой. Каждая из них обладает ангельским лицом, длинными волосами и белоснежной улыбкой. Они одеты в полупрозрачные длинные платья, расшитые бисером, пайетками и стразами.

Старухи сидят по краям дивана. Хах, они так похожи, что, глядя на них сейчас, я не могу отличить, кто из них приходил ко мне в комнату. Между девушками сидят мужчины. На вид им около тридцати-сорока лет. Двое из них выделяются больше всего. Красные пропитые лица, потные щёки, с расползающимися пурпурными нитями полопавшихся сосудов, сальные грязные волосы и порванные вещи. У одного из них косится правый глаз. Выглядит не так жутко, пока он не начинает смеяться. Второй вообще не знает, что такое улыбка. Сидит со строгим каменным лицом, а когда начинает разговаривать, слегка выкатывает глаза вперёд. Третий мужик тоже выделяется. Он похож на скинхеда. Лысая голова, на теле татуировки крестов, одет в чёрный спортивный костюм. Он выглядит моложе других. В нём нет никаких странностей, помимо того, что он всё время бросает гневные взгляды на рыжую девчонку. Четвёртый ничем не отличался. Обычный мужик. На вид он примерный семьянин, которому не даёт жена. А пятого я знаю, вспомнила его лицо. Этот ублюдок привёл меня сюда. Они все ублюдки!

О старухах говорить нечего. Две бабульки, похожие друг на друга, как две капли воды. Они просто сидят по краям дивана, периодически осматривая взглядами своих девчонок, гуляющих рядом с ними. А вот о них поговорить стоит. Первой я заметила девочку с рыжими волосами. Цвет волос в сочетании с её зеленым платьем сработали для меня магнитом. Считаю её здесь самым ярким персонажем и, возможно, лидером. Я чувствую, как она смотрит на меня, вижу её взгляд, полной ненависти и отвращения. Она не боится смотреть в глаза. Другие девки тоже косятся. Брюнетка окинула меня на несколько секунд, а затем вскочила с дивана, хихикая себе под нос. Блондинка стоит в углу и истерически трёт пальцем нижнюю губу. Другая брюнетка сидит рядом с бабкой и слушает её наставления. Её лицо прикрыто волосами.

– Тебе нужно переодеться, – тот же мужской голос со стороны дивана.

Один из мужиков идёт в мою сторону. Да, это точно он. Помню его лицо, плывущее в моих глазах перед тем, как я вырубилась. Он подходит ко мне и запихивает в руку голубой свёрток.

– Сделаешь это прямо здесь, ты должна быть на виду.

Я не ответила в лицо, так как не хочу убивать доверие, которое мне предоставлено. Вместо этого, пришлось заставить себя улыбнуться этому извращенцу и проглотить все слова, кричащие моё отношение ко всему этому дерьму. Свёрток тяжелый. Я сразу догадалась, что это платье. Оно безумно красивое, вот только не могу понять, как его надеть. Длинное и очень узкое. Попробую через ноги. Нагибаюсь и, не снимая лосин, залезаю в платье, пытаюсь натянуть его на себя. Идёт туго, одежда мешает. Ну уж нет, не позволю этим животным пускать на меня слюни! Готово, осталась половина. Стягиваю лосины, после чего задираю майку до сосков и продолжаю натягивать на себя этот презерватив. Не понимаю женщин, которые носят такое. В этом невозможно дышать. Оно ещё и колется, как тот вонючий плед в комнате.

Стащив с себя остатки одежды, я приступаю к поискам зеркала. Одно небольшое есть, на стене, рядом с барной стойкой. Хочу посмотреть, чего стоили мои страдания. Ходить в нём, оказывается, вообще невозможно. Хах, наверное, специально выбирали так, чтобы не одна жертва не смогла убежать отсюда. А я красивая. Увидев в зеркале своё отражение, на мгновение, я забыла обо всём на свете. Тонкая шёлковая оборка подчёркивает плечи и ключицу. Груди украшает белые кружевные цветы, на сосцах приклеены стразы. Талию опоясывает плотный сетчатый корсет. Бёдра расшиты белым бисером и серебристыми пайетками. Наверное, никогда прежде, я не видела себя такой красивой.

Тем временем, в гостиной стало более оживлённо. Все смеются, переглядываются, разговаривают и меняются местами друг с другом. Напротив дивана ставят стул. Там что-то происходит. Думаю, мне нужно подойти ближе и посмотреть. Я поворачиваюсь обратно к зеркалу, чтобы ещё раз увидеть всю эту красоту. Ощущение того, что вижу себя такой первый и последний раз в жизни, никак не покидает

мой разум. Но я попробую сберечь это тёплое воспоминание в глубинах моей памяти.

Все присутствующие в гостиной, кроме одной девчонки, сели на диван, плотно прижавшись друг к другу. Брюнетка, которую мне так и не удалось рассмотреть, расположилась на стуле. Члены этой подозрительной посиделки навострили глаза в её сторону, потирая вспотевшие ладони. В комнате повисла гробовая тишина. Девица, что сидит на стуле, заметно нервничает. К ней подходит мужик с косым глазом и становится рядом. Он кладёт руку ей на плечо, небрежно гладит его, тяжело дышит и начинает говорить.

– Я пришёл утром. Тихонько зашёл в комнату и обнаружил её спящей. Мне сразу захотелось посмотреть поближе. Я подошёл к кровати и нагнулся над её лицом. Она правда спала, не притворялась. Так сладко спала. Вот тут во мне всё и вскипело. Я не стал будить её, сразу сбросил одеяло и накинулся…

Омерзительно… я догадывалась, что они будут говорить об этом, но не думала, что это действительно произойдёт, да ещё в такой извращённой манере.

– Сначала маленькая дрянь сопротивлялась мне…

Комнату заполнил смех. Животные.

– Но я сразу дал ей понять, что это бесполезно и начал хватать её за ноги. Сучка запищала, и тогда, я сковал её руки. Она не могла пошевелиться, орала во всё горло, просила отпустить её, и я больше не мог сдерживаться…

У меня голова кружится, здесь безумно жарко. Я разворачиваюсь и

иду на кухню. Нужно попить воды, горло першит от сухости. Графин стоит прямо передо мной на барной стойке, но где взять кружку. Да плевать, попью прямо так. Я обхватываю длинное стеклянное горлышко мёртвой хваткой и прислоняю к губам. Холодная вода бежит через края по моей шее. Чувствую, как намокает моё платье, но не могу остановится. Это так приятно.

Меня прервал громкий шум рукоплесканий за спиной. Я отлипаю от графина и оборачиваюсь. Кажется, косоглазый тип закончил свой гнилой рассказ. Он идёт к дивану, не снимая мерзкую улыбку со своего красного лица. Брюнетка по-прежнему сидит на стуле. Она тоже улыбается, и меня от этого тошнит. В гостиной снова повисла тишина. Предполагаю, что сейчас её очередь рассказывать грязные истории.

– Ко мне пришли рано утром, когда я ещё спала. Жгучая боль в спине прервала мой сон. Потом меня схватили за горло и прижали к подушке. Я не могла пошевелиться, мне сковали руки. А потом задрали юбку и сунули палец…

Отвратительно! Меня тошнит от её удовлетворённой улыбки. Не могу здесь больше… хочу уйти. Хоть куда-нибудь, где не будет звенеть в ушах этот содом, где от меня отстанет затхлый запах потных тел, варящихся в этой не пропускающей живого света комнате.

– Он подтянулся ближе, схватился за железный бортик над головой и упёрся в меня мокрым животом. Он взбесился. Ему что-то не понравилось…

Хах. Это мне не понравилось, когда эта вонючая свинья притащила меня в этот гадюшник!

– Недостаточно твёрд и это его злило. Он пыхтел надо мной, как паровоз, но у него никак не получалось. Я видела, как его лицо наливалось кровью всё сильнее, пока он не дошёл до точки. И тут началось самое страшное для меня…

Всё, я больше не могу это слушать. А ещё, господа начинают слишком громко дышать. Нужно уходить. Ещё несколько предложений, и они начнут кидаться друг на друга. Здесь должен быть туалет. Думаю, это единственное место, где есть замок на двери.

Я стремительно направляюсь к лестнице на второй этаж, не отрывая взгляда от дивана. Может они про меня вообще не вспомнят, если не буду маячить на виду. Я начинаю подниматься наверх, так же осторожно и бесшумно, как и спускалась.

– Я ещё не успела прийти в себя, как он неожиданно начал лупить меня по щекам. Я закричала. Он начал смеяться надо мной. Ему нравится, когда кричат. Но у меня больше не было сил. Тогда он перевернул меня на живот…

Здесь шесть дверей. Одна моя, в другой держали девчонку, а эта – балконная. Остаётся три. Я выбрала не задумавшись. Выбрала так, как будто живу здесь и знаю каждый угол, как свои пять пальцев. Открываю крайнюю левую дверь подле лестницы, и, заглянув внутрь понимаю, что чуйка работает намного лучше, когда мозг охватывают животные инстинкты. Здесь просторно и прохладно, но есть один большой минус – дверь не закрывается на замок. Его здесь просто нет. Это напомнило мне школьные толчки. Разъярённая училка, преследуемая манией застать меня с дымящейся палочкой во рту, раскрывает дверь в кабинку, выставляя на всеобщее обозрение одноклассниц все мои прелести. Это было унизительно. Одно радует, кабинок здесь нет. Туалет стоит в углу, на половину прикрытый шкафом и раковиной умывальной зоны. На противоположной стене от входа небольшое окно. Слева от него – душевая кабинка, с задрипанными дверками от въевшихся водных пятен. В середине комнаты стоит белая кожаная кушетка на колёсиках. Я вижу на ней засохшие кровавые разводы. От её вида появляется непреодолимое желание вымыть руки. Я подхожу к умывальнику, вытягиваю руку к крану и останавливаюсь. Нет, здесь ещё хуже. На раковине лежит одноразовая бритва. Сгустки чёрных коротких волосков, тянутся тонкой струйкой к сливному отверстию. Отвратительно. Лучше ничего здесь не трогать и просто уйти.

Я разворачиваюсь и начинаю идти назад, но… здесь есть ещё одна дверь. Не понимаю, как можно было не заметить её. Не будь она приоткрыта, я и сейчас бы не увидела. Подхожу ближе. Ручки нет. Интересно, что там. Я заглядываю внутрь, медленно и настороженно. Это туалетная комната, только маленькая. Захожу внутрь. Очень маленькая. Нет, это даже не комната. Хах, я как будто бы смотрю на