Детективная история, написанная Шекспиром

…
О, женщины, вам имя – вероломство!
Нет месяца! И целы башмаки,
В которых гроб отца сопровождала
….
В месяц с небольшим…
Еще от соли  лицемерных слез.
У ней на  веках краснота не спала (Акт 1, сцена 2)

Так сколько же времени прошло с похорон отца и как быстро мать пошла под венец с другим? Месяц с небольшим? Месяц? Нет месяца? Или Гамлет и сам запутался в вопросе сколько же времени понадобилось его матери, чтобы найти нового мужа? Давайте уж возьмем за точку отсчета средний из названных сроков – месяц.

Так что неизвестно, отлучался ли Гамлет из Дании между приездом нормандского фехтовальщика (два месяца назад) и смертью отца (месяц назад). Однако, в том, что касается его прав на корону, то тут в любом случае место оказалось занято. И заметьте, никто не возмутился таким вопиющим нарушением прав Гамлета, никто не возмущается тем фактом, что Клавдий обошел прямого наследника. Так почему Клавдию удается стать королем в обход Гамлета?

Дело в том, что к моменту написания Шекспиром своей трагедии в Дании складывается очень специфическая политическая ситуация. На рубеже XV – XVI вв. королевская власть в Дании оказалась под полным контролем органа феодальных магнатов, светских и духовных, – Государственного Совета (Риксрода). Члены Совета избирали короля, правда, из одной и той же (Ольден6уpгской) династии. Каждый новый король в особой грамоте – «капитуляции» – подтверждал привилегии дворянства в целом и Государственного Совета в особенности. Попытку вырваться из-под власти магнатов предпринял король Кристиан II (1513—1523). Используя борьбу внутри класса феодалов – между магнатами и рядовым дворянством, Кристиан II с 1517г. отстранил Риксрод от власти и приблизил к себе советников – купцов и незнатных дворян. Такая попытка имела временный успех. Кристиан II был низложен в результате аристократического заговора (1523 г.). Изгнанного Кристиана сменил на престоле его дядя, крупнейший феодал, герцог Шлезвига и Голльштейна Фредерик I.

Вряд ли Шекспир глубоко вникал в подробности политики соседней страны, однако, к моменту написания Гамлета (1600—1602гг) было известно, что выборы короля Дании всецело, по-прежнему зависят от мнения Совета.

Стало быть, у Гамлета нет достаточной поддержки в Дании в его претензиях на престол. Однако, Клавдий на всякий случай предпочитает держать принца в Эльсиноре под присмотром – так надежнее.

Что до надежд вернуться в Виттенберг
И продолжать ученье, эти планы
Нам положительно не по душе,
И я прошу, раздумай
И останься (Акт 1, сцена 2)

Что же! Гамлет остается. А ведь он еще ничего не знает о том, что Клавдий убил его отца. Зачем тогда остается? Чтобы сыпать соль на собственные раны, глядя на то, как Клавдий сидит на троне рука об руку с его матерью?

Кроме того, авантюру с захватом власти Клавдий мог провернуть (и провернул) во многом благодаря тому, что женился на овдовевшей королеве и тем самым заручился и ее поддержкой. Впрочем, во избежание каких-либо недоразумений и возможных инцидентов своим наследником он объявляет Гамлета:

…и нас считай отныне
Своим отцом. Пусть знает мир, что ты —
Ближайший к трону и к тебе питают
Любовь не меньшей пылкости, какой
Нежнейший из отцов
Привязан к сыну (Акт 1, сцена 2)

Что ж, это понятно – своих детей у Клавдия нет, а в случае его смерти выбирать будет особо не из кого – Гамлет один и остается. Так что и Совет не должен возражать, и Гамлет должен бы остаться доволен. В этом король, как мы знаем, просчитался. Гамлет остался весьма недоволен и посчитал себя обделенным.

Но действительно ли Клавдий так уж влюблен в королеву и именно из-за нее, как впоследствии будет обвинять его Призрак, он, в первую очередь и пошел на преступление?

Возможно, у него с королевой действительно существует взаимная симпатия. В конце концов, не только выдающиеся внешние данные, о которых постоянно говорит Гамлет, вспоминая покойного короля (да и сам Призрак упоминает о них же), определяют взаимный интерес представителей противоположного пола. Возможно даже между Клавдием и Гертрудой и были какие-то отношения при жизни покойного мужа, о которых не следовало знать окружающим. Но, на самом деле, главное не в этом.

В разговоре с Гамлетом король объясняет причину своего брака со вдовой брата.

С тем и решили мы в супруги взять
Сестру и ныне королеву нашу,
Наследницу военных рубежей
Со смешанными чувствами печали
И радости, с улыбкой и в слезах.
При этом шаге мы не погнушались
Содействием советников во всем
Нам давших одобренье, все
Спасибо (Акт 1, сцена 2)

Вот и весь секрет. Наследница, а стало быть, и собственница стратегически важных пограничных территорий. И если в какой-то другой стране можно было бы сказать, что Совет одобрит любое королевское решение, то в Дании, где именно от Совета зависит избрание короля и где этот король при своем избрании подписывает «капитуляции», подтверждая привилегии Государственного Совета, это невозможно. Так что Совет именно одобрил такое решение, а не утвердил его под давлением королевского авторитета. И если английскому королю Генриху потребовалось папское разрешение для заключения выгодного союза с Екатериной Арагонской, то в Дании и это не потребовалось – Дания страна протестантская и Папа ей не указ.

Так чему же так удивляется и чем так возмущается Гамлет? Он даже объявляет этот брак кровосмесительным – тяжкое прегрешение в глазах церкви!

Он что, не знает что такое политический брак? Он не знает, как заключаются подобные союзы? Ведь в Европе представители царственных фамилий вступали в браки вообще со своими кузенами и кузинами, иногда даже с дядями, тетями и племянниками. Это было вызвано династическими соображениями: сначала два монарха женили между собой своих детей, а потом их потомки, в свою очередь, женили между собой своих отпрысков ради владений, титулов и других привилегий. И никто, между прочим, не называл такие браки кровосмесительными.

Более того, именно кровосмесительные браки в королевских семьях и считались самым надежным способом сохранить и упрочить власть – мол, дело наше, семейное, никого не касается и руки прочь от наших земель, денег и прочего нашего добра. И так повелось с древнейших времен. В древности (особенно для восточных династий или династий инков, майя) даже женитьба на родных сестрах не считалась чем-то необычным. Достаточно вспомнить знаменитую царицу Клеопатру (не говоря уже о менее известных персонажах истории), которая побывала замужем за двумя своими братьями – Птолемеем XIII и Птолемеем XIV. Семейная традиция, знаете ли. Ну, можно подумать, что это касается седой древности, а в просвещенном веке королевы Елизаветы (или времени Шекспира, что в данном случае, одно и то же) такого не наблюдалось. Вот уж нет! Еще как наблюдалось на протяжении всей истории. Особенно в этом смысле отличилась династия Габсбургов. Во все время своего существования представители династии заключали браки исключительно между близкими родственниками. Это чтобы сохранить чистоту королевской крови. И что в результате? Сохранили! Закономерный итог таких браков – чистота крови привела к вырождению династии. Наиболее распространенным признаком вырождения являлось такое заболевание, как гемофилия – несвертываемость крови, когда самая маленькая царапина могла привести к смерти из-за кровопотери. Гемофилию даже называли «королевской хворью». Такая болезнь поразила сына последнего русского императора Николая II царевича Алексея. И причиной этому были как раз близкородственные браки в семье его матери императрицы Александры Федоровны. Кроме гемофилии существовали также и другие показатели вырождения, такие, например, как карликовость, психические заболевания (чаще всего слабоумие) и т. д. А поскольку практически все европейские династии так или иначе состояли в родстве друг с другом (недаром между коронованными особами было распространено обращение друг к другу «брат», и это вне зависимости от личных симпатий-антипатий), то, в конечном счете, все они оказались под угрозой вырождения. Так что правы современные короли и принцы, а также принцессы, которые выбирают себе спутников жизни не королевских кровей, а то и вовсе не из аристократов – дети здоровее будут.

Но вернемся к близкородственным бракам.

Можно сказать, что в таких случаях ни церковный запрет не нарушается, ни какие бы то ни было законы – двоюродные и троюродные сестры это не жены братьев! Оказывается, еще как нарушается! Так, согласно Римскому праву, которое являлось основополагающим юридическим документом того времени, были запрещены браки между родственниками до четвертого колена (между дядями, тетками, племянниками и племянницами), но при этом при этом разрешались браки между двоюродными братьями и сестрами.

Ну, вот же – разрешались!

Ээээ, нет! Еще в 506 г. (!!!) церковный собор в Агде категорически запретил браки между двоюродными братьями и сестрами. При этом Папа Григорий, совершенно справедливо аргументировал такой запрет тем, что: «Как показывает опыт, потомство от таких браков нездорово и недолговечно».

Но, как мы видим, близкородственные браки продолжали заключаться в королевских и аристократических семьях, невзирая ни на какие запреты.

Можно привести и более современные примеры инцеста в королевских семьях. Так в XVII веке состоялся брак португальской королевы Марии I, которая вышла замуж за собственного дядю, младшего брата своего отца (впоследствии короля Педро III), разница в возрасте, с которым у нее была больше двадцати лет. А есть и более современные примеры. Взять, хотя бы, английскую королеву Викторию. Она переженила между собой практически всех своих многочисленных внуков и внучек, которые, соответственно приходились друг другу двоюродными братьями и сестрами. А что такого? Ведь сама же Виктория вышла замуж за своего двоюродного брата – принца Альберта.

Особенно впечатляет история внучки Виктории – принцессы Виктории Мелитты, которая против воли была вынуждена по настоянию правящей бабушки выйти замуж за своего двоюродного брата Эрнста Людвига герцога Гессенского. Однако, брак не задался и Виктория Метитта стала настаивать на разводе по обвинению супруга в изменах с… симпатичными лакеями. Однако, королева отказала внучке. Интересно, что эта приверженица традиций посчитала экзотические вкусы герцога – ее же собственного внука – менее шокирующими, чем развод в королевской семье. А, может быть, – ничего личного – просто политические интересы возобладали. И только после смерти своей консервативной бабки несчастная Виктория Мелитта смогла, наконец, получить развод, чтобы выйти замуж уже по собственному выбору за… другого своего кузена – Великого Князя Кирилла Владимировича.

Так что инцестом в королевских семьях ни в какие времена удивить было нельзя, а уж тем более никому и в голову не пришлось бы этим возмутиться.

Кстати, а почему Гамлет обвинят дядю и мать в кровосмешении? Ведь у Клавдия и Гертруды нет ни капли общей крови – они же не являются двоюродными родственниками. И почему, собственно, такой брак противоречил законам церкви, раз уж супруги не являются близким родственниками? Здесь имеется один нюанс. Поскольку считается, что муж и жена становятся одной плотью, то жена твоего брата становится как бы твоей сестрой. Вот в этом смысле такой брак и может рассматриваться как кровосмесительный.

Однако, как мы уже успели убедиться, такой аргумент рассматривался в королевских семьях в последнюю очередь. Главное не упустить собственную выгоду… ах нет, простите, не выгоду, а интересы государства.

Вот здесь, между прочим, как раз и уместно вспомнить Генриха VIII и его свадьбу с женой собственного брата – Екатериной Арагонской. Ведь точно также и отец Генриха VIII – то есть Генрих VII – не хотел упускать из рук выгодное приданое Екатерины, поэтому и устроил этот брак своего младшего сына с вдовой старшего.

И, кстати, если уж мы вспомнили историю Генриха и Екатерины, обратим внимание на такие интересные факты. Принц Артур – первый муж Екатерины, брат Генриха, умер 2 апреля 1502 года, а свадьба Екатерины с принцем Генрихом – братом покойного мужа состоялась почти через полтора года – в июне 1503. Думаете, что тянули так долго для того, чтобы соблюсти приличия и вдова могла истоптать башмаки в которых провожала гроб покойного супруга? Вовсе нет. Улаживались финансовые споры сторон! К моменту смерти принца Артура испанская сторона в лице короля и королевы Фердинанда и Изабеллы – родителей Екатерины – выплатила Англии только половину обговоренного приданого невесты. Поэтому прижимистый король Генрих VII – отец принца, не считал себя обязанным выплачивать Екатерине содержание, так называемую вдовью долю, но и приданое возвращать тоже не хотел. Вот стороны и проводили бесконечные аудиторские проверки на эту тему. Кроме того, дошло до того, что Генрих VII, чтобы прекратить споры и сохранить за собой приданое Екатерины, решил… сам жениться на Екатерине! Благо, что к этому времени он уже овдовел. Свекор собирается жениться на собственной невестке! То есть, если следовать логике, исходящей из постулата, что жена твоего брата становится твоей сестрой, поскольку муж и жена являются одной плотью, то в данном случае получается, что жена твоего сына становится… твоей дочерью? И КОРОЛЬ СОБИРАЕТСЯ НА НЕЙ ЖЕНИТЬСЯ? Думаете, это кого-нибудь удивило или возмутило? Ничуть! Правда, Генрих получил отказ со стороны Испании. Но вовсе не по причине соображений «кровосмешения». Просто Фердинанд и Изабелла, поразмыслив, решили, что, во-первых, учитывая возраст короля, Екатерина вряд ли сможет родить наследников. А, стало быть, рано или поздно она снова окажется при новом короле (на сей раз Генрихе VIII, младшем сыне короля) на положении вдовы с протянутой рукой, совсем так, как это происходит с ней и в настоящий момент. А во-вторых (возможно это было самое главное препятствие для этого брака), юная Екатерина (к моменту брака с принцем Артуром ей исполнилось пятнадцать лет) вряд ли сможет оказывать влияние на такого прожженного опытного интригана, как Генрих VII, а, значит, в политическом смысле такой брак для Испании бесполезен.

Вот так и получилось, что Екатерину выдали замуж за брата покойного мужа – принца Генриха, будущего короля Генриха VIII. Правда, пришлось взять для этого разрешение Папы, но и Папа в тот момент не видел особых препятствий для этого брака. И никто, в том числе и сам принц (а в будущем король) Генрих не считал такой брак чем-то предосудительным, «кровосмесительным» … до тех пор, пока не возникла на королевском горизонте Анна Болейн. Да и в этом случае Генриху вряд ли пришла бы в голову мысль разводиться с Екатериной, если бы она смогла родить ему наследника мужского пола.

Так что в самом по себе браке Клавдия и Гертруды не было ничего сверхъестественного.

К тому же напомним, что Совет одобрил такое решение – женитьбу Клавдия на королеве. Стало быть, такой союз для страны выгоден.

Эльза Радзиня в роли королевы Гертруды

А что же сама Гертруда? Почему она соглашается выйти за Клавдия? Такую покладистость королевы легко можно было бы объяснить обвинениями Призрака в том, что она еще при жизни супруга изменяла ему с его же братом.

Какое здесь паденье было, Гамлет!
От возвышающей моей любви,
Все годы шедшей об руку с обетом,
Ей данным при венчанье, – к существу,