Джаггернаут. Книга первая. История демона

Учитель улыбнулся. Но продолжил задавать странные вопросы.

– Посмотри вдаль… Что ты видишь?

Девушка поежилась, словно от холода и тем же неуверенным тоном ответила:

– Небо… – она вгляделась в синеву небес и вдруг, заулыбалась, будто понимая, что от нее требует мужчина, – Оно такое голубое… Я никогда не видела такого неба… Хотя, возможно и видела… – она опустила взгляд и горько вздохнула, – … когда была человеком…

– Прикоснись к траве… – проговорил он и присел на эту самую траву, к которой должна прикоснуться девушка, – что ты чувствуешь?

– Она мягкая… как перина… – ответила девушка, положив ладонь на траву.

– А теперь запомни… – глядя на нее, проговорил учитель, – мы должны сохранить все это в том же состоянии… Но ты должна научится всему, что я скажу.

Учитель стал обучать девушку воинскому искусству и прививать ей мудрость, называя это «познание мудрости предков». Днем она училась боевому искусству. Падала, разбивала руки в кровь. А вечерами, сидя у камина в его комнате, слушала рассказы о прошлом, настоящем и будущем. Вечерами, встречать хозяина приходил Цербер. Он ждал у окраины переходного мира, тихо поскуливая. «Есть хочет», – улыбалась девушка и бежала со всех ног к псу. Несколько раз, учитель ходил с Джергом и Цербером гулять по Миру Теней. «Не будем разлучать тебя и твоего друга», – говорил он. – «Да и этот пес влияет на тебя лучшим образом».

Постепенно, демон начал привязываться к учителю. И с этим чувством пришло и старание в тренировках. Казалось, что сердце человека, которым когда-то был Джаггернаут, начало вновь биться.

«Нельзя предвидеть будущее, но можно его создать», – говорил учитель и девушка восхищенно улыбалась. Она стала ему словно дочь. Он видел, как трудно ей дается изучение боевых искусств, но также он отмечал ее старание. «Однажды ты станешь великим воином… И тогда тебе понадобится мудрость. Ибо плох тот воин, кто вместо защиты способен лишь на убивать».

– Я хочу узнать кто я… – однажды, после тренировки, проговорила девушка. Ее глаза сияли огнем страдания. И учитель после желания отказать, все-таки согласился помочь ей.

Она сидела в окружение свечей. Цербер вошел в домик и сел у дверей. Он с любопытством глядел на хозяина. Ее белокурые волосы спадали по плечам. И она казалась обычным человеком, но именно сейчас ей суждено было узнать всю правду о том кто же она. Или он…

– Ты в темной-темной комнате с тремя дверями, – слушала она монотонный голос учителя, – Ты сидишь за столом и смотришь на каждую из дверей. Но тебе следует выбрать одну из них и зайти внутрь.

Девушка дышала быстро и обрывисто. Цербер напрягся всем телом.

– Я выбираю ту, что прямо перед моими глазами… – прошептал она и на мгновение ее дыхание оборвалось. Учитель сделал шаг по направлению к ней и опустился на пол. Сейчас он видел перед собой ее лицо, озаренное светом свечей.

– Иди и открой, – почему-то холодно проговорил учитель. Девушка улыбнулась и протянула руку вперед. – Коридор … – выдохнул Джерг.

– Пройди по нему, – прозвучал голос учителя.

Цербер заскулил. Его верные карие глаза были устремлены на хозяина. Все, шесть глаз. Он хотел подойти ближе, но мужчина жестом запретил. Пес присел обратно. Через пару минут, Джаггернаут открыла глаза.

– Ну что? – осведомился учитель.

Девушка огорченно покачала головой. «Ничего», – выдохнула она.

Позже, они повторили обряд. И вновь неудача. «Мы попробуем еще», – говорил ей учитель. Джерг улыбнулся и ушел. На следующий день попытка увенчалась успехом. Но… демоны уже знали про попытки Джаггернаута заглянут за грань разрешенного. А значит, судьба учителя была решена.

***

Девушка кричала в окружении сотни свечей. Огонь отражался на ее лице. Голос учителя рвал ей душу. «Иди и открой», – громко говорил он. Она дрожащей рукой потянулась в пустоту.

Мир Теней разорвал крик. Демоны встрепенулись. «Высшие» спустились в темницы и узнали правду: Джаггернаута освободили. А в этот момент, девушка оказалась в мире, где ее тело рвали. Сотни людей. Толпа. Они пронзали молодого юношу. «А-а-а», – кричал он в ее воспоминаниях, и этот же крик повторяла она, сидя в окружении свечей. «Бенни», – слышала она почти родной голос, – «Бенни».

Она ощущала каждое его ранение, как свое. Кровь заливала глаза. В мыслях все мешалось. Туман и тьма поглощали ее сознание. «Ты умрешь выродок ведьмы», – шептал кто-то на ухо и вновь боль пронзала тело. «А-а-а», – крик рвал грудь.

– Анна, – прокричала девушка, упав на спину, – Анна, я…

Юноша сопротивлялся. В его тело раз за разом вонзали острые пики. Он пытался оттолкнуть от себя убийц.

– Анна, … Энни, … – звал он кого-то, – Прости меня….

Наконец последний удар и все в глазах помутнело. Боль начала отступать. Тьма поглотила сознание юноши. Разъяренная толпа продолжала бить его, но боли больше не было. По лицу девушки струились слезы, смывая испарину. Она продолжала стонать и всхлипывать. Смерть и тьма поглощали девушку. И вновь вернули к жизни. Она открыла глаза. Память по крупицам начала возвращаться. «Бенни» – прошептала девушка, высохшими губами, – «Я – Бенни». Женское тело вдруг стало чужим. Она села и более осознано посмотрела на учителя. «Мое имя – Беннисио Марччери», – выдохнул Джерг.

– Теперь тебе пора отдохнуть… – помогая демону подняться на ноги, проговорит учитель.

– Я видел их… – шепчет она и теперь и голос ее изменился. – Я – Бени… Мое имя,… я знаю как меня зовут… Учитель, я знаю, кто я…

Тогда уходя на ночлег, Джаггернаут еще не догадывался, что их общение с учителем скоро прервется. Очень и очень скоро. Уже тогда «высшие» знали о дружбе демона с человеком и видели в этом нечто ужасное. А после, и вовсе решили, что следует предотвращать опасность до ее появления, а не расхлебывать потом плоды. Но, как говорится, выбрав путь, чтобы уйти от судьбы, мы именно там ее и встречаем.

Позже Джерга вновь упрячут в темницу. Признав его предателем. А к учителю подошлют убийц. Тех, кто не знает, что есть сострадание и милосердие.

«Милосердие»… было ли это чувство знакомо демону? Вообще, может ли подобное падшее существо испытывать такие эмоции, как «привязаноть», «любовь», «сочувствие»? Я не знаю. Не знаю. Но Джерг испытывал некоторые из них. Может ли это быть оправданием его действий? Вряд ли. Каждый несет наказание за содеянное. Но согласитесь: подобное мироощущение должно учитываться, когда мы говорим и осуждаем чудовище.

2 глава

1601 год. Румыния.

Серджиу разглядывал лес, стоя у окна своей опочивальни. Мысли о том, что в ближайшем будущем в его жизни появится кузина, вызывали у молодого человека сильнейшее негодование. Флорика возмущенно замолчала, когда сын за ужином нелестно высказался о ее племяннице. Женщина понимала гнев сына, он никогда раньше не слышал о существовании Анны, и вдруг должен был раскрыть свои «братские объятия» для кузины? Подобного добродушия от Серджиу ожидать было просто глупо.

– Я хочу, чтобы ты отнесся к нашей гостье с уважением… – произнесла Флорика, переступив порог покоев сына, – Пойми, девочка потеряла всю семью. Родителей убили на ее глазах. Она достойна сочувствия, Серджиу.

Молодой человек усмехнулся словам матери, но не проронил ни слова.

– Анна – единственная дочь моего теперь покойного брата, – умоляюще прошептала женщина, чем вызвала возмущение во взгляде сына, – Я обязана почтить его память, приняв бедняжку в нашу семью.

– Маменька, – Серджиу обернулся к женщине и выдержал долгую паузу, – Я не против ваших родственных чувств к ней, – он вновь отвернулся к окну, – Но не заставляйте меня испытывать к ней то же самое.

***

Анна весь путь от Дакии смотрела в окно. Слезы уже давно не застилали ее взгляд. Боль отступила. Смерть ее семьи оказалась непоправимой утратой, но со временем память стерла воспоминания о той страшной ночи. Анна судорожно сжимала ладонь своей служанки и молчала, слушая лишь мерный скрип колес повозки. Кони шли поступью. И девушка очень устала от постоянных лесов. Пару раз ее укачивало и это сильно задержало их поездку. Хотя Анна не волновалась о том, что ей следует ехать быстрее – семья де Буритару была для нее столь же неинтересна, как и любая другая семья Валахии. Родственных чувств девушка не испытывала к опекунам и с той же прохладой ожидала знакомство с новыми родственниками, с которой и Серджиу предвкушал приезд кузины.

Наконец, карета въехала во двор замка и Анна стала ждать, когда ее удосужатся встретить. Девушка ее положения не могла сама пойти на встречу к незнакомцам, даже если они являются для нее родственниками.

– Госпожа, – произнесла служанка, выглядывая в окно, – Нас не встречают. Возможно, следует отправиться внутрь?!

– Нет, – холодно произнесла Анна. – Нам торопиться некуда.

Ее тихий голос звучал низко. Все слуги знали, что в подобном настроении госпожа пребывала с момента гибели любимого отца. Анна была в тот миг рядом с ним, когда бунтовщики ворвались в его покои. «Прячься!», – прошептал отец и девушка повиновалась. Теперь же, она желала нарушить приказ отца и погибнуть в тот миг с ним. Пока Анна погруженная в воспоминания о своей семье, разглядывала рисунок на платье, дверца кареты распахнулась и перед нею предстал молодой темноволосый человек. Был он достаточно красив, чтобы сразить любую одним взглядом темных, глубоких глаз. Однако, Анна с непреодолимой скукой оглядела молодого человека и, опираясь на протянутую им руку, вышла из кареты. Подол черного платья опустился на землю и вмиг был покрыт серой пылью. Девушка с досадой оглядела прилегающую к замку местность и, наконец, остановила взгляд черных глаз на встречающем ее молодом человеке.

– С кем имею честь беседовать? – холодно осведомилась девушка.

– Мы не беседуем, – усмехнулся брюнет и жестом оттянул свой черный жакет.

– Уже беседуем, – возразила Анна и выжидающе подняла тонкие брови.