Строптивая мишень

– Но не можем же мы всю жизнь сидеть в чужой квартире и обеда ждать?

– Послушай, дорогуша, если тебе скучно стало, захотелось приключений и разнообразия, так стоит только за дверь выйти.

– Не заводись. Ты у родни, а я у чужих людей и что-то для себя сделать должна.

– Деньги приготовь, тысяч шесть.

– На что? – удивилась я.

– Слышала, о чем вчера толковали? Тачка нужна, лучше две.

– Ты так говоришь, как будто у тебя план есть, – насторожилась я.

– Есть, – кивнул он.

Слишком лаконично, я захотела уточнить:

– План, как меня избавить от неприятностей?

– А я что, подряжался? – вытаращил он глаза.

– Господи! – всплеснула я руками. – С какой стати мне тогда деньгами швыряться, будто они у меня лишние?

– Тогда мотай, куда ты там собиралась.

– Что-то не хочется, – вздохнула я. – Выйду на вокзале в чужом городе и куда? Нет, я уж лучше с тобой посижу. Верка обедом накормит, тараканы, как родные, рядом шныряют, жить можно.

Алексей ухмыльнулся и уставился в газету.

– А зачем нам две машины? – спросила я через пару минут.

– Пригодятся.

– Оно конечно. Судя по тому, как ты джип разделал, нам и двух будет мало. Ты на него всю жизнь копил или позаимствовал?

– Позаимствовал.

– Я так и подумала… Валяй, бери деньги, покупай машины. А вот ты говорил, что я дорогу перешла, это кому?

– У тебя от лишней информации голова не болит?

– Не болит. И оставь мою голову в покое, сам ведь говорил, что охота – процесс необратимый. Так какая мне разница? Хотя бы знать буду, кому спасибо сказать.

Он вздохнул и отложил газету. Я сидела, поджав ноги, искоса на него поглядывала. Хоть и силилась не унывать и смотреть на жизнь оптимистически, но своим оптимизмом и кошку бы не обманула.

– Может, тебе действительно уехать? – минут через пять спросил Алексей. Я отвернулась.

– Куда? Деньги быстро кончатся. Ничего путного делать я не умею.

– Выйдешь замуж. Для такой, как ты, это не проблема. Фамилию сменишь, будет крыша над головой и кормилец.

Я задумалась, потом сформулировала:

– Я хочу выйти замуж за любимого человека.

Он присвистнул.

– Не вижу в этом ничего смешного, – решила я обидеться.

– А я разве смеюсь?

Я повздыхала и решила на жизнь пожаловаться:

– Бежала из квартиры сломя голову, ничего из одежды собрать не успела. Как ты думаешь, я могу зайти домой?

– Не советую.

– Они что, всю жизнь там будут сидеть, меня дожидаясь?

– Если всерьез собрались тебя прикончить – будут.

– Ясно. А вот скажи, крестный твой, он в самом деле тебе крестный или это должность, как в «Крестном отце»?

– В самом деле крестный. – Алексей вдруг засмеялся.

– А Верка – жена Григория, а он брат твоей мамы?

– Двоюродный. И Верка не жена ему, так, живут вместе, она вообще-то жена моего крестного.

– А имя у крестного есть?

– Есть. Николай Савельевич.

– Я ведь не просто так спрашиваю, – пояснила я. – Я все слышала, о чем вы вчера говорили, и кое-что поняла, не маленькая. Твой Николай Савельевич мне не поможет, а?

– Крестный-то? – Алексей захохотал, как будто я ляпнула что-то чрезвычайно забавное. Отсмеявшись, он покачал головой и сказал равнодушно: – Он и мне-то помогать не станет, а про тебя и разговору нет.

– Жаль, – вздохнула я, намереваясь продолжить тему, но тут заглянула Верка и позвала обедать.

Ближе к вечеру вернулся Гришка, и не один, а с маленьким юрким мужичком лет тридцати. Физиономия у мужичка была смышленая. Симпатичный Соловей, о котором шла речь вчера. С Алексеем они обнялись, для чего тому пришлось согнуться в три погибели, потом облобызались и долго трясли друг другу руки. Только после этого Соловей заметил меня.

– А это кто? – спросил он, улыбаясь во всю ширину рта. Я тоже в долгу не осталась и выдала свою лучшую улыбку.

– Это Наташка, – сурово сказал Алексей, пресекая дальнейшие вопросы.

– Красивая, – кивнул коротышка.

– Ничего, – проворчал Алексей. – Идем в кухню.