Mornavakthund

Всё случившееся тогда было не более чем детской глупостью, зашедшей слишком далеко. Это ж надо было им решить что, собравшись вместе, они прикончат волка! Не каждому взрослому такое удавалось, а они лишь толпа детей, ни разу в жизни не державших в руках оружие пострашнее корявой, подобранной в лесу, палки. Но они сделали это – собрались, придумали план, устроили засаду. И вот к чему это привело.

Девочка помнила, как заполошно билось сердце, когда она отбивала попавшего в капкан волчьих клыков друга. Как страшно было встречаться взглядом с этими дикими лиловыми глазами. Боялась она в тот день так, как никогда прежде – за друзей, за себя, за своего отца, который в этот момент бился где-то там с другими волками. Но, ударяя по оборотню с каждым разом всё сильнее и отчаяние, девчонка будто бы забивала и свой страх куда подальше. Не время тогда было для него. Ох, не время.

Открыв бурдюк, она смочила чистую тряпицу; в нос Эклесса ударил резкий запах трав.

Отвар, – понял он. – Видать, не добивать решила.

– Чёртов оборотень, – ругалась девчонка на людском языке. Мужчина усмехнулся про себя, но не выдал, что понял прозвучавшие слова. – Зачем я только трачу на тебя отвар? Лучше бы приберегла для своих. Тех самых, кого искалечишь ты и твои друзья-монстры.

Она прибавила пару ругательств, заставив оборотня удивиться: услышать подобное из уст ребёнка казалось странным.

– Зачем ты только оставил нас тогда в живых? Почему не поступил, как должен был? Знать бы ещё, что ты сказал в конце. Проклятье, небось, какое-то! Это бы объяснило, почему я никак не могу забыть тот день. Почему я вообще считаю себя обязанной тебе?! – девочка гневно вскрикнула, но тут же умолка, заставив саму себя унять страх и злость. Взяла нитку и ловко продела её через игольное ушко. Иголка у неё была не простая, а изогнутая: Эклесс знал, что такими люди зашивают свои раны. Переживать такое самому ещё не приходилось, ведь прежде его не ранили так сильно, а все царапины быстро затягивались без помощи. – Ты ж, наверное, и не помнишь меня. Ещё бы, уже лет пять прошло. Небось, уже столько людей да эльфов перебил, что и не упомнить.

Эклесс скривился, когда игла вонзилась в тело. Слова были правдивы.

– Не корчись, – девочка стукнула оборотня по колену здоровой ноги – не со злости, а скорее из-за своего собственного страха. – Вот я тебя сейчас подлатаю, а ты меня убьёшь. И поделом мне будет. Нечего было столько лет убиваться, считая себя обязанной жизнью какому-то монстру.

В тот момент Эклесс вдруг вспомнил её – ту странную девочку, отходившую его палкой. Сейчас она выглядела уже взрослее. Оборотень негромко усмехнулся, а девочка, нахмурившись, уставилась на него.

– Какие некрасивые у тебя глаза.

Не сумев скрыть удивление, мужчина взглянул на своего лекаря, да только она сразу отвернулась, не поймав этот взгляд. Странно, подобного ему ещё никто не говорил, напротив, многие будто бы считали своим долгом отметить красоту лиловых глаз Эклесса.

Отвлёкшись, оборотень не заметил, как юная целительница закончила с ногой и пересела поближе в плечу, вглядываясь в рану, оставленную стрелой и когтями.

– В следующий раз лучше отгрызи себе руку, вместо того, чтобы так вырывать стрелу, – пробурчала она. – Разворотил всё, что можно. Надеюсь, ты боли не боишься, потому что шить мне придётся долго.

Говорила она ещё много чего, не прекращая, думая, что Эклесс не понимает. Но Эклесс понимал – в Сварте оборотень нашёл того, кто знает язык людей и изучил его.

Он загорелся желанием обучиться в день их встречи, и первым же делом обратился к Рагнару – своему собрату. Тот был удивлен вопросу есть ли среди оборотней тот, кто знает людскую речь, но всё же ответил:

– Нет таких, – пожал плечами мужчина, говоря на свартском, – да и не было никогда. А если уж так хочется говорить на людском языке, то обратись к людям. Мало их что ли в Сварте?

И это было верно – немало пленных, оставшихся в живых после пыток, теперь служили их хозяину, выполняя грязную работу. Они стали рабочей силой с которой никто не считался и которая никого не заботила – рабы без права поднять взгляд от земли.

Эклесс никогда прежде не разговаривал с ними, да и сами люди не стремились ни с кем говорить: запуганные болью, они чурались незнакомцев. Долго пришлось искать человека, готового заговорить, а уж тем более обучить своему языку, но везение было на его стороне – такой нашёлся. И, надо признать, учитель из него вышел толковый, жаль только что такая жизнь сгубила человека раньше срока – доучить Эклесса он не успел, и умер на другой год.

Мужчина скривился и взвыл, когда девочка посыпала рану порошком из мешочка.

– Такой страшный волк и боится царапины. Может мне подуть тебе на рану, как маленькому ребёнку? Не понимаешь меня? А оно и ясно. Вы ж, оборотни, наверное, вообще не разговариваете, воете только. А если и говорите, то на этом мерзком языке.

Девочка замолчала, а Эклесс вдруг понял, что ему неуютно. Звук её голоса – такой чистый и не похожий ни на что в жизни за стенами Сварта – успокаивал. Ему было приятно слушать эту гневную, а иногда тихую и спокойную, речь, которая и не думала прекращаться ни на одну единственную секунду. А теперь тишина. На душе вдруг стало странно отвратительно.

– Она назвала тебя сторожевым псом[1 - Словосочетание «сторожевой пёс» на языке героини звучит как «вактун» или «vakthund»], – спасительно прозвучал голос девочки. – Посчитала, что ты спас нас: сам ушёл и других увёл. Вот глупая, ты ведь просто бросился помогать своим друзьям истреблять род людской. Да и я тоже дура, раз убедила себя в том, что обязана тебе жизнью. Это всё твоя чёрная магия, проклял, небось, меня, напоследок.

Она смотала оставшиеся нитки, спрятала иголку и затолкала их вместе с опустевшим наполовину бурдюком обратно в сумку.

– Хочешь знать, что я сказал тогда? – заговорил Эклесс на ломанном людском языке. Девочка замерла, держа в одной руке мешочек, а в другой серую тесьму. – Я попросил бежать. Не хотел, чтобы вас убили.

– Ты говоришь на нашем языке? – оборотень устало кивнул. Девочка вдруг крепко задумалась, а потом зло фыркнула и ударила его в бок своим крохотным кулачком. – Заставил пленных людей учить тебя? Ах, ты монстр. Мало тебе, что вы их истязаете, так ещё и это! И зачем только? Чтобы прикидываться человеком? Вот почему ты здесь! Надеялся, что тебя найдут и принесут в деревню. Думал мы такие идиоты и примем тебя! А мы бы приняли, и знаешь почему? Потому что помогаем друг другу. Мы не зло, как вы.

– Раз я такой монстр, то почему помогаешь?

Девочка и на секунду не задумалась с ответом:

– Почему помогаю? Ты не убил меня, вот я и помогаю. Не хочу быть тебе должной. Считай жизнь за жизнь. Но когда я тебя подлатаю, и ты уползёшь к своему хозяину, всё это будет забыто. Мы снова станем врагами. Ошиблась я, глаза у тебя всё же красивые, жаль, что принадлежат они зверю. Убийце.

– Ты так же судишь меч, которым убивают?

– О чём ты?

– О том, что мы такое же оружие. Мы созданы для этого, так же как меч создан для битвы.

– Созданы они. Ха! – бросила девочка. – А у тебя что своей головы на плечах нет? Пусть я и не эльфийка и не понимаю этот мир так хорошо, но то что ты говоришь это ерунда. Создали его, посмотрите только! Меня вот тоже «создали» женщиной, но я могу взять оружие и защищать свой дом. Я умру в бою за то, во что верю. Кто мешает тебе?

– Я не человек.

– А кто же ты?

– Зверь. Слуга Сварта. Убийца.

– Тогда чего же ты меня не убил?

Как и пять лет назад, оборотень не имел ответа на этот вопрос.

Глава 3. Странное чувство

Упрямо идя по лесу, девушка изо всех сил старалась не поддаться страху.

На небе высоко светила Луна, а звёзды прятались за пеленой легких облаков. Лес не пугал её – пугала близость Сварта.

Собрав все нашедшиеся силы, девушка громко прокричала:

– Морнавактун[2 - Mornavakthund]!

Прозвучавший голос – будто и не ей он принадлежал – испугал и заставил сжаться от страха. Что она только делает? На что надеется?

– Что в детстве была дурой, что теперь, – ругала себя едва различимым в шуме леса шёпотом, но продолжала идти вперёд, по незаметной в ночи тропе. – Неужели я и правда пришла сюда? Ох, зачем… ох, зачем? Я ведь даже имени его не знаю.

Шумно слетевшая с дерева птица заставила девушку отступить, выставив руки перед собой.

– Ох, что же это я? – она тряхнула головой. – Пришла искать оборотня, а пугаюсь мелкой птахи.

Девушка провела рукой по лицу и остановилась. Она совсем не знала куда идти и что делать. Как найти этого оборотня с лиловыми глазами? А как убедить помочь? Очень уж сомнительно, что волк вспомнит их короткие встречи, произошедшие не одну пару лет назад, да и не похожа она уже на ту маленькую девочку.

Глупо и бесцельно, девушка шагала вперёд: возвращаться в деревню, чтобы обдумать план, она не хотела, но и позвать оборотня снова не решалась – уж больно страшно.

Лес сгущался, а по левую сторону виднелись горы. Девушка знала, что за ними Сварт – страна страха, боли и страданий. Какие ужасы припас её правитель и каких жутких слуг готовит спустить на род людской? Прикусив до крови губу, она шла дальше, не желая смотреть на эти горы. Не желая думать о том, что там может быть и её отец.