Mornavakthund

Волк вышел на дорогу перед ней и зарычал, блеснув в ночной темноте белыми клыками. Куда ярче светились лиловые глаза.

– Морнавактун, – повторила девушка, а оборотень тряхнул головой и подошёл, приминая тяжёлыми чёрными лапами пожухшую осеннюю траву. – Погоди. Не убивай, дай объясниться, – она не двинулась с места, даже когда волк остановился в вплотную и фыркнул, сдув с лица светлые пряди. Девушка храбрилась, а страх прятала куда-то глубоко-глубоко, боясь, лишь сильней от того, что волк его может учуять. – Не знаю уж помнишь ли ты меня, но когда-то мы уже встречались. В этом самом лесу. Сначала я ещё ребёнком была и била тебя палкой, а потом, через несколько лет залечивала раны. Помнишь? Ну же вспомни меня. Я знаю, что ты понимаешь мои слова, ведь ты знаешь язык людей. Ну? Морнавактун?

Сомнений в том, что это тот самый оборотень у девушки не возникало – это он. Совершенно точно он.

Волк отошёл на несколько шагов назад и, быстро осмотревшись по сторонам, принюхавшись, а после, громко чихнув, обернулся человеком.

– Не изменился ни на день, – произнесла девушка. – Всё такой же как в моих воспоминаниях.

Несмотря на то, что она уже выросла и среди своего народа считалась очень даже высокой, Эклесс возвышался над ней на добрых две головы, если не больше.

– Что значит «Морна»? – незамедлительно спросил мужчина, стоило девушке замолчать. Та пожала плечами.

– «Морна» по-эльфийски значит «чёрный», – в лиловых глазах оборотня блеснул интерес. – Я подумала, что называть тебя просто сторожевым псом как-то не вежливо что ли, а мех у тебя чёрный, так что подходит.

– Ты знаешь эльфийский? – мужчина шагнул навстречу девушке; меж ними осталось расстояние в длину вытянутой руки.

– Отец воевал бок о бок с эльфами и быстро обучился языку, а после обучил и меня, – странно грустно начала она, смотря на лес за плечами оборотня. Глядеть в лиловые глаза совсем не хотелось. – Из-за него я и здесь: мой отец пропал, и, боюсь, сварты схватили его. Прошу тебя, – взгляды человека и оборотня встретились, – пусть, прежде, я и говорила, что мы враги, помоги в последний раз. Проверь, нет ли его в ваших темницах. Ты легко его узнаешь по приметному шраму на правой руке – от мизинца и до локтя – он в детстве ещё порезался, когда помогал своему отцу в кузне. Шрам очень старый. Белый-белый, – шагнув к мужчине, и совсем забыв о страхе, девушка обхватила его большую грубую ладонь своими, совсем крошечными. – Прошу, умоляю, помоги. Я должна найти его.

Эклесс, тряхнув рукой, оттолкнул тёплые ладони – сделал он это не из презрения или отвращения, а скорее удивившись своим ощущениям. Прикосновение показалось странным – неуместным – и пугающе приятным. Никто прежде не прикасался к нему так. А это чувство…? Ему вновь захотелось ощутить нежность чужой кожи. Будто против воли, взгляд прошёлся по фигуре девушки: молодая, статная, красивая. Совсем не те чувства, оборотень должен испытывать к человеку. Зверь в его душе зарычал, но тут же умолк.

– Ты поможешь мне? – девушка приметила эмоции, отразившиеся на лице Эклесса, а его потемневшие (едва ли от ярости) глаза, не напугали. Подобные взгляды уже давно перестали быть чем-то новым: многие мужчины из рода людей смотрели так же, с тех самых пор как она перестала быть ребёнком.

Она была готова на многое, чтобы спасти отца, и если ради помощи придется соблазнить слугу Сварта. Если так надо.

Дрожащая рука, вновь неспешно (неуверенно) обвила ладонь мужчины, но Эклесс не поддался – нетерпеливо оттолкнул и отошёл в сторону, глухо зарычав.