Нона из Девятого дома

Пирра выложила кашу в большую миску и протянула ее Паламеду.

– Когда-нибудь у тебя будет очень бесячая жена, Секст, – любезно сказала она.

– Две, если бы я думал, что ты пропила все наши деньги, я бы спал спокойно. – Паламед ткнул в ее сторону ложкой: – Кому и зачем ты дала взятку?

– Одним ребятам. Зона С, – лаконично сказала Пирра.

– Ради бога, Пирра, если туда так сложно попасть, давай возьмем зону Б, у нас с Кэм есть способы и средства…

– Я бы заплатила любую сумму, чтобы вы не несли такой риск, который несете. – Пирра сунула ложку каши в рот. – М-м-м… ее так… легко проглотить.

– Пирра, – сказал Паламед, – мы делаем это по крайней необходимости. А ради подсказки мы готовы на что угодно.

Пирра понизила голос.

– Кому какое дело до подсказок? На самом деле ты устраиваешь этому мозгу жесткий талергический секс. Сынок, каждый раз, когда вы пересекаетесь, ты подвергаешь ее таламус ужасающему стрессу…

– Я каждый раз даю этому зеленый свет, тщательно сканирую ее на предмет…

– Тебе следует слить и заменить ее гребаную мозговую жидкость, – сказала Пирра. – Когда мы с Гидеоном планировали это испытание, я взламывала ему череп и сама ее процеживала. В качестве контрольной переменной. Это все накапливается. Сомневаюсь, что ты проверяешь количество лейкоцитов. Единственными людьми, которых я провела через это чертово испытание, были Мерси и Крис, потому что только Крис не возражала против регулярной трепанации черепа. Трахаться с душами не так-то просто, Секст. У тебя никогда нет о них полной информации.

Паламед очень вдумчиво и медленно съел ложку каши.

– Ты считаешь, что я слишком доверяю себе, – сказал он.

– Я считаю, что ты не можешь быть сам себе сдержками и противовесами, и не стоит и пытаться.

– Иногда ты напоминаешь мне мою мать.

– Женщину, ради встречи с которой я готова убить, – сказала Пирра.

– Будем надеяться, что у тебя появится такая возможность, – ответил Паламед, – итак…

Нона вытащила из каши мягкую набухшую изюмину и принялась осторожно перетирать ее зубами, стараясь есть очень осторожно. Каша была неплохая, только слишком сладкая и немного жесткая, но ей всегда приходилось выбирать, какой кусочек она может съесть, не выплюнув и не привлекая ничьего внимания к тому, что она делает.

– Вы ссоритесь? – спросила она. – Это потому что все в городе ссорятся? – И Пирра, и Паламед сразу приняли виноватый, затравленный вид.

– Не становись слишком милой для этого мира, детка, – ответила Пирра. Но, в конце концов, она назвала ее деткой и дернула за косичку. – Просто у нас стресс. Ешь кашу. Боже, это ужасно.

Как ни странно, Нона не слишком возражала против каши. Она была настолько непохожа на обычную еду, что ее можно было довольно легко проглотить, не думая о еде и не ожидая дешевой похвалы от Пирры и Паламеда. Паламед ел с механической яростью.

– Нельзя морить Кэм голодом, – пояснил он.

Он почти доел, когда у него запищал таймер.

– Слава богу, я успел.

И вместо него стала Камилла. Камилла посмотрела на Нону и спросила:

– Новости?

– Паламед ненавидит кашу.

– У нас была каша? – Камилла посмотрела на свою тарелку, а затем на Пирру, которая приберегла изюм напоследок и пихала его в рот. – А куда делись деньги на еду?

– Я не хочу говорить об этом второй раз, – ответила Пирра.

До школы оставалось еще много времени, поэтому они вспомнили одно из любимых занятий Ноны. Нона стояла на ногах Пирры, пока Пирра с Камиллой делали растяжку и подъемы корпуса. Пирра помогала Камилле тянуть ноги с такой силой, что Нона боялась, что они оторвутся, а потом безжалостно растягивали саму Нону, заставляя ее касаться пальцев ног, вытягивать одну ногу, потом другую, пока она не почувствовала множество коротких ярких вспышек боли.

– Нужно поддерживать мышцы в тонусе, – сказала Пирра, – хотя бы грубой силой.

В конце ей помассировали спину и икры, и это было приятнее всего. Когда они вышли из дома, она чувствовала себя обессиленной и радостной, но не рискнула признаться, что устала. Правда, идя мимо огромных вентиляционных отверстий вместе с толпой, Нона уже чувствовала себя лучше.

Они шли по улице, никуда не сворачивая, пока Пирра не сказала у ворот парка:

– Слишком много людей, обойдем.

Нона взяла Пирру за руку, и они пошли кругом. Повернули налево, огибая парк, прошли мимо смелых владельцев ларьков и других торговцев, которые раскладывали свои товары, курили, тянули длинные грязные кабели к вентиляторам, которые сдували дым немного в сторону. Нона немного отстала, держась за руку Пирры и разглядывая ряды тонких синтетических рубашек и пластиковых ботинок.

– Зачем тебе эта дешевка? – спросила Пирра.

– Низачем. Но мне же скоро полгода, – напомнила Нона.

– Ты получишь подарок на год, – сказала Камилла.

Нона встревожилась; если она не получит подарок сейчас, то, скорее всего, не получит его и потом.

Но Пирра возразила:

– Боже, ты думаешь, ей вообще когда-нибудь дарили подарки? Я бывала в ее родном городе еще до Анастасии, и там было мрачно, как в заднице. Внизу жуткие пещеры…

Это заинтересовало Нону, но Кэм резко сказала:

– Не начинай.

– Ничего такого, мэм, понимаю. Нона. А что ты хочешь в подарок?

Нону обуяла жадность.

– Мне нужна пачка цветных резинок, чтобы на одну косичку один цвет, а на другую другой, как у Красавчика Руби.

– Я сказала «подарок», Нона. Он должен чего-то стоить.

Нона была озадачена.

– Ну я поэтому такой и выбрала, он дешевый, поэтому ты, наверное, сможешь его купить, даже если ты отдаешь половину своих денег. Ты же не так много зарабатываешь.

– Домашняя жизнь, – сказала Пирра Камилле через голову Ноны, – чрезвычайно угнетает и сильно понижает самооценку.