Ля мур пердю. Рассказы

– «Хорошо, хоть эти не заболели, как я, – подумала Галя, а вслух спросила, – Наши все пришли?»

– «Все пришли и даже Надежда. Я специально тебя жду, чтобы хозяйка калитку не запирала», – ответила Ольга.

Галя стояла в нерешительности: и уйти было невозможно, и оставаться глупо. Она посмотрела на Воронова. Он ковырял носком сандалии пыльную дорожку у калитки и смотрел куда-то в сторону. Уже светало.

– « Мы седни в Ялту уезжаем. Ну че, девчонки? Прощаться будем?» – забасил Молодец.

«Ну, прощайте», – ответила Галя и, не оглядываясь, пошла вглубь двора.

В их курятнике уже все спали. Галя, не раздеваясь, упала на кровать и неожиданно уснула.

На следующее утро все было как обычно – кофе с печеньками, дорога на пляж на морском кораблике с крикливыми чайками за бортом, столовка с макаронами, вечером – крымский портвейн в Коктейль-баре в Центральном парке, какие-то мимолетные знакомства и бесконечное женское злословие, – обсуждали и Молодца с Вороновым, и неожиданную Галину влюбленность. За пару дней приятельницы и Галя вместе с ними обсмеяли прошедшее приключение до состояния пошлейшего анекдота.

За неделю как бы все и забылось.

И вот однажды вечером Галя, еще издалека, как только свернули в свой переулок, увидела сидящими у их калитки Молодца с Вороновым. Сказать, что у нее оборвалось сердце, это ничего не сказать. У нее даже как будто остановилось дыхание, из легких улетучился весь воздух, испариной покрылось все тело и пропали физические силы. Она еле нога за ногу подходила к калитке, и, чтобы не упасть, вцепилась в Ольгину руку. Ольга обернулась на нее и, видимо, все поняла.

Воронов встал со скамейки, не улыбаясь, поздоровался. Галя что-то промямлила в ответ, не слыша общий оживленный разговор и приветствия.

– «Оля, помоги мне в душ сходить и переодеться», – прошептала Галя, она подумала, что если не примет холодный душ, то не придет в себя.

Ольга, девчонка добрая и отзывчивая, затащила Галю за калитку в их двор, буквально поддерживая, завела в темный и сырой, отдельно стоящий дощатый душ и даже помогла раздеться. Под душем Галя немного успокоилась. Через некоторое время вернулась Ольга, держа в руках любимое Галино красное хлопчатобумажное длинное платье, которое она сама сшила перед поездкой на юг.

– « Вот возьми. Ничего, что я сама вытащила его из твоего чемодана?

Надевай, оно тебе очень идет, когда еще случай представится. Прикинь, Молодец меня на пляж зовет, на ночь глядя, во – дурак», – Ольга еще что-то тараторила и хихикала, помогая Гале одеться. Но Галя опять отключилась, в ушах зашумело, тихий ужас обуял ее: «А вдруг он ушел, она же ничего ему не сказала, даже не поздоровалась, что он мог подумать?»

И уже торопясь, застегивая последние пуговицы на платье, почти выбежала на улицу.

Воронов по-прежнему стоял у калитки.

– «Ну, здравствуй, Воронов, какими судьбами? Завершаете Крымский вояж? Как там Ялта? А мы вас не ждали, а вы вот и приперлись…»

Галя сбивчиво и бестолково еще что-то говорила, но Воронов, не отвечая, а может, даже и не слушая, взял Галю за руку и повлек ее за собой.

Шли или даже почти бежали куда- то в сторону заброшенных садов за железной дорогой. Галя уже ни о чем не спрашивала, а только придерживала длинный подол платья, который уже порвался, зацепившись за колючую проволоку, которая кое-где была натянута на ограждения.

– «Куда ты меня тащишь?»

– «Сейчас увидишь», – не поворачиваясь, ответил Воронов.– «Я тут одно место нашел, пока тебя ждал».

– «А что долго ждали?»

– «Почти полдня тут болтаемся. Вы где ходите?» – Воронов с силой сжимал ее руку и был, как показалось Гале, даже рассержен.

Недалеко от дороги в зарослях акации Галя увидела старую покосившуюся беседку, почти полностью заросшую плющом. Именно туда, поняла Галя, ведет ее Воронов.

В беседке стоял скелет старой железной кровати. На продавленной панцирной сетке лежали куски старого картона. Все внутри Гали дрожало, но все равно промелькнула ехидная мысль: «подготовился, гад, место разыскал».