Я теперь со смертью на ты

— Вначале я даже не думал, что дойдет до нас, ведь поток снега казался совсем маленьким, но вы крикнули: «Мулина, двигайся!!!»

— Ты серьезно? Это был я?

— Да-да, точно, помню ваш голос, я был в трех-четырех метрах от большого камня, который находился чуть ниже и правее меня. Вы кричали: «Давай двигайся!!!» И тут я перестал думать, взял направление вниз, к камню, где как раз и смог укрыться.

— И снег даже не задел тебя?

– Нет, снег я почувствовал, он поднял меня и начал заваливать мои ноги.

– Но ты успел добраться до камня?

– Si (да), я уже был за ним.

– Твоя жизнь спасена камнем. А он был большим?

– Довольно большой, ведь я находился над снегом и хоть мог самостоятельно дышать. Все произошло так быстро, я даже не успел снять рюкзак. Но, к счастью, за камнем я был в безопасности. Видел, как Макарова тянет вбок огромная снежная масса. Я даже не помню, кто ему помог и как он вышел. Я замер, весь потерянный, смотрел вниз – в то место, куда докатилась эта волна. В этот момент вы крикнули: «Мулина, бери лопату и вперед!!!» Вы мне сказали взять лопату, зонд[7 - Зонд лавинный предназначен для зондирования толщи снега при поиске людей, попавших в лавину. Представляет собой разборный прут длинной от 2 до 4 метров, состоящий из алюминиевых или карбоновых секций, внутри которых проходит тросик.] – и вперед, что я и сделал. Оставив свой рюкзак, быстро начал копать.

– А ты помнишь, кого ты откапывал?

– Это был капрал Ламарана. Он шел позади меня.

– Но кто его нашел? Откуда ты знал, что надо именно здесь его откапывать?

– Просто, когда я повернулся, увидел, что парни начали рыть снег, и тоже стал им помогать, но кто-то крикнул спуститься ниже и начать искать пострадавших с помощью АППЛ[8 - АППЛ – аппарат поиска пострадавших в лавине. Работает по принципу нелинейной радиолокации.]. Нас было несколько человек на одного пострадавшего, и ниже я увидел Марио, как его нашли и выкапывали. Я был с монголом, не помню, как его звали.

– Ганболд?

– Нет!

– Тулгабатар?

– Это он!!! В этот момент, я помню, что были уже спасатели с собакой, и один из них позвал нас, и мы с ним начали копать в том месте. Но мы ничего не нашли, собака ошиблась. Ведь вещи были разбросаны, собака чувствовала запах повсюду. И мы начали спускаться вниз, где уже была группа – из тех, кто мог ходить.

– А ты помнишь, кто нашёл Ламарану?

– Нет, вы знаете, когда я увидел, что уже копают, я подошел. А мой мозг был, как будто в тумане, в густом лесу, где не было никаких ориентиров. Я плохо соображал. Лишь помню чёрную мускулистую грудь капрала, которая была уже без какой-либо одежды. Электроды[9 - Электроды для ЭКГ – устройства, с помощью которых специалисты функциональной диагностики получают данные об электрической активности биопотенциалов сердца.] разных цветов уже приладили на места… Справа кричал Марио, которому было холодно, и я ему дал перчатки, но сказал, что они мокрые, на что он ответил, что ничего страшного, что ему «холодно-о-о-о…» Я до сих пор будто ощущаю, как на мне было тогда мало одежды, и я уже не чувствовал рук. Кто-то сказал подняться вверх и взять в рюкзаке перчатки. Я начал пробиваться вверх сквозь этот ужасный снег, который был большей частью рыхлый, но местами твердый, как бетон. Ноги проваливались до колен, порой до бедер, что затрудняло путь, преодолев метров 30—35, я уже окончательно обессилел… Постарался выровнять дыхание и услышал ваш голос – вы говорили немедленно спуститься, есть риск схода второй лавины… По ходу я увидел молдаванина, мертвого, на ледяном снегу, он казался весь изломанным, искривлённым. Он лежал внизу. Его нашли непалец и Альварес. Они видели, как снег полностью накрыл молдаванина, и сразу начали его откапывать. Но он оказался слишком глубоко. Его пытались спасти лишь двое. Смогли вытащить лишь через полчаса. Конечно, он был уже мертв…

– Ты помнишь, какой он был?

– Да помню, ведь мы пришли вместе. Он был очень спортивным и дисциплинированным. Но ему не нравилось служить, он просил несколько раз выйти в отставку. Его, однако, не отпускали.

– Кого ты еще помнишь?

– Многих, кто был под снегом. Кто-то выбрался сам, чудом оказавшись неглубоко. Кто-то оказался глубже, и тех вытащили без сознания. А были и те, кто попал очень глубоко, до них добирались 30, 40, 45 минут. Они были все мертвы…

Парни были в шоке. Я помню, как потом все пили день и ночь на протяжении многих недель. Многие стали курить травку, чтобы занять свой мозг, который взрывался от увиденного. Каждый успокаивал себя, как мог. Я лично смог заснуть лишь через несколько недель, с помощью лекарств.

– А что ты чувствовал, когда лавина начала идти в твою сторону? Что первое пришло в голову?

– Я сразу подумал о своем сыне. Боялся его оставить одного, и меня начало трясти, я был как парализованный. Но потом услышал: «Мулина двигай свой зад!» И тот камень чудом спас мне жизнь. Всю дорогу вниз я плакал. У меня болели колени, руки. Увидел накрытое тело Халили, и в этот момент больше не хотел возвращаться в горы. Ночью я не спал, не мог этого принять.

(Халили. За пару дней до смерти)

– Не хотелось бы тебя возвращать снова и снова в те события, но что ты чувствовал, когда все копали снег в этом хаосе?

– Помню, как Кузьмин кричал: «Давай копай!..» и все такое. Он был в состоянии стресса. Непальца помню, стоял, как зомби. Он даже не хотел рыть снег, тихо сам себе говорил: «Он уже мертв, он мертв, он мертв…» Да я и сам был потерянный весь. Было много людей, действительно какой-то хаос вокруг, словно после взрыва в метро. Никто толком не знал, что делать. Еще я помню кровь. Как на снегу алели большие пятна крови. Это вывело спасателей на тех, кто находился под снегом. Марио говорил: «Что ты смеёшься, думаешь, я вру? Мне и вправду очень холодно. Дай мне свои перчатки…» А я ему в ответ – что они мокрые и ужасно холодные. На что он ответил, что ему все равно, просто очень холодно, и таким детским истеричным голосом прокричал: «Давай!» Он сунул свои руки в мои перчатки и остался доволен. Хотя я помню, какие они были мокрые и неприятные, и я их снял, чтобы не отморозить пальцы. Чтобы самому не замерзнуть, я хотел взять те свои перчатки, которые были в сумке, но она находилась выше нашей позиции. Тогда я услышал приказ – взять свой рюкзак, и как только я начал подниматься, вы крикнули – спускаться, потому что был риск второй лавины. Вдруг я услышал голос снизу, который сказал мне смотреть наверх и наблюдать, не сойдет ли вторая лавина. Потому что внизу все работали сломя голову с выключенными АППЛ, чтобы не сбивать и не путать тот аппарат, которым ищут.

– Вспомни, как все протекало для тебя в тот момент?

– Лавина шла очень быстро. Буквально за несколько секунд все были накрыты волной белой смерти. А после все эти события и время поиска прошли очень-очень быстро. Сейчас даже все вспомнить не могу. Как будто несколько минут и все – конец…

– Что в тебе изменилось после этого происшествия?

– Во мне произошли сильные изменения. Я постоянно звоню родным. Много думаю о жизни. Раньше я наделал всякого, но сейчас понимаю, что в тот день был при смерти, и только чудо спасло меня. Это изменило меня… Теперь я намного серьезнее и мудрее отношусь к жизни. До этого события подумывал развестись со своей супругой. Но после я одумался и сейчас мы очень сильно любим и ценим друг друга, каждый момент нашей совместной жизни.

– Ну, а что именно в тебе изменилось? Какой сдвиг произошел?

– Это чувство – остаться один… Страх оставить своих близких – жену и сына. Теперь все поменялось. Раньше мы были далеки, но сейчас намного ближе друг другу и никуда не торопимся. Наслаждаемся жизнью. Также я понял, что надо уважать природу и относиться к ней бережно. Тогда и она ответит тем же.

– А сейчас как ты себя чувствуешь? Прошло определенное время после события. И это ведь горький, но опыт.

– Да-да, конечно. И все потому, что я жив, я здоров, я могу дышать, видеть и быть со своей семьей, а это самое важное. Независимо от того, сколько у вас денег, во всех жизненных ситуациях будьте рядом с семьей. Это самое важное, что есть у нас. Цените каждый момент, что проводите вместе.

ГЛАВА III

Верлежо (18 лет, Франция)

– Знаешь, Верлежо. Я сейчас, как и ты, прокручиваю, как ленту, произошедшее с нами. И мне так же тяжело снова восстанавливать картину. Но, думаю, нам двоим будет легче. Ты помнишь день лавины? Было ли какое-нибудь, внутри тебя, чувство опасности в тот день?

– Да, я был в центре группы. Позади меня шел Гурунг, а впереди меня – Сими. В тот день мы говорили с Оберфранком, Гурунгом, что если случись что-то, то мы все окажемся в дерьме! Как будто чувствовали…

– Сейчас ты можешь рассказать, как было, не скрывая чувств. Тебе, возможно, станет полегче. Начало лавины, как она спустилась… Как ты все это увидел?

– Она началась в середине и справа. Снежные карнизы обрушились и потянули все за собой. Это все было максимально быстро. В моей голове моментом всплыли те занятия, что нам преподавали насчет лавины, что нужно делать в случае обвала. И как только снег начал подходить, я повернулся лицом вниз, чтобы быть в одном направлении с движением лавины.

Как только мои лыжи начали двигаться вниз, я почувствовал сильный удар этой массивной волны каменного снега. Мои колени от нагрузки подогнулись, и я стал ощущать ужасную боль. Снег начал заходить во все щели. У меня перехватило дыхание – после того, как я почувствовал сильный удар по горлу, и тут же рот, нос, уши и все, что можно, было запрессовано плотным снегом. С трудом открыв глаза, я осознал, что остался жив. Но я был в пятидесяти метрах книзу от моей позиции. Я был полностью в снегу. Лишь голова оставалась на поверхности. Рот был закрыт тоже и только ноздри, немного выглядывавшие из-под снега, позволяли дышать. Но самое страшное я понял, когда увидел только белое заснеженное поле. Все было под толстым слоем снега. Понимание, что ты один и выбраться без посторонней помощи не можешь, пожирало мой мозг. Закройте глаза и представьте себе, что вы в цементном растворе – полностью до ноздрей. От тяжелого давления на все органы вы даже кончиком пальца не можете двинуть. Вы прилагаете все усилия, как спортсмен на Олимпиаде, выкладываетесь на 200%, лишь бы сделать хоть одно движение. Но все безуспешно.