Выбираю счастье

– Прости, дорогая, не успел. Больше этого не повториться. Не злись.

– Да, что не злись, не отдых, а свинство какое-то, – Жанна постоянно воспитывала Олега, а ему это очень нравилось. Он обожал строгих женщин, таких же, как его мама.

Уже через полчаса он вез ее назад на работу, счастливую, отдохнувшую, проплывшую полтора километра, готовую проторчать у телефона хоть до одиннадцати вечера. Выпорхнув из машины, девушка послала парню воздушный поцелуй и крикнула, уже вбегая на ступеньки здания:

– Усы сбрей, я сказала, – не дожидаясь ответа, помчалась дальше.

В офисе сидели Степан и Милана. Степка весь раскраснелся от того, что сдал квартиру и от неприличных разговоров Князевой. Она тут же замолчала, взглянув на Жанну:

– Марина звонила, велела тебе передать, что заболела, сегодня ее не будет на работе.

Еще одна сотрудница Марина Шитикова (тайная кличка – Шизикова), была тоже фрукт пикантный. Колоритная баба, во всех смыслах: и фигура, и поведение. Ей уже перевалило за сорок пять. Если описать в двух словах, то просто толстая, ярко-накрашенная тетка, причем и волосы с красным отливом, и губы с алой помадой. В поведении – огонь! Заядлая матерщинница, пристрастившаяся крепко порой выпить. Так как всю свою молодость проработала продавцом на центральном рынке. А как там зимой на улице полдня простоять без рюмочки? Но сейчас она себе уже могла позволить работать неспешно, в свое удовольствие. Так как сын давно вырос и женился. Марина была уже бабушкой прекрасного краснощекого малыша по имени Витька. Частенько она притаскивала его в агентство похвалиться.

Вот такие разные персонажи подобрались в подчинении у Жанны Тимофеевны Панкратовой. Разнообразие их характеров никак не сказывалось на работе, каждый зажигал, как умел, но результат в денежном эквиваленте в конце месяца, говорил сам за себя. Все зарабатывали неплохо, но и тратили по-разному. Марина была нежадной и все подсовывала денежки сыну и внуку. У самой давно все было приобретено: квартира с хорошей мебелью и дача за городом. А, уж, на красную кожаную сумку и красные сапоги ей и так оставалось.

Милана тратила на дорогую косметику, дорогое нижнее белье, остальное откладывала.

Степан вообще ничего не тратил. Ходил в одной рубашке серого цвета, черных брюках и черных ботинках. Как бы его не подкалывали, он плевать хотел на шуточки и прибауточки. Так как у него была мечта, о которой он никому не рассказывал.

А Жанна откладывала с трудом, у нее дочка училась в старших классах, впереди маячили выпускной и поступление в институт. А это такие расходы!

Степан перекусил домашним бутербродом, выпил кофе и снова убежал на показ квартиры.

Милана и Жанна остались снова вдвоем.

– Жанна, хочешь, историю расскажу?

– Опять про мужиков своих? Давай, что уж там…

– Да, нет, про мужа. Это надо же быть таким человеком. Вечно сидит в своем компьютере и днем, и ночью, настоящий ботаник. Я по дому хожу иногда голая. А ему хоть бы что. Как это понимать?

– Милана, это совсем не правильно, он уже привык на тебя такую смотреть, интерес потерял. Вот зачем ты так делаешь? Не понимаешь элементарного? Или самой нравится бродить по комнатам голой. Фу, какая-то ерунда, да и холодно. Не понимаю я тебя.

– Я и сама не знаю, зачем так постоянно делаю, – Милана серьезно задумалась, пока не начались беспрерывные звонки по телефону. Работа закипела, некогда было трепаться. Иногда звонков было так много, что казалось трубка телефона горячая, а ушная раковина болит, особенно под вечер.

– Хватит, Милан, сделай, пожалуйста, нам по чашечке кофе. Я пойду пока, покурю.

Но в эту минуту ворвался взъерошенный Степка, поредевшие волосы разлетелись в разные стороны. «Вихор», одним словом. Кстати сказать, это была его настоящая кличка, на которую он не обижался. Он вообще ни на что не обижался. Кличка Вихор родилась из его фамилии – Вихоркин Степан Николаевич.

– Что такой лохматый? И лицо грязное?

Он подошел к зеркалу и стал ладошкой тереть грязную щеку.

– Клиенты побили!

– Что?!! На, возьми влажную салфетку. Рассказывай, – Милана порылась в сумочке, среди целого склада кремов и косметики лежали и влажные салфетки.

Степан схватил пачку, вытащил одну и стал вытирать лицо, при этом тараторя, задыхаясь и кашляя:

– Вот они, сволочи! Если богачи, значит все позволено? Связи у них, деньги! Хамы! Надо значит на людей кидаться, которые слабее их. Быдлятина! Я с ними работаю уже неделю, всякие варианты дорогих квартир показываю, им все не подходит. А сегодня понравилась квартира и цена. Все думаю, срослось, сажусь за стол, договор оформлять. А хозяйка возмущается: «А меня спросили? Я их не пущу. Что это? Трое мужчин, неизвестно откуда приехали… Кто здесь будет жить?» А они в дурь поперли, что какая тебе разница, мы такие бабки платим. Хозяйка совсем испугалась. Все, говорит, до свидания, покиньте мою квартиру. Мы вышли на улицу. Я же говорил, что пусть один пойдет, а не все вместе. Тут началось: «Долго мы с тобой кататься будем? У нас что время лишнее?» Один взял меня за шею сзади, наклонил к капоту машины и стал моим лицом свой капот протирать от пыли. Да, что за день такой сегодня? Жанна Тимофеевна, что скажешь? Беспредел какой-то.

– Милый, Степка, это еще не беспредел, – начала Жанна, чтобы хоть как-то успокоить парня. – Вот в середине девяностых был беспредел. Когда могли ворваться в агентство настоящие бандиты и телефонной трубкой в кровь разбить девушке голову. Никто тогда и пикнуть не мог, боялись, что вообще убьют. А тут еще ничего. Да, времена сейчас уже не те, наказать всегда можно, хоть богатого, хоть бедного, хоть какого поганца. Только надо все обдумать. Нельзя так с моими сотрудниками. Дай-ка мне их номер. Как зовут? Эдик? Понятно.

– Здравствуйте Эдуард, Вас беспокоит директор агентства недвижимости «Старт» Жанна Тимофеевна. Что Вы сразу кричите. Мне нужны объяснения. Да, не орите так. Меня не стоит оскорблять. Прекратите, еще раз предупреждаю. Да, что вы себе позволяете?! – она положила трубку и выругалась. – Вот, скоты, да когда же они все передохнут?

– Сейчас бы Маринку сюда, как бы она их отборным, трехэтажным припечатала, как у нее красиво эти сложносочиненные предложения получаются, – занудил Степан.

– Я сто раз говорила, что запрещаю разговаривать с клиентами матом или просто грубить и оскорблять, чтобы не случилось. Запомните, никогда до этого не опускайтесь.

– А им можно, – не унимался Степка «Вихор».

– Все, хватит! Замолчали! Я этого так не оставлю. Всегда наказываю людей обидевших меня, но нужно время все обдумать. Давайте по домам собираться, время позднее.

В этот раз вышли из офиса все вместе, что бывало довольно редко. Жанна села в свою старенькую «Шевроле» тринадцатилетку, Степан пошел на остановку маршруток, а Милана в другую сторону, так как жила совсем рядом.

Так закончился обыкновенный рабочий день в агентстве недвижимости «Старт».

Жанна ехала домой по любимому вечернему городу. Когда-то в молодости она поколесила по России. Было время, Жанна выступала в Рязанском хоре, когда окончила музыкальное училище. Они ездили с концертной группой на гастроли в разные города. Везде было интересно, и по-своему каждое местечко оставляло в душе разные эмоции и воспоминания. Еще тогда она поняла одно, что у всех городов разная энергетика: в одних тепло и уютно, по-домашнему, где-то ты словно чужой бродишь по незнакомым улицам, куда-то вообще не хочется возвращаться вновь. На втором месте после родной Рязани был Питер. Все там величественно, умиротворяющее, но климат неописуемо чужой. Даже белые ночи, такие прекрасные для прогулок, но не подходящие для сна и отдыха. Приходилось задергивать непроницаемые для света занавески, находясь в гостях у знакомых, которые так и не привыкли спать ночью, когда светло почти как днем.

«А вот Рязань это мой любимый город, – думала она. – Все здесь родное, каждая улица, каждая площадь, каждый дом, будь то красивая новостройка или облезлая двухэтажка. Здесь все на своем месте».

Она жила на улице Гагарина в трехкомнатной квартире «хрущевке» вместе с родителями и дочкой Диной. Они всегда ждали ее к ужину, но если Жанна не появлялась к семи вечера, то кушали без нее, так уж было заведено. Она единственный работающий человек в семье, понимали, что могла приехать и в десять, и в одиннадцать вечера. Но сегодня она успевала к ужину, ко всеобщей великой радости. Мама и папа у нее были на пенсии. Их помощь для Жанны была неоценима.

«Вот и дочь уже выросла, шестнадцать лет, совсем взрослая», – Жанна вошла в прихожу, скинула кроссовки, переоделась в спортивный костюм и пошла мыть руки.

– Жанночка, вот ты молодец сегодня, успела к ужину, – мама подошла, поцеловала дочь и пристально стала рассматривать – уставшие ли у нее лицо.

– Привет, мам, – Динка пролетела мимо, чмокнула ее в щеку. – Пойдем ужинать, дедушка уже за столом.

Дальше был ужин и тихий, спокойный вечер. В этой семье было не принято ссориться и повышать друг на друга голос. Только мама Жанны часто беспокоилась за дочь: «Как можно так много работать? Приходишь в десять, в одиннадцать вечера, иногда даже в двенадцать. Так себя совсем угробишь. Замуж тебе пора дочка, пусть муж обеспечивает».

Жанна всегда хохотала в ответ, так по-доброму, что дальше не нужно было и продолжать.

***

Утро было нежарким, а потому прекрасным. Солнце еще не успело накалить воздух в простеньком офисе без кондиционера. Из окна доносился терпкий запах листьев березы, ветки которой были готовы вломиться прямо в открытое окно.

Июль отличный месяц для отпусков с поездками на море или на пляж за городом. Середина лета – это еще ничего, еще будет время отдохнуть. А пока поработаем.

Примерно так думали сейчас все сотрудники агентства «Старт», подтянувшиеся к девяти часам на свое рабочее место в полном составе.

Марина Юрьевна Шитикова сегодня не опоздала и уже говорила с клиентом по телефону, приложив руку ко лбу. Она была неотразима: легкий летний сарафан из плотного белого поплина в красный мелкий горошек раскинулся складками до самого пола, на ногах красные туфли на толстой белой платформе, в цвет гороху и туфлям яркая помада. Женщина вамп, да и только, глаз не отвести; с голосом царицы: властным, хрипловатым и громким.

– Марин, можно потише, ты не одна, – попросила Жанна, нажимая кнопку чайника. – Кто кофе будет?

– Я.

– И я.