Шаги по стеклу, или Я знаю о мужчинах всё!

– Звёзд с неба не хватают, потому что у них с головой всё в порядке. Они живут в реальности и рассуждают здраво.

– Значит, я живу не так, как все, и с головой у меня не в порядке. Но я всё равно хочу в Москву и мечтаю достать звезду с неба.

Отец попытался убедить меня, что все провинциальные девчонки едут в Москву для того, чтобы поступить в театральный, а когда понимают, что слишком переоценили свои возможности, то сразу же идут на панель. Отец кричал, что он растил меня не для того, чтобы я торговала собой, что про таких покорительниц столицы, как я, обычно говорят: «Танки грязи не боятся»! Папа нервничал и винил мать, потому что она неправильно меня воспитала, мол, я не от мира сего. Мама плакала и просила меня остаться… Она утверждала, что Москва сделает меня несчастной, выжмет все соки и даст мне хорошего пинка под зад.

Я почувствовала, что от этих воспоминаний у меня защемило сердце, а на душе стало скверно. Мне было жалко мать, которая всячески пыталась меня остановить, но так и не смогла этого сделать. Отец вообще перед отъездом назвал меня шлюхой и, проведя несколько часов в обществе бутылки с самогонкой, даже не вышел в коридор для того, чтобы со мной попрощаться.

– Вот видишь, до чего ты отца довела, – укорила меня мать, провожая в дальний путь. – Ведь сопьётся же совсем.

– Я здесь ни при чём. Вспомни хотя бы один день, когда он не пил.

– Значит, ещё больше пить будет.

– Больше уже некуда.

Я родилась в обыкновенной рабочей семье, отец довольно часто прикладывался к бутылке и мог запросто поколотить мать. Всё моё детство и юные годы прошли в российской глубинке, где местные жители не хватают звёзд с неба, довольствуются тем, что есть, и живут тихо, спокойно и размеренно, даже не задумываясь, что где-то есть лучшая и более достойная жизнь. Именно поэтому мне всегда хотелось уехать из родных мест, подняться на новый социальный уровень, зажить другой, более интересной, насыщенной жизнью, доказав своим землякам, что я чего-то стою.

…Не удержавшись, я быстро достала из сумки бутылку шампанского, откупорила её, громко выстрелив пробкой, взяла со стола стакан и наполнила его до самых краев. Вышла на балкон и торжественно подняла стакан.

– Здравствуй, златоглавая! Ты не ждала, а я приехала. Примешь?

Заранее зная, что Москва мне ничего не ответит, я улыбнулась и принялась за свой любимый напиток.

– Значит, не примешь? – начала я размышлять вслух. – А я и не рассчитывала на твоё гостеприимство. Я знала, что мне придётся брать тебя измором. Как бы ты ни хотела, но от меня вряд ли отвертишься. Я обладаю особым духом авантюризма. Я не из тех, кто проводит свою жизнь в ожидании. Я сразу ставлю тебя в известность: у меня слишком большой аппетит к жизни. Да и вообще я многого хочу добиться. Быть может, ты надо мной посмеёшься, но я хочу всё сразу. Смейся, смейся, но придёт время и настанет день, когда ты перестанешь смеяться. Тебе захочется меня поближе узнать и подружиться со мной.

Этой ночью я не спала. Я размышляла и мысленно перебирала всевозможные варианты, каким образом мне можно остаться в Москве. Самое главное – поступить в театральный институт, о котором я так долго мечтала, и найти работу. В моей голове, прямо по пунктам, созревал стратегический план по захвату столицы. Диплом ещё никому не мешал, впрочем, как и профессия актёра кино и театра. Если я поступлю в институт, то мне будет предоставлено общежитие, а это значит, не нужно снимать квартиру, что в общем-то недешево. Я знала, что придёт время и у меня обязательно будет московская прописка. И прописка, и нужное количество денег. Всё это обязательно появиться, но не мгновенно: ещё слишком рано. Ведь и Москва не сразу строилась. Первым делом – институт, работа и знакомство с нужными людьми. Я неправильно выразилась: не знакомство с нужными людьми, а дружба. Я представляла то время, когда стану леди до кончиков ногтей. Буду сражать всех эпатажным поведением, роскошно одеваться и иметь кучу денег. Для этого мне просто необходимо пройти курсы светского этикета. Без руки профессионала у меня это вряд ли получится. Я себя сделаю, перекрою и сотворю тот образ, который будет великолепно вписываться в рамки моей будущей жизни. Единственное, что я никогда в себе не изменю, – так это провинциальную непосредственность. Это – моя изюминка, и я не собираюсь от неё избавляться. Помимо прочих задач мне не мешало бы найти постоянного молодого человека. Как-никак, а я одна в незнакомом и чужом городе. Сильное мужское плечо ещё никому не мешало, особенно если бы у этого плеча была московская прописка.

Я уснула только к утру и проспала всего несколько часов. Вскочив с кровати, я подошла к зеркалу и принялась приводить себя в порядок. Затем улыбнулась своему отражению и попыталась войти в придуманный мною образ. Мне хотелось стать кокетливой, сексапильной девушкой с загадочным блеском в глазах. Скроив хитрую мину, я подмигнула своему отражению и произнесла с особым вызовом в голосе:

– У меня всё получится!

Но, увы, не получилось.

В этот день мне пришлось столкнуться с суровой реальностью и понять, что одни амбиции ещё ничего не стоят. Я вылетела на первом же туре при поступлении в театральный институт. Мне было больно осознать то, что я не прошла даже один-единственный тур и срезалась на чтении стихов и басен. Я изучала вывешенные списки тех, кто прошёл первый тур, и, не находя своей фамилии, нервно кусала нижнюю губу и чувствовала, как из глаз текут слёзы. Мне хотелось кричать, что комиссия была ко мне просто несправедлива, что я растерялась, что прошли только те, кто шёл по блату. Я была уверена, что комиссия была настроена против меня потому, что я приезжая и хочу занять место в студенческом общежитии, которое и без того переполнено. Когда я читала стихи, на меня мало кто обращал внимание. Преподаватели почему-то шептались, говорили на отвлеченные темы, смотрели на часы и обсуждали тех, кто уже прошёл.

– Не сдала?

Подняв глаза, я посмотрела на стоящего рядом со мной пожилого мужчину и всхлипнула, словно маленькая девочка, которой не купили понравившуюся ей игрушку.

– Не прошла.

– А слёзы почему?

– Потому что засудили.

– Что значит «засудили»? Ты хочешь сказать, что у тебя необыкновенный талант, который никто не оценил?

– У меня есть способности, – я вытерла платком слёзы. – Просто их никто не заметил.

– Странно, а мне кажется, что в комиссии сидят профессионалы.

– Если бы тут сидели профессионалы, я бы уже готовилась ко второму туру.

Мужчина улыбнулся и посмотрел на меня заинтересованно.

– А у тебя с чувством юмора всё в порядке. Мне нравятся люди, которые умеют достойно принимать поражение и шутить даже тогда, когда им приходится тяжело.

– А я и не шучу, я говорю правду. Если бы я только знала, что в таком приличном институте сидит целая комиссия бездарей, которая мой талант рассмотреть не может, я бы ни за что сюда не пришла. Зачем терять попусту время и нервы?! Я-то смогу без этого проклятого института, а вот каково будет этому институту без меня, даже страшно подумать! Кого он выпустит из своих стен? А ведь я смогла бы сыграть что-нибудь стоящее. Я смогла бы проснуться знаменитой.

Мужчина засмеялся и поправил очки.

– Правильный подход к жизни. Деточка, да тебе повезло.

– В чём?

– В том, что бог миловал тебя от этой профессии. Ты думаешь, у всех актрис завидная жизнь?

– А что плохого в их жизни? Слава, признание, поклонники.

– Тебе это только кажется. Быть актрисой – очень утомительная работа. Все хотят быть звёздами, но далеко не каждая актриса становится знаменитой. Большинство до самой пенсии играют в массовках и влачат нищенское существование. Плюс уязвленное самолюбие. Легко ли переживать чужой успех? Ты сама сейчас это почувствовала. Видишь, как расстроилась. Одна моя знакомая десять лет играет берёзку.

– Какую берёзку?

– Обыкновенную берёзу. Дерево такое.

– Понимаю, что не кактус, – натянуто улыбнулась я.

– А ты, оказывается, улыбаться умеешь. Так вот, насчёт берёзки…

– Это я поняла, играет десять лет…

– Да ничего ты не поняла. Десять лет она выходит на сцену в жутком костюме с тяжёлыми ветками на голове и стоит столбом около двух часов. Ты только представь, стоять столбом десять лет…

– И что, вообще ничего не говорит?

– У неё есть всего одна фраза, и то в самом конце спектакля.

– Я бы тоже сейчас на первых порах берёзой где-нибудь постояла. – Странно, но от моих слёз не осталось даже следа.

– Деточка, можно изображать берёзу не только на первых порах, но и всю оставшуюся жизнь. Тот, кто играет годами дерево, вряд ли когда-нибудь сыграет в «Чайке».

– А с этим не согласна.

– Почему?

– Курочка клюет по зёрнышку.

– Согласен, только зёрнышки разными бывают. И не забывай, что на роль той же берёзы претендуют другие девушки, которые будут злобно шипеть за твоей спиной и постараются подставить подножку. Ты выбрала не самую лучшую профессию. Добиваются славы лишь единицы, а все остальные бьются попусту – находясь в массовке, трудно раскрыть свои творческие способности.