Закат Пятого Солнца

– Педро, удвой количество часовых. Проверь готовность артиллеристов. Этой ночью можно ждать еще одного нападения.

Альварадо тут же бросился исполнять распоряжение.

На площадь посреди лагеря согнали связанных индейцев. Сюда же стянулись почти все конкистадоры. Слухи разлетелись мгновенно. Испанцы уже знали, что это шпионы и диверсанты, готовящиеся их погубить. По одному человеку пленных тлашкаланцев выводили вперед и отрубали правую ладонь. Крики и стоны наполнили воздух. Лишь двое продемонстрировали во время наказания удивительную стойкость и сумели сохранить молчание. Наполовину ослепшие от боли, раздавленные страшным несчастьем, сгорбившиеся и шатающиеся люди Шикотенкатля покидали испанский лагерь.

Конкистадоры ждали нападения. Ни у кого не было сомнений, что воинственный касик теперь решится на полноценную войну. Все понимали, что нужно хоть немного выспаться, но разве уснешь, когда точно известно, что поблизости стоит двадцатитысячное войско?

С наступлением утра Фернан хмуро готовился к предстоящему сражению. Сил уже не осталось. Даже если и удастся в очередной раз разгромить войско Тлашкалы, то это будет последняя победа. О продолжении похода нечего и мечтать. На то, что получится вернуться назад, к Веракрусу, тоже не следовало надеяться. Путь слишком долог, воспоминания о заснеженном горном перевале приводили Гонсалеса в глухое и беспросветное отчаяние. Не говоря уж о том, что верные Монтесуме города не преминут напасть на ослабевшее войско конкистадоров. Не лучше ли погибнуть в бою, чем попасть на жертвенный алтарь?

Фернан из последних сил проверил свои доспехи, водрузил на голову шлем и стал ждать сигнала к атаке. Лишь гордость и желание не ударить в грязь лицом перед памятью героических предков все еще поддерживали его. Да еще безысходность. Отступать все равно было некуда. Статуэтка бога-плута висела в кошельке на поясе. Мысли Гонсалеса время от времени возвращались к ней.

«Выбросить? Ну уж нет! Получится, что я, как будто, избегаю этого демона. А я ведь стремился сюда для того, чтобы повергнуть каждого идола. Пускай эта тварь продолжает скалиться! Зря она думает, что уже одержала победу!»

Вскоре в лагерь прискакал один из всадников и сообщил, что в их сторону движется большой отряд индейцев, но воинов среди них нет. Не прошло и часа, как к испанцам прибыло посольство из Тлашкалы. Расправа над шпионами произвела на местных жителей неизгладимое впечатление. Больше они не решались испытывать терпение конкистадоров. Кортес принял делегацию холодно, попеняв за то, что индейцы так долго упорствовали и пытались его одолеть. Испанцы с трудом верили своей удаче – еще день-другой и они уже не смогли бы сражаться. Тлашкала склонилась к миру в самый критический момент.

Пока пришедшие многочисленные индейцы готовили пиршество, призванное подтвердить заключение союза, Эрнан Кортес общался с их вождями. Все они выражали свое восхищение мужеством и отвагой белолицых чужеземцев и дружно жаловались на Монтесуму. Генерал-капитан утешал их, одаривая безделушками и заверяя, что он прибыл сюда для искоренения несправедливости. Испанцы, разумеется, не доверяли недавним врагам. Альварадо во главе кавалерии ждал лишь малейшего повода, чтобы ринуться в бой. Но вот совместный обед завершился, и послы отбыли. Кортес обещал, что в ближайшие несколько дней он посетит их столицу – город Тлашкалу.

Себастьян все это время просидел в засаде, вместе с двумя десятками стрелков. К счастью, на этот раз никакого подвоха не было. Испанцы и тлашкаланцы простились дружелюбно, так что теперь все те, кто обеспечивал безопасность встречи, жаждали насытиться и узнать новости. Риос положил перед собой на глиняном блюде целую стопку лепешек, но пока что внимания на них не обращал. Обстоятельно и со знанием дела он препарировал целую тушку жареной индейки, ловко орудуя ножом. Фернан с интересом наблюдал за этим противостоянием. Тушка была большая. Неужели его друг намеревался полностью разделаться с ней?

– Рассказывай, о чем шла речь на переговорах, – предложил Себастьян. – У тебя-то рот не занят.

– Индейцы запросили мира. Несколько раз потерпев поражение, похоронив много сотен своих воинов, тлашкаланцы убедились, что силой нас не одолеть. Ночные атаки и попытки подослать шпионов тоже эффекта не принесли. Странно, что пока мы пленников кормили, одаривали бусами и отпускали, на нас нападали. А вот стоило один раз отрубить пойманным диверсантам руки, как с нами тут же захотели заключить союз. Похоже, что жестокость здесь ценят выше, чем дипломатию.

– Ты еще удивляешься, – буркнул, жуя, Себастьян. Индейка к этому времени и сама уже лишилась одной конечности, и это было еще только начало. – Вспомни, сколько всего занятного мы видели, когда гостили на Юкатане. Как ни праздник, так кого-то режут на алтаре. Они нас и за людей не считали, пока мы с ними жеманничали.

– Так вот. Тлашкала на самом деле страна очень бедная. Это горный край, здесь много чего не хватает. К тому же, она со всех сторон окружена вассалами императора. Монтесума не смог ее завоевать, но у него и другие рычаги давления есть. Правитель ацтеков полностью запретил своим подданным торговать с непокорным государством. Тлашкале независимость обходится невероятно дорогой ценой.

– Да уж, это не благодатные и плодородные земли в окрестностях Семпоалы! – со знанием дела кивнул Себастьян. – Тут одни скалы кругом!

– Да. В Тлашкале нет соли и специй. Сам помнишь, как мы страдали из-за их отсутствия. Здесь не растет хлопок, а поскольку и домашних животных тоже нет, то нет и шерсти. То есть, хорошая материя в большом дефиците. Короче, тлашкаланцам почти любой продукт достается или с боем или втридорога. Контрабанда, разумеется, есть. Подвластные Монтесуме племена втихомолку торгуют с Тлашкалой, но цены поднимают до небес.

– Олухи, – резюмировал Себастьян, догрызая второе крыло индейки. – Давно могли заключить с нами союз против ацтеков. Сразу же нужно было это сделать!

– Вожди клянутся, что поначалу не доверяли нам. Мы пришли из земель, подвластных Монтесуме, неоднократно принимали его послов. Они думали, что мы друзья императора. Теперь обещают стать нам лучшими помощниками. Если подумать, то мы их единственный шанс на избавление от гнета ацтеков.

На следующий день в лагерь испанцев пришел сам Шикотенкатль с многочисленной свитой. Это был высокий смуглый воин, примерно ровесник самого Кортеса, с гордой осанкой и лицом, изрезанным ритуальными шрамами. На плечах красовался плащ, расшитый перьями цапли. Вождь не мог знать, что ждет его здесь. Шел он, тем не менее, смело, ничем не выказывая смущения или робости. Он поклонился, коснувшись ладонями земли, затем поцеловал их, исполняя местный ритуал выражения почтения, и заговорил звучным громким голосом:

– Великий господин, я преклоняюсь перед твоим мужеством, мудростью и отвагой. Никогда я не признавал своего поражения, но на этот раз вынужден смириться. Твои воины по справедливости одолело мою армию. Будь же справедлив. Не карай Тлашкалу за враждебность. В том лишь моя вина и я готов понести заслуженное наказание.

После этих слов Шикотенкатль застыл неподвижно, без страха глядя в глаза Кортесу. Генерал-капитан подошел и обнял вождя.

– Ты показал себя отважным и достойным противником. Теперь я понимаю, почему Монтесума не сумел покорить Тлашкалу, которую защищают такие храбрецы. Будь же мне столь же верным другом, сколь яростным был врагом.

Так стороны достигли примирения. Кортес пригласил Шикотенкатля стать почетным гостем в лагере испанцев. Сообразительный касик все понял. Зная о прошлом коварстве тлашкаланцев, Эрнан Кортес желал получить ценного заложника. Что же, это была небольшая цена. Генерал-капитан выразил также надежду, что его новый друг возглавит своих воинов, когда придет время для похода к сердцу империи ацтеков. Так Тлашкала заключила союз с испанцами.

16. Мирный договор с Тлашкалой

Мир с Тлашкалой дал испанцам не только столь нужную передышку, но и сильных союзников. Когда конкистадоры собирались сняться с лагеря и отправиться в столицу дружественного государства, к ним прибыло посольство от Монтесумы. Делегация была многочисленной. Несколько важных вельмож и около двух сотен слуг и носильщиков. Ацтеки не испугались даже зайти на территорию враждебной для них Тлашкалы. Видимо, своего повелителя они боялись все-таки куда больше.

Послы поздравили Кортеса с победой над упрямой горной страной, но сразу после этого пришло время предостережений:

– Тлашкала – это гнойный нарыв на теле нашего мира, – убежденно жестикулируя, говорил важный и богато одетый ацтек. – Эти дикари не знают никаких законов гостеприимства. Они ни с кем не могут ужиться. Не лучшим ли подтверждением является тот факт, что Тлашкала находится в изоляции, лишенная друзей и союзников?

– Это разбойничье гнездо, из которого свирепые горцы устраивают свои безжалостные набеги, – вторил ему другой посол. – Окрестные народы с радостью поспешили под руку нашего уэй-тлатоани, поскольку лишь он один сумел оградить их от ненасытной алчности тлашкаланцев.

– Заклинаю тебя, великий господин, не посещай их столицу, – вновь вступил первый. – Мы живем рядом с ними уже много-много лет и знаем нрав этих негодяев. Оттуда даже самый храбрый воин не выйдет живым. Что мешает горцам подсыпать яд в вашу еду? От этого нет спасения даже самому отважному. Они не осилили вас в честном бою, так что теперь можно смело ожидать предательства. Лицемерие и жестокость – вот две главные черты тлашкаланцев. Благороднейший Монтесума Шокойоцин будет убит горем, если с вами что-нибудь случится.

– Я благодарен вам за заботу, но вы забываете, что я не обычный человек, – ответил Кортес. – Разве простой военачальник, пусть даже самый доблестный, сумел бы с отрядом в четыреста человек разгромить многотысячную армию? Мы испанские солдаты, для нас нет невозможного. Тлашкала тоже сначала этого не понимала, но теперь убедилась в нашем могуществе на собственном примере.

Эрнан Кортес уже понял, что легенда о боге Кецалькоатле, который, якобы, должен вернуться из-за моря, вряд ли сильно ему поможет. Местные жители давно стали подозревать, что удивительные белокожие чужеземцы являются все-таки людьми, хотя и могущественными. Испанцы нуждались в еде, воде, отдыхе. Они страдали от ран и даже гибли в боях. Лошадей, индейцы уже и сами это видели, тоже можно убить обычным оружием. Все это постепенно развеивало божественный ореол вокруг конкистадоров.

Сообразив, что попытки нагнать на чужеземцев страх проваливаются, послы изменили тактику.

– Воистину, Тлашкала – нищая страна, – презрительно кривясь, сказал самый знатный из ацтекских вельмож. – Вспомни, великий господин, какие сокровища прислал тебе император Монтесума, когда услыхал о твоем прибытии. Все это лишь ничтожная часть его богатств, бледная тень его сказочной щедрости. А чем встретили тебя горцы? Они не в силах даже нормально накормить твое войско. А в то же время, в столице нашей империи тебя ждут самые изысканные угощения, невиданные деликатесы, поданные на золотых блюдах. Бесконечная череда несравненных ювелирных изделий, которыми Монтесума без меры одарит тебя и всех твоих людей. Самые прекрасные девушки, каких только может встретить мужчина, убранные в драгоценные ткани, украшенные золотом и нефритом. Нежные, милые, обворожительные. Все это ждет тебя только у нас.

Фернан видел, как лицо Марины, переводившей эти слова, исказилось гримасой недовольства. Девушке явно не понравилась идея о том, что Кортеса пытаются соблазнить ацтекскими красавицами.

– Не задерживайся в этой грубой, нищей, дикой и негостеприимной Тлашкале, – снова вступил другой ацтек. – Поспеши в несравненный Теночтитлан – сердце этого мира, город, равных которому нет на свете. Ты не пожалеешь.

Не дав пока послам никакого конкретного ответа, Эрнан Кортес отпустил их и предложил обсудить их приглашение.

– Не первый уже раз удивляюсь тому, с какой скоростью здесь разносятся слухи, – высказался первым Веласкес де Леон. – Лошадей здесь нет, голубиной почты тоже. То ли сигнальными кострами общаются, то ли еще как-то. Усмирили мы Табаско и в Семпоале об этом быстро узнали. Теперь вот, стоило нам победить Тлашкалу, Монтесума в своей далекой столице об этом уже знает и шлет нам поздравления. Можно представить, как засияла наша слава на всю его империю, когда стало известно, что мы одолели свободолюбивых и непреклонных горцев. Чего он сам, кстати, сделать так и не смог.

– Похоже, у индейцев налажена целая сеть гонцов-скороходов, – задумчиво сказал Кортес. – Но вопрос в другом – стоит ли нам принимать совет ацтеков. Педро?

– Я им не доверяю, – отрезал Альварадо, нахмурив золотистые брови.

– Ты вообще никогда индейцам не доверяешь! – рассмеялся Фернан.

– И правильно делаю, – набычился тот.

– По-моему, Монтесума пребывает в настоящей панике. Сами слышали, что говорили его послы. Тут и слова о том, что горцы хотят нас убить, и обещания богатств, и прекрасных девушек, и невиданных яств, и сказочных чудес. Короче, они готовы наплести что угодно, лишь бы мы поскорее покинули Тлашкалу. Теперь император даже приглашает нас в гости, хотя раньше прямо заявлял, что нам в столице не рады. Вряд ли это искренняя забота о нас.

Эти слова произнес Гонсало де Сандоваль. Довольно молодой воин, на вид ему не было еще и двадцати пяти, он постепенно выделился из общей массы солдат. Хладнокровный, уверенный в себе и искусный в бою, Гонсало привлек к себе внимание Кортеса и теперь все чаще присутствовал на советах. Будучи талантливым военачальником, он с успехом руководил пехотой в нескольких столкновениях.

– Готов поспорить на своего коня, что Монтесума надеялся решить две проблемы сразу, – сказал Кортес. – По какой-то причине он не пожелал воевать против нас своими армиями. Наверное, предвкушал, что мы прибудем в Тлашкалу, а уж тут свирепые горцы с радостью перережут нас на алтарях. Таким образом, он и от нас бы избавился, и Тлашкалу заметно ослабил. Он совсем не ожидал того, что мы выйдем победителями в этой войне. Теперь император лихорадочно пытается разорвать наш союз с местными жителями. Я не буду пока давать никакого однозначного ответа. Приму еще несколько раз послов Монтесумы, пообщаюсь с тлашкаланцами. Послушаем детальнее, что они друг про друга говорят.

Теперь генерал-капитан мог себе позволить не слишком спешить. Окрестные индейцы, стараясь всячески подтвердить свою дружбу, щедро несли в испанский лагерь пищу и дрова, охотно торговали, без страха, хотя и издалека, любовались лошадьми. Кортес послал весть на побережье, в Веракрус. Хуан де Эскаланте, оставленный там командовать, передавал, что в городе все спокойно, а уж радость тотонаков в Семпоале невозможно и словами описать. Прибрежные индейцы в глубине души сомневались, что белолицые чужеземцы добьются таких успехов. Теперь же, узнав, что Тлашкала и Теночтитлан наперебой предлагают дружбу и союз, тотонаки воспрянули духом и окончательно уверились в могуществе испанцев. Кортес принял еще одну делегацию от Монтесумы с богатыми дарами, после чего объявил, что столицу империи посетит обязательно, раз уж его так приглашают, но сначала погостит в Тлашкале.

Вступление в это неприступную горную цитадель оставило в памяти конкистадоров самые яркие воспоминания. Еще на подходе к воротам испанцев встречали тысячи горожан. Причем, это была не стихийная толпа зевак, стремящаяся посмотреть на невиданных чужаков. Люди разделились по своим племенам и родам, не суетились, не напирали – блюли достоинство. Над каждой такой группой реяли знамена. Все они щеголяли своими лучшими одеждами, которые также заметно отличались расцветкой и покроем. Улыбающиеся, украшенные цветами и длинными блестящими перьями, они приветливо махали руками, встречая гостей.

Перед самыми воротами ждала большая делегация жрецов. Со всех сторон располагались десятки невысоких глиняных курильниц, благовонный дым из которых окутывал все вокруг. Сладковатый и приторный, он щипал глаза, от него першило в горле, да и вообще он мешал дышать. Учитывая, что эти ароматические смолы стоили здесь больших денег, легко было понять, что Тлашкала не поскупилась ради церемонии встречи испанцев.

Местные жрецы, в отличие от священнослужителей того же Табаско, носили белую одежду, но на этом все хорошее заканчивалось. Они оказались такими же неопрятными и нечесаными, к тому же пришли явно сразу же после жертвоприношения. На белоснежной ткани ярко выделялись совсем свежие пятна крови. Такими же следами пестрели и их лица. Жрецы били в барабаны, дули в трубы и свирели, без устали кланялись, короче, всячески выражали свое почтение. От обилия звуков впору было оглохнуть.

Несмотря на все выказанное дружелюбие, конкистадоры входили в город с немалым беспокойством. Здесь они уже никак не могли построиться квадратом, который позволил бы отразить неожиданную атаку. Испанский отряд поневоле растянулся длинной колонной, которая оказалась куда более уязвимой. Фернан шел в самом начале, сразу за несколькими всадниками, которых возглавлял Кортес. Рядом, в паланкинах, развлекая генерал-капитана беседой, восседали самые главные вожди.

Гонсалес зорко смотрел по сторонам. Справа и слева, на земле и чуть выше, на плоских крышах домов, теснились тысячи индейцев. Насколько искренне звучали их приветствия? Постоянная настороженность действовала на нервы, но поддаться беспечности было бы слишком глупо. На испанцев сыпались тысячи цветочных лепестков. Что мешает с такой же легкостью забросать их камнями? Впрочем, Кортес бдительности не терял. Еще до вступления в Тлашкалу он раздал четкие указания, что делать, если местные жители нападут. Закаленные и ко всему подготовленные солдаты готовы были отразить атаку. Во главе отряда ехали Кортес и Альварадо. Диего де Ордас и Гонсало де Сандоваль замыкали колонну.