Закат Пятого Солнца

Намек был вполне прозрачным. Почтека вовсе не спешили под крыло к испанцам. Впрочем, Кортес собирался их увлечь вовсе не защитой от разбойников.

– Да, я охотно в это верю, – кивнул генерал-капитан, указав на шрамы, украшавшие тела каждого из купцов. – Ваша кожа, словно книга, где записаны самые опасные приключения. Жаль, что вас заставляют вести показательно бедный образ жизни, который никак не может служить достойной наградой за все перенесенные злоключения.

– Ты, господин, прибыл издалека и потому не знаешь того, каким почетом окружены почтека. Мы не платим налогов и обладаем многими привилегиями. Ты, скорее всего, слышал, что для любого из подданных Монтесумы самой славной смертью является гибель на жертвенном камне. Но известно ли тебе, что почтека, умерший во время торговой экспедиции, почитается так же, как и воин, принесенный в жертву на алтаре?

Остальные купцы негромкими одобрительными возгласами поддержали своего старейшину, который продолжил:

– Так что мы довольны своей участью. Да, кажется, что мы не гонимся за показной роскошью, но это лишь видимость. В походах нам приходится трудно: холод, жара, усталость, надоедливые насекомые, змеи. Потому, вернувшись в столицу, мы наслаждаемся покоем. То, что другому человеку кажется скромным существованием, нам, в сравнении с нашими путешествиями, видится настоящим блаженством.

Эрнан Кортес не очень-то поверил словам ацтека. Скорее всего, комфорт и богатство они все же ценили, но опасались вызвать зависть воинов. Впрочем, у него были заготовлены и другие аргументы для привлечения купцов на свою сторону.

– Я лишь сожалею, что вы приносите так ничтожно мало товаров из своих странствий. Это же просто капля росы в том великом море диковинок, что попадаются вам в пути.

В словах Кортеса прозвучала нотка пренебрежения и купца это задело.

– Мы приносим много товаров, – с чувством собственного достоинства ответил он. – Сам я в походы уже не хожу. Но мой сын командует в пути группой в сорок, а то и в шестьдесят носильщиков, каждый из которых может нести до трети собственного веса.

– Да, понимаю, – кивнул Кортес. – Вы уже видели наших коней. Это могучие создания, страшные в бою. Но среди людей есть воины, есть ремесленники и есть носильщики. Так же и среди животных. В тех землях, откуда мы прибыли, разводят могучих быков. Это крупные и выносливые звери, рогатые, как и олени, что водятся в ваших лесах, но куда более сильные и послушные. Такой бык с легкостью унесет на спине двух взрослых человек. К тому же, его, в отличие от носильщика, не придется кормить. Он ест траву, что растет под ногами. Но мы не нагружаем товары прямо на него. Мы впрягаем животных в повозки на колесах. Примерно так мы везли свои пушки. Вы это видели своими глазами. Благодаря всему этому у меня на родине перевозят огромные грузы, в сотни раз больше, чем может доставить самый большой караван с носильщиками.

Кортес немного помолчал, давая время купцам переварить информацию и осознать выгоды, которые сулило расширение торговли.

– Почему же вы не привезли этих зверей сюда? – поинтересовался ацтек.

– Мы ведь недавно прибыли. И сначала не знали, есть ли здесь купцы, и чем они торгуют. Нужно было разведать обстановку. Да и в любом случае, мы не почтека. Мы не знаем дорог, по которым здесь движутся караваны, не знаем того, чем богата та или иная земля. Да и торговаться мы также не умеем. Мы воины и умеем хорошо сражаться. А вот вы отличные почтека. Если мы с вами заключим союз, то это будет просто прекрасно. Вы получите таких животных, которые облегчат перевозку тяжестей, а еще новые товары, которые умеют делать наши соотечественники.

С этими словами Кортес достал меч из ножен. Отполированный клинок блестел в свете свечей.

– Я знаю, что вы торгуете в том числе и оружием. Представляете, сколько можно запросить за такой меч где-нибудь в далеких землях? И это только один пример. У нас много таких товаров, каких вы никогда прежде не видели.

– И что же требуется от нас сейчас? – слегка прищурившись, спросил купец.

Кортес не спешил озвучивать все планы. Испанец не хотел признаваться в том, что от почтека он ждет и поставок провизии, и сведений о дислокации и передвижении ацтекских солдат. А еще золота с нефритом для привлечения наемников из нейтральных племен, живущих за пределами империи. Выдав все это, он бы сразу показал, в насколько шатком положении находятся окруженные врагами конкистадоры. Это было опасно. Следовало переманивать купцов на свою сторону постепенно, начиная с мелкого сотрудничества.

– Сегодня я только хочу купить у вас партию хлопковой ткани, какао и древесины для костров, как мы и договаривались. А еще узнать, интересно ли вам с нами сотрудничать. Уэй-тлатоани Монтесума, как вы знаете, доверяет нам и даже переехал жить в этот дворец. Надеюсь, что почтека тоже оценят преимущества дружбы с испанцами.

– Но ведь вы нетерпимы к нашим богам. Мы молимся своим покровителям, приносим им жертвы, возжигаем благовония. Вы этого не одобряете. Лишившись защиты наших богов, мы погибнем.

Это был тот камень преткновения, которого Кортес опасался больше всего. Ревностный католик, он искренне верил в непогрешимость своей религии, и был полон решимости искоренить в Новом Свете все кровавые культы. И в этом вопросе Эрнан Кортес не собирался допускать компромиссов.

– Не погибнете, – твердо ответил он. – Жители Табаско отреклись от своей веры после встречи с нами. Тотонаки в Семпоале тоже отказались от ложной религии. Наши друзья и союзники не могут молиться таким жестоким богам. Узнав учение нашего бога чуть лучше, вы признаете его истинность.

– В любом случае, на это потребуется время, – осторожно ответил ацтек.

– Давайте же пока что отметим сделку. Спасибо за ткань, какао и дрова, – сказал Кортес.

С этими словами генерал-капитан подал знак. Один из конкистадоров принес ему приготовленный заранее бочонок. Кортес уже знал, что торговые сделки у ацтеков по обычаю закрепляют распитием спиртного. Великолепное испанское вино полилось в подставленные чаши. Пригубив напиток, почтека не смогли скрыть свое удивление. Здесь алкоголь добывали все больше из перебродившего сока агавы. Это вообще было универсальное растение, с крепкими волокнистыми листьями и шипами. Агаву ели, из нее делали ткань для одежды, плели сети и веревки, колючками истязали себя во время религиозных ритуалов. Но спиртной напиток из нее не мог сравниться с винами солнечной Андалусии.

– Да, в Испании делают отличное вино, – сказал Кортес. – Я подарю вам бочонок. Если мы с вами договоримся, то им вы тоже сможете торговать. Думаю, здесь его оценят по достоинству.

На этом встреча и закончилась. Напоследок генерал-капитан получил согласие от почтека наладить поставки провизии в лагерь конкистадоров. Начало сотрудничеству было положено.

Узнал ли Монтесума о переговорах Кортеса с купцами? Возможно. Но виду не подал. Однако император и сам прикладывал немало сил, стараясь очаровать конкистадоров. Многих из них он приглашал в свои покои, развлекал беседой, одаривал украшениями, расспрашивал о жизни в Испании.

Фернан, часто сопровождая генерал-капитана, также не избежал пристального внимания Монтесумы. Однажды его тоже пригласили для беседы. Уэй-тлатоани его ошеломил.

– Я рад приветствовать тебя, Фернан Гонсалес, – произнес правитель ацтеков.

Произнес сам, на испанском языке, без запинок и подсказок. Слова звучали немного странно, с заметным акцентом, с растянутыми гласными. Но все же это было вежливое приветствие, призванное показать, что Монтесума старается уважить гостя. Дальше разговор пошел уже, конечно, через переводчика.

– Я заметил, что ты часто сопровождаешь своего великого господина, которого здесь называют Малинче, а вы зовете Кортесом. Расспросив немного больше, я узнал, что ты великий воин, лучше всех управляющийся с оружием.

Гонсалес польщенно улыбнулся. Много ли нужно совсем еще молодому человеку, который и сам весьма высокого о себе мнения? Комплимент императора был приятен. Хотя Фернан отлично понимал, что аванс слишком щедр. Кортес, Альварадо, Веласкес де Леон… В отряде хватало фехтовальщиков, которые вряд ли ему уступали. Но все-таки похвала пришлась по сердцу.

– Я хорошо владею оружием, – с достоинством произнес молодой кабальеро.

– Иначе и быть не могло. Разве такой великий командир доверил бы свою жизнь плохому телохранителю? Говорят, ваши воины с легкостью обращали в бегство жителей Табаско и даже доблестных тлашкаланцев. Я не видел этого своими глазами. А жаль. Покажешь ли ты нам свое искусство?

Индейцы принялись возбужденно перешептываться. Такое зрелище всех заинтересовало. Фернан же растерянно оглянулся по сторонам. Выписывать мечом петли и восьмерки просто в воздухе? Вряд ли это произведет впечатление. Пригласить кого-то из испанцев для показательного поединка? В этот момент один из охранников Монтесумы сделал два шага вперед.

– Давай, Фернан, покажем туземцам, на что способны испанские солдаты. Смотри только, не отруби мне что-нибудь.

Вызвавшийся, Диего Диас, считался опасным бойцом, с хорошим глазомером и твердой рукой. Но сегодняшнему сопернику не ровня. Засверкали клинки, кружась в стремительном танце. Сталкивались, отмечая встречу кровожадным лязгом и расходились, чтобы через мгновение снова столкнуться. Зал был велик. Конкистадоры разошлись, вовсю используя свободное пространство.

Фернан и Диего двигались легко, меняя стойки, атакуя, контратакуя и уходя от чужих ударов. Гонсалес рубил, резал, колол, метался из стороны в сторону, выбирая выгодную позицию. Он мог и раньше закончить бой, но не спешил. Он хотел не только победить, но и показать мастерство фехтования. И он старался. Шли в ход самые зрелищные приемы, слишком вычурные и артистичные, чтобы использовать их в настоящем бою. Здесь же можно было разгуляться.

Через несколько минут схватка завершилась вполне предсказуемой победой Фернана. Меч Диего покинул руку владельца и зазвенел по каменному полу. Сам Диас лишь ухмыльнулся и обескураженно пожал плечами.

– Что сказать? Я и так неплохо держался.

Он подошел и поднял свое выбитое из ладони оружие. Гонсалес, повинуясь приглашающему жесту императора, подошел ближе к трону. Он старался унять прерывистое дыхание, чтобы казалось, что победа далась ему совершенно без усилий.

– Ты воистину великий мастер, – зазвучали, обволакивая лестью, учтивые и восторженные слова. – Я был бы счастлив, если бы мне служили такие же воины. Прими от меня небольшой подарок, как знак моего восхищения твоим искусством.

С этими словами Монтесума протянул испанцу золотое ожерелье.

«Тяжелое» – мысленно отметил Фернан.

Он был богат и прибыл в Новый Свет не ради денег. Но благосклонность такого могущественного повелителя все же наполняла сердце гордостью. Он поблагодарил уэй-тлатоани. Потом они проговорили еще несколько минут, после чего Гонсалесу пришло время отправляться к Кортесу. Диас также не остался без внимания. Повелитель ацтеков и его щедро одарил, расхваливая за мастерство и мужество. Монтесума вообще относился к своим испанским охранникам как к верным телохранителям, надежным друзьям, оберегающим его покой и безопасность.

Особенно он выделял Хуана Веласкеса де Леона. Правду сказать, Хуан, молодой человек прекрасной внешности и самых изысканных манер, легко вызывал симпатию окружающих. Сам Веласкес сначала смущался в присутствии императора, памятуя о том, как угрожал убить Монтесуму в момент пленения. Хуан держался почтительно, но соблюдал дистанцию, по возможности избегая общества уэй-тлатоани. И это совсем не устраивало Монтесуму, который очень хотел растопить ледяную стену отчужденности.

Буквально на третий день после пленения император пригласил к себе Веласкеса и долго с ним общался. Видя, что испанец явно не в своей тарелке, Монтесума с улыбкой сказал:

– Ты еще совсем молод, Хуан. И, как и любой юноша, весьма горяч. Я ведь и сам был таким же когда-то. Мечтал прославиться, доказать свое мужество, совершить великие подвиги. До сих пор помню свой первый поход и первого захваченного пленника. Но даже я не обладал твоей дерзкой отвагой. Угрожать повелителю в самом центре его столицы? Для этого нужно обладать безграничной храбростью. Не смущайся. На самом деле я тебе благодарен. Из-за твоего поступка я принял приглашение вашего командира и стал жить среди испанцев. Теперь я найду здесь новых друзей и узнаю вас получше. А тебя, столь удивительного храбреца, я хотел бы видеть своим самым надежным товарищем.

Монтесума был неизменно учтив и ласков. С этого дня он больше не упоминал о том эпизоде, когда именно Веласкес угрожал его жизни. Итак, постепенно Хуан стал отвечать императору симпатией и проводил в обществе Монтесумы немало времени.

Кортес отлично видел опасность этих отношений. Веласкеса он назначил начальником стражи во всем дворце. Хуан командовал охраной императора и отвечал за караульных. И именно к нему император проникся таким горячим расположением, регулярно приглашая для бесед, расточая комплименты и даря подарки. Случайно ли? К чему приведет такая крепкая дружба тюремщика и пленника? Не обернется ли она пожаром войны?