Эдинбург – Москва. Лиловый вереск среди лип и берез. Из цикла «Истории бессмертное движение»

Оба города географически расположены практически на одной широте: Эдинбург (55*57 с.ш.), Москва (55*45 с.ш.).

Центры городов включены в список ЮНЕСКО: Эдинбург (Старый и Новый город, северная часть Вест-Энда – в 1995 г.); Москва (Кремль и Красная площадь – в 1990 г.).

Главный драгоценный камень в сундуке старинных сокровищ столицы Шотландии – Эдинбургский замок, расположенный на вершине базальтовой Замковой скалы, бывшего жерла потухшего вулкана, который был активен 350 млн. лет назад. Здесь располагается самое старое здание Эдинбурга – построенная в начале XII века капелла Святой Маргариты, названная именем Маргариты Шотландской, матери четырех шотландских королей (Эдмунда, Эдгара, Александра I и Давида I), а также королевы Англии Матильды.

История поселений на месте нынешнего Эдинбургского замка не обошлась – что характерно, однако, для многих европейских городов – без «латинского следа». Впрочем, Эдинбург здесь попал в колоритную компанию Парижа, Лондона, Вены, Берлина, Милана и Будапешта, основанных легионерами Римской империи. В начале первого тысячелетия н.э. «римляне построили здесь некое укрепление. Затем кому оно только не принадлежало – и скоттам, и бриттам, и даже пиктам. Среди римлян во II в. было известно поселение, которое они называли „Алауна“, что значит „горное место“, очень может быть, что это „место“ как раз и находилось на Замковой скале. Во всяком случае, в 600-ом году нашей эры согласно древним летописям на „Замковой скале“ в крепости Эйдин проживал король Муннидог. Подвластная ему территория была невелика, войско численностью тоже не впечатляло, и в битве с англами он был разбит. Кстати, ее название Эйдин относится только к этому году. До того, и до XVII века включительно, эта крепость в Эдинбурге именовалась „Замком девственниц“» (из статьи Вячеслава Шпаковского «Эдинбургский замок: крепость королей, одетых в юбки», 17.07.2018 г.).

Первое документальное упоминание об Эдинбургском замке «относится к 1093 году. Летопись сообщает о смерти короля Малькольма III, ну и еще о том, что именно здесь, в „Замке девственниц“, умерла от горя его вдова, а дети сумели во время осады бежать от врагов через потайную дверь в стене. Причем его жену, Маргариту, за ее благочестие впоследствии канонизировали, и она стала первой шотландской святой! Причем уже тогда на „Замковой скале“ при сыне Маргариты короле Давиде I состоялось первое заседание парламента Шотландии. Кстати, до правления Давида Эдинбург не был столицей Шотландии. Он стал таковой именно при нем. А кроме того, король построил здесь и первые каменные здания: часовню в честь матери св. Маргариты и церковь св. Девы Марии» (Там же).

Вражеские нашествия продолжались и в следующем, двенадцатом столетии. Но там, где отступает меч, порой эффективнее действует звонкая монета: «Случилось так, что в 1174 г. внук Давида I король Вильгельм I Шотландский по прозвищу „Лев“ не оправдал своего воинственного прозвища, проиграл битву у Алнвика и оказался в плену у англичан. За свое освобождение он должен был стать вассалом Генриха II, отдать ему Эдинбургский замок, а Шотландию – признать его леном. Но женившись на внучке Генриха I, он вернул его в качестве приданного, после чего еще и вернул стране независимость, причем очень даже мирным способом. Он купил ее у короля Ричарда Львиное Сердце, которому срочно потребовались деньги на крестовый поход, за очень приличную сумму в 10 тыс. серебряных марок» (Там же).

Удачная женитьба Вильгельма I вернула последующим шотландским правителям достойное их титулу королевское местопребывание. Им «Эдинбургский замок так нравился, что почти все они без исключения делали его своей постоянной резиденцией, хранили там оружие своей армии, королевскую казну и долговые расписки. И это несмотря на то, что в Шотландии и других крепостей хватало. Более того, комендантом Эдинбургского замка всегда назначался не какой-нибудь там захудалый генерал от инфантерии, а непосредственно главнокомандующий абсолютно всеми вооруженными силами страны. Только в 1923 году военное министерство с сожалением рассталось с замком и то не полностью – там до сих пор стоит военный гарнизон, играющий, правда, скорее церемониальную роль» (из статьи Константина Федорова «Эдинбургский замок – любимая крепость», 19.07.2016 г.).

Случалось, что наиболее любимым народом монаршим особам приносили в дар необычные дары. Так, в «1457 году королю Джеймсу II благодарные подданные за защиту и за то, что он вообще-то король, подарили огромную пушку под названием Монс-Мег. Пушку поставили в Эдинбургском замке, но стрелять из нее не стали. Во-первых, палить в тот момент было не по кому, а во-вторых – мало ли как эта гигантская пушка себя поведет, вдруг в самый неподходящий момент взорвется? Только через сто лет из пушки Монс-Мег произвели первый и последний выстрел. В тот момент королева Шотландии Мария очень удачно выходила замуж за французского дофина Франциска, и такое событие надо было отметить соответствующим образом. Пушку зарядили каменным ядром, прицелились туда, где было меньше народу и дали залп. Ядро вылетело (были свидетели) и исчезло где-то в соседних болотах. Нашли ядро очень нескоро, в трех километрах от замка, как раз там, где сейчас располагается Королевский ботанический сад. Больше пушка Монс-Мег никогда не стреляла» (Там же).

В истории Эдинбургского замка есть забавный эпизод, связанный с несостоявшимся визитом одного российского (вернее, тогда советского) высокопоставленного лица: «Родившийся в 1566 году в Эдинбурге король Джеймс VI был слабым, хилым, но чрезвычайно умным. Именно он повелел своим самым близким соратникам устроить в Большом зале замка потайное окно, через которое ему было хорошо слышно, о чем шепчутся подданные, пока короля нет на месте. Окно это в скором времени получило название „Уши повелителя“. В 1984 году Эдинбургский замок собирался посетить Михаил Горбачев, и советская служба безопасности вежливо попросила правительство Шотландии прикрыть „уши“ на время визита. Шотландцы обещали подумать, но тут Горбачеву сообщили, что Генеральный секретарь К. У. Черненко как раз собрался отправиться в мир иной. Горбачев решил в срочном порядке вернуться в СССР, где, как он считал, будет нужнее и полезнее, чем в Эдинбургском замке. Так визит и не состоялся» (Там же).

Впрочем, мы отвлеклись от основной темы… Не забудем, что замок, возвышающийся на 130 метров над уровнем моря, со скалистыми утесами на юге, западе и севере производит впечатление абсолютно непреступной крепости. К нему ведет лишь одна дорога с восточной стороны, которая, к тому же, хорошо просматривается и простреливается. Поэтому лишь немногие завоеватели (англичане в 1296, 1335 и 1650 годах) могли похвалиться успешным штурмом замка. А все войны в стране, в конечном счете, сводились к осаде именно Эдинбургского замка, который именуют не иначе как «ключом к Шотландии».

Один из самых известных шотландских поэтов посвятил этому оплоту независимости страны следующие строки: «Там, в вышине, над сизей мглою, // Как седовласый ветеран, // Мерцает замок над скалою // В глубоких шрамах древних ран. // Хоть стены мощные дрожали // Неоднократно с давних пор, //Они нередко отражали // Былых захватчиков напор» (из стихотворения Роберта Бёрнса «Обращение к Эдинбургу», перевод Ю. Князева).

Впрочем, помня о досадных поражениях в XIII, XIV и XVII веках от англичан, камни Эдинбургского замка, похоже, единогласным голосованием выбрали один, который мог бы каким-то образом «отомстить» могущественным обидчикам. Имя ему – Камень судьбы или Скунский камень (Stone of Scone), который в Британии считается сакральным артефактом. Согласно мифологическим сюжетам, на нем спал Иаков в ту ночь, когда ему во сне привиделись ангелы, по лестнице спускающиеся на землю. По легенде, этот волшебный камень обладает уникальным даром: в его силах отличить монарха от лже-претендента на престол (в случае, если кандидат в государи будет «ненастоящим», камень должен расколоться, издав громовой звук).

«Возмездие» получилось на славу: Скунский камень, вывезенный в 1296 году по приказу Эдуарда I из оккупированной на два десятилетия Шотландии, теперь безапелляционно стал определять состоятельность претендующих на корону Британии кандидатов. Не избежала этого испытания и ныне царствующая Елизавета II: во время ее коронации 2 июня 1953 года в Вестминстерском Аббатстве в Лондоне под сиденьем ее деревянного трона лежал эдинбургский Камень судьбы.

Камням Московского Кремля, похоже, не было нужды выбирать для мести обидчикам «краснокирпичного Монте-Кристо». Удивительно, но воины, которые сумели-таки взобраться на его массивные стены, оказались нашими соотечественниками: «Нынешнему Московскому Кремлю выпала удивительная судьба. Он строился как неприступная крепость, но два раза его всё-таки смогли взять – как ни странно, сами же русские. Впервые – князь Пожарский во время Смуты, когда выкуривал оттуда поляков. Второй раз – в 1917 г., когда большевики выбивали оттуда юнкеров» (из статьи Константина Кудряшова «Сердце Москвы. Восстановят ли исторический облик Кремля» // «АиФ», 06.08.2014 г.).

Московский Кремль, самая крупная из сохранившихся крепостей Европы, расположен на Боровицком холме, на более высоком левом берегу Москвы-реки, в том месте, где в нее впадает река Неглинная. В плане Кремль представляет собой треугольник неправильной формы площадью 27,7 гектара, окруженный мощным стенами из красного кирпича с башнями. Южная стена обращена к главной реке российской столицы, северо-западная – к Александровскому саду, восточная – к Красной площади.

В архитектурный комплекс Московского Кремля входят четыре дворца и четыре собора: Успенский, Благовещенский, Архангельский и 12-ти апостолов. Вертикальная доминанта Кремля – надстроенная в 1600 году Федором Конем колокольня «Иван Великий» высотой 81 метр, более чем на два столетия (до постройки в 1839 году 94-метровой колокольни Симонова монастыря) ставшая самым высоком зданием в Москве.

Гармония нередко рождается в поисках цельности, то есть в попытках тактичного сопряжения замысла и воплощения. Думается, главный «русский замок» – наглядный тому пример: «Центр Кремля стал цельным и органичным ансамблем к первой половине XVI века, хотя, конечно, он развивался и позднее. Составляющие его здания дополняли друг друга не только на уровне архитектурно-художественной гармонии, но и функционально были единым целым: дворец был основным местом пребывания государя; Успенский собор – главным русским храмом; Благовещенский – местом молитвы правителей; а Архангельский – местом упокоения их праха, главным царским некрополем до XVIII века. „Иван Великий“ выступал главной колокольней для всех кремлевских соборов и в каком-то смысле всей страны. Архитектурно-функциональное единство кремлевских сооружений подчеркивалось важнейшими государственными церемониями: во время венчания на царство государи шли из дворца сначала в Успенский собор, затем – в Архангельский (поклониться надгробиям предков), а потом уже – в Благовещенский, в свой домовой храм. В богослужебных уставах XVII века говорится о некоторых крестных ходах, в которых были задействованы не один, а сразу несколько кремлевских объектов. Городские крестные ходы, которые проходили несколько раз в год, как правило, сопровождались торжественной службой в Успенском соборе, потом выходили через Спасские ворота» (из лекции Дмитрия Давиденко «Кремль как новый центр государства», 10.07.2021 г.).

Одна из отличительных особенностей Кремля – это мощные, поражающие своей основательностью крепостные стены. Протяженность кремлевских стен – чуть более двух километров; высота достигает 19 метров, то есть примерно уровня современного шестиэтажного дома, а толщина от 3,5 до 5,5 метров. А вот кто бывал, например, в Милане у замка Сфорца или в Венеции у здания Арсенала, наверняка замирал в оцепенении, увидев знакомые навершия крепостных стен в виде «ласточкина хвоста», так напоминающие кремлевские. Это, действительно, «фряжский гостинец» российской столице итальянских зодчих Пьетро Солари и Алевиза Фрязина, в конце XV века возводивших кремлевские стены.

Если кого-то не слишком впечатлили цифры о исполинских габаритах основной российской крепости (мол, туристические справочники норовят поразить броскими фактами), попробуем обратиться к взгляду строгого, даже порой неблагосклонно настроенного к России иностранного гостя. Вот что писал в книге «Россия в 1839 году» французский маркиз Астольф де Кюстин: «Знаете ли вы, что такое стены Кремля? Слово „стены“ вызывает в уме представление о чем-то слишком обыкновенном, мизерном. Стены Кремля – это горный кряж. По сравнению с обычными крепостными оградами его валы – то же, что Альпы рядом с нашими холмами. Кремль – Монблан среди крепостей. Если б великан, именуемый Российской империей, имел сердце, я сказал бы, что Кремль – сердце этого чудовища. Его лабиринт дворцов, музеев, замков, церквей и тюрем наводит ужас. Таинственные шумы исходят из подземелий; такие жилища не под стать для нам подобных существ. Вам мерещатся страшные сцены. И вы содрогаетесь при мысли, что сцены эти не только плод вашего воображения. Раздающиеся там подземные звуки исходят, грезится вам, из могил. Бродя по Кремлю, начинаете верить в сверхъестественное» (из статьи москвоведа Леонида Видгофа «Кремль – сердце чудовища», 12.06.2015 г.).

Не слишком, согласитесь, комплиментарно. Но вот другой абзац из книги, так ненавидимой Николаем I, пожалуй, искупает многое: «Случалось ли вам, приближаясь к суше какого-либо порта Ла-Манша или Бискайского залива, увидеть мачты судов, стоящие за прибрежными дюнами? <…> Точно такое же впечатление произвела на меня Москва, когда я впервые ее завидел. Огромное множество церковных глав, острых, как иглы, шпилей и причудливых башенок горело на солнце над облаками дорожной пыли. Чтобы ясно представить себе все своеобразие открывавшейся передо мной картины, надо напомнить, что православные церкви обязательно заканчиваются несколькими главами. Прибавьте к этому, что главы церквей отличаются поразительным разнообразием форм и отделки, каждая увенчана крестом самой тонкой филигранной работы. Постарайтесь вообразить себе такую картину, которую даже нельзя передать красками, а не то, что нашим бедным языком. Игра света, отраженная этим воздушным городом, – настоящая фантасмагория среди бела дня, делающая Москву единственным городом, не имеющим себе подобного в Европе» (Там же)…

Продолжим. Кремль – это еще и уникальный ларец с бесценными сокровищами. В знаменитых музеях Московского Кремля – Оружейной палате и Алмазном фонде находятся веками хранившиеся в царской казне и патриаршей ризнице древние государственные регалии, парадные церемониальные атрибуты России, шедевры ювелирного искусства XVIII – XX веков, а также редкостные самородки и драгоценные камни исторического и художественного значения.

Поистине это зрелище для тех, кто не страшится быть ослеплён невероятным сочетанием роскоши и совершенства форм. Чего стоит одна Большая императорская корона, изготовленная придворным ювелиром Экартом и бриллиантовых дел мастером Иеремией Позье для коронации императрицы Екатерины II в 1762 году. Царский венец, который стал главным атрибутом при церемонии возведения на престол Екатерины Великой и всех последующих самодержцев России, украшен 4 936 бриллиантами, оправленными в серебро, и увенчан большим красным камнем из рубиновой шпинели. С царской короной готовы, пожалуй, посостязаться и самые знаменитые бриллианты сокровищницы Кремля. Это алмаз «Орлов» весом 189,6 карат, считающийся одним из самых крупных черных бриллиантов в мире. В паре с ним по изяществу – алмаз «Шах» весом 88,7 карат, подаренный Великими Моголами Николаю I «во искупление» убийства в 1829 году в Тегеране дипломата и драматурга А. Грибоедова.

Но, возможно, главные российские сокровища располагаются не над землей – за бронированными стеклами и хитроумными замками, а внизу – в кремлевских подземельях. «История» древнеримского историка Тита Ливия в 142-х книгах, «Жизнь двенадцати цезарей» и «История» его соотечественников Гая Светония и Публия Корнелия Тацита, «Комедии» древнегреческого драматурга Аристофана, «De republica» и 8 книг «Historiarum» знаменитого оратора и неутомимого охранителя римского республиканского строя Марка Туллия Цицерона – это только малая часть длинного списка бесценных манускриптов, составлявших основу «Либереи» – знаменитой библиотеки Ивана Грозного (объем которой специалисты оценивают в 800 томов).

Согласно легенде, книжное собрание византийских императоров после падения Константинополя в 1453 году сначала было вывезено в Рим, а затем в качестве приданного византийской царевны Софьи Палеолог, выданной замуж за московского князя Ивана III, переместилось в Москву. Известный любитель книжной премудрости, Иван Грозный библиотеку изрядно пополнил, а в 1570 году пригласил для перевода старинных книг протестантского пастора из Дерпта Иоганна Веттермана. Последний, как свидетельствует «Ливонская хроника» Франца Ниенштедта (XVI век), говорил, что книги «Либереи», «как драгоценное сокровище, хранились замурованными в двух сводчатых подвалах».

Исчезновение библиотеки Ивана Грозного обычно относят к периоду после 1571 года, когда государь «удалился от мира» в Александровскую слободу. С тех пор богатейшее книжное наследие властителей Константинополя и России ищут уже четыре столетия. В 1718 году пономарь Конон Осипов пытался добраться до подземелья с манускриптами через потайной подземный ход из Тайницской башни. В конце XIX века поисками «Либереи» занимался директор Исторического музея князь Николай Щербатов. В 1933 году с разрешения комендатуры Кремля раскопки были продолжены советскими археологами. В 1935 году по непонятным причинам поиски были приостановлены, хотя появились проблески надежды: специалисты обнаружили белокаменный ход под Кремлем из угловой Арсенальной башни через среднюю Арсенальную башню до Арсенала…

Секрет таинственной московской «Либереи» до сих не разгадан. Может, повезет энтузиастам-археологам в XXI веке…

1.3. Культурные пересечения Эдинбурга и Москвы

А теперь отвлечемся от главных архитектурных достопримечательностей Эдинбурга и Москвы. Вот еще целый ворох жемчужных культурных пересечений обеих столиц.

Оба города стали сценической площадкой для героев двух самых главных, пожалуй, мистических романов ХХ века. С конца 1920-х годов вплоть до своей смерти (1940 г.) Михаил Булгаков писал свой феерический роман «Мастер и Маргарита», персонажи которого органично существуют и перемещаются по знакомым адресам российской столицы. В Эдинбурге в период с 1990 по 1997 гг. Джоан Роулинг написала книгу «Гарри Поттер и философский камень» – первый из серии романов о юном волшебнике. Основанное в 1628 году учебное заведение Джорджа Хериотта для детей-сирот в центре столицы Шотландии вдохновило писательницу на создание образа школы колдовства «Хогвартс», где учился магическому мастерству главный герой романа.

Московские мастера сцены и музыканты не раз становились участниками крупнейшего на планете Эдинбургского международного фестиваля искусств. В 2012 году «Лаборатория драматического искусства» Дмитрия Крымова показала здесь спектакль «Сон в летнюю ночь» по комедии Уильяма Шекспира и завоевала единственную награду фестиваля в категории «сценические искусства» – премию The Bank of Scotland Herald Angel. В 2016 году на театральных площадках Эдинбурга свою интерпретацию шекспировской пьесы «Мера за меру» показал Московский драматический театр им. Пушкина. В том же году музыканты Российского национального оркестра исполнили для эдинбургских любителей классики Концерт №25 для фортепьяно с оркестром В. Моцарта, отрывки из оперы М. Мусоргского «Сорочинская ярмарка» и Вторую («Малороссийскую») симфонию П. Чайковского.

Есть примечательный факт и для любителей cinеmatographe. В Эдинбурге и Москве жили и работали два актера, сыгравшие в кино роли двух самых знаменитых агентов спецслужб.

Уроженец Эдинбурга Томас Шон Коннери (1930 – 2020) стал первым и самым популярным исполнителем роли британского секретного агента Джеймса Бонда. А кассовые сборы первых пяти фильмов об агенте 007 (от «Доктора Ноу», 1962 г. до «Живешь только дважды», 1967 г.) собрали в мировом прокате (с учетом инфляции и в пересчете на 2005 г.) 3,2 млрд. долл. США. Шон Коннери за эту роль получил звание «сэр» и на церемонии, состоявшейся в Эдинбурге в июле 2000 года, был посвящен в рыцарское звание королевой Елизаветой II. Примечательно, что сакраментальная фраза: «Бонд, Джеймс Бонд» (Bond. James Bond) вошла в список «100 самых известных фраз Голливуда», сформированный Американским институтом кинематографии в 2005 году. Она заняла 22 место. А цитата из Бондианы: «Мартини. Взболтать, не перемешивая» (A martini. Shaken, not stirred) – на 90-м.

В августе 1973 года по Центральному телевидению был показан 12-серийный фильм о советском разведчике Исаеве-Штирлице «Семнадцать мгновений весны» с Вячеславом Тихоновым в главной роли. Фильм собрал беспрецедентную аудиторию – 80 млн. телезрителей, то есть фактически треть населения Советского Союза. После этого ошеломляющего успеха фильм показывали по ТВ множество раз: «„Штирлиц идет по коридору“, „А вас, Штирлиц, я попрошу остаться“, „Цветочная улица, дом 9“, „Истинный ариец. Характер нордический, выдержанный. Беспощаден к врагам рейха…“ и еще десятки фрагментов мог не слышать разве только тот, кто не включал телевизор больше 40 лет» (из статьи Арины Бородиной «12 лет из телевизионной жизни Штирлица», 09.08.2013 г.).

Так много рельефных сходных черт, что астрономы-выдумщики, похоже, могли бы попытаться сравнить Эдинбург и Москву с живописным созвездием Близнецов. Попробуем пойти дальше по пути, прочерченном фантазией знатоков звезд и галактик. В прямоугольнике далеких светил-двойников, лежащим перпендикулярно Млечному Пути, наиболее яркие звезды – Поллукс («кулачный боец») и Кастор («кучер»). Чем не отдаленные от нас на 34 и 45 световых лет соответственно своеобразные звездные символы Шотландии и России?

Горцы Каледонии с древних времен слыли наиболее бесстрашными (а в рукопашном бою – даже свирепыми) воинами Европы. Существует легенда, что скотты, предки шотландцев, служили в личной охране Понтия Пилата. Позже, во времена Средневековья их нанимали в элитные армейские подразделения монархи Франции, Польши и германские князья. За килты, длинные волосы их прозвали «адскими леди», хотя это неофициальное название носило, пожалуй, несколько обидный оттенок. Не будь этих бойцовских качеств, шотландцы вряд ли бы сумели пять столетий противостоять натиску англичан в борьбе за свою независимость. Англосаксы, похоже, навсегда запомнили стойкость копейщиков и меченосцев из Эдинбурга и Глазго, которые строились в неприступные круговые терции-шилтроны и отражали все атаки английских рыцарей.

С Поллуксом попадание, похоже, в центр мишени, но, при чем здесь Кастор и Россия? Не забудем, однако, что знаменитая русская тройка, управляемая кучером (ямщиком), это один из самых известных символов России. Провидческая гоголевская фраза «Русь, куда несешься ты?» таит в себе и бешенную скорость коренника с пристяжными, и глубинное русское беспокойство: действительно, куда? Быстроту и лихость этого оптимального для восемнадцатого-девятнадцатого столетий способа перемещения отметил еще А. Пушкин в своем дневнике, рассказав об одном комичном случае: как-то раз князь Григорий Потемкин дал приказ отправить своего курьера с донесением Екатерине II. Ямщик так гнал рысаков так, что шпага курьера отстукивала ритм по верстовым столбам, как по забору… Тройка не имела аналогов в других странах. И когда впервые появилась на Всемирной выставке (в Лондоне, в 1911 году), удостоилась первой премии.

Глава 2. «Мчится вихрь издалека…» (встречные ветра пассионарной энергии)

2.1. Когда ураган приносит очищение

У поэта Николая Огарёва есть такие строки: «Мчится вихрь издалека?, // ветер гонит облака; // Облака – как одурели – // Мчатся по небу без цели» (из стихотворения «Вихрь»).

Кажется, на первый взгляд, эти слова – о природных явлениях, и только. Однако, если задуматься, описание вихрей вполне могут, пожалуй, быть приложимы – не поверите – и к историческим процессам. Только речь здесь может идти, похоже, не о завораживающей турбулентности воздушных потоков, а о встречных сокрушающих ветрах пассионарной энергии. Вот только в строках поэта облака летят по небу без всякого целеполагания, а у неодолимого по мощи движения людских масс, возглавляемых дерзкими и азартными лидерами, целей немало. Одна из стержневых – очищение, освобождение от прогнивших уже традиций и представлений, подобно вырубке участка старого леса для последующей посадки дружного соснового молодняка.

А вот давайте посмотрим…

Несокрушимые легионы римлян в начале первого тысячелетия н.э. покорили практически половину Европы, да еще и северную часть Африки с Иудеей вместе. Принося с собой безупречного для тех времен качества мощеные камнем дороги, уникальные технологии возведения с помощью бетона акведуков и многоэтажных зданий, а также водопровод, центральное отопление, первые газеты и курьерскую службу.

Не так уж долго ждала неподкупная Клио и встречного движения. Несколько столетий спустя с востока на величавый Рим двинулись полчища гуннов и германских племен (готов, вандалов, франков и т.д.). Кочевники-гунны озадачили южан с берегов Тибра штанами и сапогами. Но особенно – тремя своими главными новациями: твердым седлом с деревянными вставками, стременами и небольшим сложносоставным луком. Седло и стремена дали опору воину, а легкий, но эффективный лук позволял вести стрельбу прямо с коня. Римским красавицам пришлись также по вкусу филигранные ювелирные изделия (застежки, пряжки и т.п.), изготовлением которых так славились германцы.

Не уступая римским легионерам в непомерных амбициях, в 12 – 13-х веках засобирались в Иерусалим освобождать Святую землю железнобокие крестоносцы из Западной Европы. Из технических новинок (не применяемых еще турками и арабами) у них были разве что смертоносные арбалеты, зато храбрости (вспомним Ричарда Львиное Сердце) и готовности отдать свои жизни за веру Христову было предостаточно.

Впрочем, всадники с огромным крестом на плащах показали Востоку не только пример религиозного рвения и экономических новаций (реализованная тамплиерами система векселей с разветвленной паутиной отделений от Атлантики до Дуная действовала тогда, думается, не хуже нынешней финансовой конструкции Евросоюза). Парадокс, но основные действующие лица Крестовых походов – злейшие враги мусульман, оказались и их главными спасителями: «В 1254—1260 годах крестоносцы ударили в спину монголам во время их великого похода против арабов. Во многом именно это спасло всю мусульманскую цивилизацию от полного уничтожения. И если бы не крестоносцы, вполне возможно, ислама бы сейчас не было» (из статьи священника Георгия Максимова «Стереотипы представления о крестовых походах», 21.12.2006 г.).

Встречный обжигающий «хамсин» (восточный ветер из аравийских пустынь), принес в Западную Европу ответный завоевательный натиск воинов-мусульман. Сначала в конце XII века войска султана Египта и Сирии Саладина отбросили крестоносцев из Палестины и освободили Иерусалим. Затем армии турок-османов, возглавляемых поочередно Баязетом (XIV в.), Мехмедом II (XV в.), Сулейманом Великолепным (XVI в.) захватили территории Болгарии, Греции, Сербии, Венгрии и город Константинополь.

Конечно, вряд ли возможно присвоить этому пассионарному завоевательному вихрю положительный знак, однако исторические факты говорят и о позитивной стороне тогдашних контактов Запада с Востоком. Рыцари-европейцы открыли для себя неизведанные культурные пласты просвещенного Востока. Вместе с пряностями и благовониями, изысканными тканями (дамаст, муслим, атлас), возвратившиеся в Европу паладины привезли с собой новейшие достижения математики (арабские цифры, десятичные дроби, извлечение корней) и медицины (теория кровообращения, практика наложения швов, хирургические эндоскопы). После походов на Святую землю на Западе появились ветряная мельница и водяное колесо, почтовые голуби и изогнутая сабля.

Иные пассионарные вихри закручивались с Востока на Запад и в обратном направлении исключительно за счет непомерной пассионарной решительности выдающихся личностей. Не стоит, впрочем, заблуждаться, что эти уникальные индивиды были рыцарями без страха и упрека. Страха во времена их активного перемещения по земному шару хватало, и даже с избытком, да и упреки порой были больше схожи с многочисленными стонами и стенаниями.

Неимоверное количество открытых картонных коробок с оловянными солдатиками (пешими, конными, в азиатских халатах-доспехах, казацких кольчугах с мощными пластинами-зерцалами на груди, белых гимнастерках и кепи с полотняными назатыльниками – на арабский манер), взрывы петард и хлопушек – только всё это по-взрослому – вот фантасмагорическая картина этих описываемых ниже пассионарных потоков.

Первый, и самый, пожалуй, самый грандиозный по размаху – лавина монгольских воинов, одетых в «хатангу дегель» (бронехалаты) со шлемами «дуулга» на голове. Их предводитель – великий каган Монгольской империи Чингисхан (1162 – 1227), основатель самой крупной в истории человечества континентальной империи, организовавший завоевательные походы в Китай, Среднюю Азию, на Кавказ и Восточную Европу.