Последний связной

Метрдотель провел их за большой дубовый стол, на котором лежала белоснежная скатерть и салфетки с национальным орнаментом, несколько бочонков и пирамида бутылок с Аргентинскими винами, по мнению Майкла, лучших в Новом свете (ведь существовала легенда, что виноградная лоза импортированная из Франции в Новый свет сохранилась неизменной, в то время, как в Старом свете она подверглась нашествию вредителей и в начальном виде не сохранилась).

За столом в ресторане уже располагалась пара лет тридцати, по-видимому, супруги: он блондин, в клетчатой рубашке, жилетке и нашейном платке, был одет под ковбоя, а она, темноволосая с длинными косичками, ленточкой на лбу, и в платье из материала стилизованного под замшу, как индианка.

– Я, Бен. А я, Ингрид, – представились они.

– А мы Пол и Элис, – раздался за спиной еще один женский голос.

Оглянувшись, Майкл увидел вторую пару: парня лет тридцати и приятную девушку с черными волосами, собранными на затылке пучком – ей было лет двадцать.

Они явно пришли танцевать: на нем были черные обтягивающие брюки и рубашка с блестками, а на ней маленькое красное облегающего платья с открытой спиной и большим вырезом на правом бедре.

Все выпили немного вина за знакомство, а потом каждый рассказал, о себе: Пол имел свою брокерскую контору на Нью–йоркской бирже, а Бен был этнографом и изучал коренные народы Америки. В другой раз Майкл с удовольствием послушал бы новых знакомых, но сейчас, в голову лезли только унылые мысли, и желание общаться напрочь пропало.

– Бен, а как живут индейцы? – спросила Лиз.

– Да их почти не осталось, больше полукровки. Приезжают на уикенд из городов в бывшие резервации, надевают перья и работают на туристов.

– Бен, ты поэтому и одел жену, как индианку, что бы иметь объект исследования? – засмеялась Лиз.

– Да, он меня исследует каждую ночь, – подтвердила женщина.

– Пол, что творится на бирже? – спросил Майкл из вежливости.

– Русские акции взлетают вверх как ракета, особенно сырьевые компании. Покупай, не прогадаешь.

Зазвучала старинная ‘Бесами муча’ и женщины пригласили на белый танец своих мужчин. Пошел и он с Лиз, только она, не столько танцевала, сколько грубо висела у него на шее, как манекен, и глупо смеялась, похоже успев выпить больше чем нужно; пришлось отвести ее к столу. В небе высыпал полный набор ярких звезд, и воздух наполнился вечерней свежестью.

– Ладно, Майкл, давай выпьем за то, что бы твои желания исполнились, – сказала Лиз, видимо, желая помириться. Он выпил и, откинувшись в кресле, начал искать в темном небе падающую звезду, что бы загадать желание.

Ждать пришлось недолго, темное небо сразу прочертил падающий метеорит и Майкл успел загадать, что хочет жить в любви.

– Теперь все сбудется! – решил он.

А Лиз, тем временем, пересела к Ингрид, и с ней о чем-то шепталась, разглядывая то Бена, то Пола, а сзади к нему подошла Эллис, которой, никто не занимался: – Я вижу, тебе плохо? Пойдем танцевать!

– Я в танцах не профи, танцую, как умею, – предупредил Майкл.

– Да это и не важно, здесь главное желание. Могу показать тебе несколько движений, – согласилась Эллис. – Латинские танцы такие эротичные. В некоторых, главная точка контакта партнеров в самом низу живота. А в других нужно крутить ягодицами восьмерку.

– Восьмерку я не смогу,– признался Майкл.

– Тебе и не надо – это обычно женский элемент. И еще: во время танца, нужно смотреть партнеру в глаза,– сказала она, а Майкл, исподтишка следивший за Лиз, заметил, что она посмотрела в их сторону, и назло ей опустил свою левую руку, которая и так лежала на обнаженной женской спине, на несколько дюймов ниже. Там были крутые эротичные бедра.

Наверное, это было хамство, но Эллис не возмутилась, и лишь сказала:

– Ваша девушка, кажется, ревнует.

А Майкл, снова оглянувшись, столкнулся с недовольным взглядом Лиз. Она уже шла к ним раздраженная, и, подойдя, разорвала их руки: – Долго вы еще будете – пора по домам.

Боясь, что дальше начнется скандал, на что Лиз была горазда, Майкл, попрощавшись с новыми знакомыми, повез ее домой.

Опьянение у Лиз прошло, она сидела рядом и играла его рукой – наверное, это был знак примирения.

В лифте она принялась целоваться, а пока они входили в ее спальню, расстегнула ему рубашку. Потом поспешила в ванную, а через минуту оттуда послышалось: – Майк, принеси мне полотенце!

Он нашел в шкафу ее любимое и прошел в ванную. Лиз уже успела раздеться, и теперь рассматривала себя в зеркале. Она занималась фитнесом, и фигура у нее была неплохой, разве что, последнее время чуть–чуть переборщила с пирожными.

– Правда, желтый цвет мне идет? – сказала она, завязав полотенце вокруг головы.

– Остальные цвета тоже! – признался он.

– И ты разденься, давай мыться вместе! – сказала она.

Отказаться он не смог. Сбросил с себя одежду, залез под душ, где долго натирал Лиз гелем для душа, потом смывал с нее мыло и вытирал. Наконец взял ее на руки и донес до постели. Она гладила его спину и шептала что–то на ухо. Наконец Лиз, вскрикнула напоследок, и они еще долго лежали расслабленно в эйфории от чувств.

– Я сейчас засну, – сказала она и спросила: – Тебе завтра рано вставать?

– Нет, мне завтра некуда спешить, а тебе?

– А у меня встреча с клиентом, но я могу перенести ее на вечер. Короче, спим, пока Сайман Гордон не заявится сюда и не отправит нас на работу! – развеселилась Лиз.

– Вряд ли Сайман, их общий шеф, будет доставать его в день рождения, – подумал Майкл.

Ему было лестно лежать вместе с шикарной женщиной, единственной натуральной блондинкой в их фирме, рассматривая при свете уличной рекламы ее тело. Временами она напоминала куклу Барби, которая жила по своим странным законам, приходила и уходила, когда хотела.

– Ну, что, завтра я остаюсь у тебя на целый день? – спросил он.

– Нет, только утром, а так, я всю эту неделю буду занята. Да и на следующей неделе, пожалуй, тоже, – сказала она и отвернулась. А Майкл снова почувствовал себя обманутым. Он стал рабом их отношений, и целиком зависел от желаний Лиз. Часто он видел, как она смотрела кино с собственным участием, для чего покупала специальные фильмы–болванки.

По просьбе Лиз, Майкл оцифровал ее тело, лицо, и голос, после чего, при просмотре видео, компьютер вставлял изображение Лиз в фильм, где она могла в образе Клеопатры, либо Принцессы грез, править страной и заниматься любовью со знаменитостями Голливуда.

Наверное, Лиз не хотела брака, считая себя достойной принадлежать, какому-то другому сообществу красивых, успешных и богатых людей? Как это показывали в кино. А может все было в другом.

Майкл вспомнил, что у Лизы не было в семье мужчины: оба родителя были женщинами, поэтому, наверное, Лиз, не приученная жить с сильным полом, считала не нужным запускать в свой дом его, то есть мужчину,

Он попытался спроситься себя, а действительно ли хочет брать Лиз в жены и, вместо трепетных сомнений вдруг испытал чувство скуки.

Может быть, действительно, им стоит на время расстаться, и отъезд в Вашингтон был бы сейчас кстати. Думая об этом, Майкл, незаметно для себя он уснул.

Разбудил его телефонный звонок. Кто это в такую рань? Майкл посмотрел на часы: было около семи утра, жаль, что никто из них не догадался отключить связь.

– Тебе звонят, – растолкал он Лиз, а та спросонья, нащупав пульт, рассмотрела номер. – Майк, это звонишь мне ты!

– Лиз опомнись, я здесь с тобой! – начал поправлять ее Майкл, решив, что она не совсем проснулась.

– Ну, не ты, конечно, а с твоего телефона!

– Все понятно: это Джек сошел с ума! – предположил Майкл.