Последний связной

– А ты посмотри на второй план!

Майкл вернулся по видео ряду назад, увеличил изображение и осмотрел задние трибуны.

– Повторов многовато, – заметил он.

– А ты еще увеличь!

Майкл увеличил изображение до максимума и увидел с удивлением, что почти на всех местах самой дальней, западной трибуны, сидит, один и тот же, болельщик – это был президент США. Неизвестный шутник пропустил изображение президента через программу Комната смеха, и теперь он в разных версиях выглядел, как:

– ковбой в шляпе, с выпирающей вперед челюстью, лошадиными зубами и дурацкой самодовольной улыбкой;

– плюгавый алкоголик с бутылкой пива и блуждающим взглядом;

– паралитик с открытым ртом и закатившимися глазами;

– ловелас с расстегнутой ширинкой, запустивший ненормально длинную руку в лифчик к соседке из соседнего ряда.

Никакая криминалистика, как точная наука, не подтвердила бы сходства, но для человеческого глаза, совпадение было несомненным.

– Ну вот, не хватало еще влезть в политику, – обреченно подумал Майкл. Вообще-то, он знал, что его программисты народ с юмором и не раз видел шаржи на себя и своих коллег, но тут был явный перебор. Майкл вспомнил, что над этим роликом у себя дома работал Качинский, и сразу догадался, кто автор карикатур – видно над рисунками в компьютере поляка, не понимая, что творит, поработал его сынишка, парень лет пятнадцати, которого Качинский учил программировать. А дальше при сборке файлов система автоматически подставила изображения в фильм.

В общем, дело было дрянь, но признаваться в этом было нельзя.

– Не вижу ничего страшного шеф. Я понимаю, кого вам это напоминает, но считаю сходство случайным, – попробовал Майкл замять скандал.

– А ты кликни по картинке! – предложил зловеще Сайман. Майкл кликнул по картинке с алкоголиком, тот встрепенулся и, замахав бутылкой, заорал:

– Сожжем огнем свободы самые темные уголки мира.

После чего паралитик, не закрывая рта, как чревовещатель утробно промычал: – Добро пожаловать в свободный мир!

Шефа аж перекосило, и он с расстановкой произнес: – Все это цитаты из последней речи президента. Надеюсь, ты понимаешь, что это никак не согласуется с политкорректностью, принятой в нашей фирме.

Президент, как и флаг нашей страны, являются символами нации и не могут подвергаться осмеянию. На этот счет есть очень строгие законы и если все вы хотите крупных неприятностей, то вы их получите, например наша фирма навсегда лишится лицензии, а мы с тобой работы!

– И что, этот материал пошел в эфир? – только и смог спросить Майкл.

– Нет, слава богу, мы успели его отозвать! А иначе, он демонстрировался бы перед миллионной аудиторией. Что считается информационным терроризмом – представляешь, каким мог быть эффект?

Сайман встал и начал нервно ходить из угла в угол, а Майкл, которому захотелось посмотреть, что же будет дальше, выставил курсор на ловеласа.

– А теперь, у меня кое-что слизывают, – сказал человек, похожий на президента.

– Ну, этого, он точно не говорил! – удивился Майкл, чем еще больше разъярил шефа.

– Кондор! Тебе, все еще смешно? Что предлагаешь теперь делать с твоими идиотами?

– Давайте не будем пилить сук, на котором сидим – будем все валить на компьютерные вирусы: скажем, что это новый, появившийся в сети.

– Хорошо, я то, могу забыть об этом дурацком инциденте. Но забудет ли про него ФБР? Ты знаешь, что на тебя и твою группу, отправлен донос?

– Донос? – удивился Майкл. – Неужели в наше время есть люди, которые этим занимаются?

– Да сколько угодно! А ты хоть знаешь, кто на тебя пишет?

– Да это наверняка Хьюз – зарабатывает себе баллы по лояльности! – взвился Майкл, которому и впрямь стало не по себе. – Шеф, а как вы узнали о доносе?

– Представляешь! Вместо того, что бы сказать обо всем мне, этот придурок Хьюз послал донос сразу во все спецслужбы: ФБР, ЦРУ и политическую полицию, общем, куда только сообразил. Прямо из нашего офиса, по электронной почте. Мы это конечно засекли.

– Действительно, придурок! – улыбнулся Майкл.

– А ты-то чего радуешься? Распустил людей! – нахмурился Сайман. – Может, тебе не по силам работа в нашей фирме? Может тебе уволиться?

Так с Кондором еще никто не разговаривал.

– Шеф, вы меня напугали до чертиков, что же мне теперь делать? – попросил совета Майкл, которому и впрямь стало не по себе.

– Это я объясню тебе с глаза на глаз. Давай переговорим на свежем воздухе! – примирительно предложил Сайман, жестом, приглашая Майкла в персональный лифт, спрятанный в дальнем углу кабинета. Майкл слышал, что этот лифт поднимает прямо на крышу, где у шефа для отдыха и конфиденциальных встреч был устроен свой личный уголок.

Сам он ни разу не был здесь и, поднявшись наверх, с любопытством огляделся: на крыше под открытым воздухом была разбита зеленая лужайка с мини гольфом, в стороне, около бассейна стояли шезлонги и бар с несколькими столиками, спрятанными под навесом от солнца, а вокруг до горизонта открывалась замечательная панорама Нью-Йорка с видом на Гудзон.

Они сели у бассейна и Сайман спросил: – Сам то как?

– Да, как то не по себе.

– Не нервничай. Сейчас мы все с твоей проблемой разберемся – я жду звонка от нужных людей.

Шеф выпил колы и начал философствовать:

– Майк, как ты думаешь, вот раньше то, другие люди были – гиганты, мыслители и философы. Вспомни Леонардо да Винчи, Ньютона. Тесла. Эйнштейна. Они задавали стандарты и правила для человечества. Базу для науки, Потом пришли мастера. Построили Эйфелеву башню, Александрийский маяк в виде статуи египетской крестьянки – сейчас его называют американской статуей свободы, электростанции, порты, и многое другое. Задуманное было реализовано.

А потом? Личностей становится все меньше и меньше. Ты можешь назвать хоть одного известного ученого за последние полсотни лет, чтоб его имя было на слуху? Тебе не кажется, что люди мельчают? Ведь вы все без компьютера никто.

– Шеф, – откликнулся Майкл, – Люди, наверное, такие же – время другое! Это, как на золотых приисках. Раньше там люди находили огромные самородки. Потом пошли поменьше. А сейчас нужны целые коллективы, что бы промыть горы пустой породы и получить немного золотого песка. Все достается труднее. Мы с вами не там ищем гениев – сейчас Ньютоны не в профессорских мантиях, а в рваных джинсах и с планшетами в руках. И получают эти ребята в 20-30 лет не Нобелевские премии, а супер гранты на миллионы. И таких парней сотни, если не тысячи. Я шеф немного в этом понимаю. Представляете – разрабатывает такой парень искусственный интеллект, мозг, который заменяет собой суперспециалиста, а уже этот мозг, в свою очередь, разрабатывает новые лекарства, материалы, самообучается, ведет исследования. Вы видели роботов высокой разработки – они не глупее нас. Если разговаривать с ним в темноте, то ты не поймешь, что говоришь с машиной.

– Так ты думаешь, люди не поглупели?

– Я уверен.

– Ну, ну! А как же эти ваши сдвиги по фазе с психикой. Откуда взялись эти ваши пятьдесят семь полов. Тысячи лет на Земле было только два пола. Да еще вы и с роботами-женщинами спите. Ты-то хоть, этим не балуешься?

– Нет, я за традиционные ценности. Только у меня есть знакомый, который пострадал из-за женщины. Спал с ней пять лет, а потом она вдруг решила, что не каждый раз, секс у них был ее по горячему согласию, из-за чего, по советам банды феминисток, обратилась в суд, обвинив его в систематических изнасилованиях. Теперь ему грозит тюрьма.

– Чушь какая! Да куда мы идем? – откликнулся Сайман. – Мужчина по природе активная сторона – как же узнаешь, готова ли женщина, если не попробуешь. Вот чем опасна неструктурированная женская психика.

Шей помолчал, немного, а потом спросил, на этот раз вполне благодушно:

– Ну, а фирма наша тебе нравится – ее здание, производства, люди?