Варвар

– Слишком дикая красота. Мне страшно. – Женщина прижалась к своему другу. – Нигде нет ни одной живой души. Мне кажется, что мы уже спустились в подземное царство Аида.

– Не думаю, что в царстве мёртвых так просторно. А отсутствие людей нам на руку. Единственного кого следует бояться – двуногих хищников. Я считаю, через час-полтора мы будем у цели.

Вскоре вдоль тропы растянулись поля, засеянные ячменем и пшеницей, появились плантации фиговых пальм. Лёгкий, едва заметный ветерок принёс ночную прохладу. Дорога, по которой шли путники, стала шире, от неё, в разные стороны, словно змейки, разбегались узкие тропки, извивающиеся между полями.

– Мы приближаемся к жилым местам. Посмотри, впереди видны какие-то строения. – Мужчина указал рукой в сторону белеющего в лунном свете небольшого одноэтажного сооружения. – Судя по всему – это цель нашего путешествия: дом Иоакима. Помнишь, Моноах говорил, что он стоит в стороне от селения.

Находящийся на небольшом возвышении дом, с трёх сторон был окружён деревьями, и обнесён невысокой оградой из светлого жженого кирпича. С дороги, по которой шли путники, хорошо просматривался его фасад и входные ворота.

Подойдя ближе, Ариант насторожился. Что-то новое, необычное, только что возникшее, заставило его остановиться и прислушаться. Но что? Что именно? Наконец он понял: запах. Едва уловимый запах гари. И не только гари. К этому тревожному, но понятному всем запаху примешивался ещё один – сладковато – приторный вызывающий тошноту, наполняющий всё тело слабостью и тоской. Он был так хорошо ему знаком и так ненавистен – запах разлагающейся плоти, запах смерти.

– Спрячься за этим деревом. Не шевелись и не произноси ни звука. Я вернусь через несколько минут. Не волнуйся, всё будет хорошо. – Взглянув на побледневшее лицо своей спутницы, молодой человек улыбнулся.

– Ты же меня знаешь. Я побывал и не в таких переделках. Нужно разузнать, что здесь произошло. У нас нет другого выхода.

Достав из заплечного мешка римский меч, он стал медленно, бесшумно приближаться к ограде.

«Несомненно, это то место, куда мы идём. Вот огромная смоковница – ориентир, о котором говорил Моноах, да и строение очень похожее».

Сооружённый из светлого песчаника дом, был покрыт слоем копоти, деревянные перила, ограничивающие его плоскую крышу, сгорели, а оконные проёмы смотрели в ночь, словно пустые глазницы.

Осторожно, держа оружие наготове, Ариант проник во двор. С тыльной стороны дома находилась сложенная из камня довольно большая пристройка, с уцелевшей от огня приоткрытой дверью. Но не она привлекла внимание мужчины. Его взор был устремлён в другую сторону. Там, в глубине двора высились три сооружения, которые полностью соответствовали окружающей их мрачной обстановке: три врытых в землю грубо сколоченных креста. На каждом из них висел человек: полный бородатый мужчина средних лет, юноша, почти мальчик и худощавая длинноволосая женщина неопределённого возраста. Прибитые к крестам люди уже давно умерли. Кровь, вытекшая из ран, была почти чёрной, а сами распятые покойники в лунном свете казались созданными не из плоти, пусть даже мёртвой, а из некого серовато-серебристого металла.

– Проклятие, – прошептал Ариант, – сразу видно, что здесь побывали римляне. Скорее всего, это те люди, к которым мы шли. В любом случае нам здесь делать нечего и чем раньше мы уйдём, тем лучше.

Взглянув ещё раз на кресты с их страшной ношей, молодой человек направился к воротам. И в этот момент почувствовал, что во дворе есть ещё кто-то, кто-то живой. Он знал, что это чувство, возникающее интуитивно и не поддающееся никакому объяснению никогда его не подводило. Более того, оно не раз спасало, позволяя на доли секунды опередить врага.

Вытащив меч, он уверенно двинулся к пристройке. С помощью кремня зажёг пропитанный маслом фитиль и осветил помещение. В дальнем углу, зарывшись в солому, лежал ребёнок – мальчик лет тринадцати. Его бледное, измождённое лицо с огромными, полными ужаса глазами было обращено к вошедшему человеку.

– Уходи! Уходи! Я боюсь, боюсь! Не убивай! – закричал он и, бросившись в противоположный угол сарая, упал, продолжая кричать что-то бессвязное, размазывая по лицу слёзы и грязь.

– Не бойся. Я пришёл тебе помочь. Я друг твоего отца. Его ведь зовут Иоаким? Видишь, я его хорошо знаю. Не бойся. Не бойся, – повторял Ариант, подбираясь к мальчику.

Подойдя вплотную к лежавшему на полу ребёнку, он одним быстрым движением схватил его и, крепко прижав к себе, выбежал из сарая.

– Ну, наконец-то. Я уже начала беспокоиться, – Электра радостно метнулась навстречу. – А это кто такой?

– Это сын человека, к которому мы шли. Единственный, кто остался в живых из всей семьи. Остальные погибли на крестах. Нам нужно уходить отсюда. Уходить как можно скорее. Мальчика придётся забрать с собой. Правда, пока я не знаю, что мы будем с ним делать дальше. Скорее всего, отдадим кому-нибудь из родственников или друзей Иоакима. Ну что, малыш, пойдёшь с нами?

Мужчина опустил свою находку на землю, крепко держа его за руку. Ребёнок не вырывался, не кричал, только тихо всхлипывал.

– Как тебя зовут? – Женщина нежно погладила его по голове. – Ты нас не бойся. Мы отведём тебя к хорошим людям.

Мальчик молчал. Чумазый, в изодранной одежде, он стоял, низко опустив голову и плечи, словно маленький сгорбленный старичок, погруженный в свои переживания.

– Сейчас ты от него ничего не добьёшься, малыш не может отойти от прошлого, от того, что видел и слышал вчера. Он ещё там, в своём доме, в своём дворе, со своими родителями. Нас он не слышит и не видит.

Ариант достал из складок своего плаща золотой диск, подаренный ему спасённым зелотом, задумчиво подержал его в руке, сжал двумя пальцами, словно пробуя на прочность. В памяти всплыли слова: «покажешь это Ханаю – хозяину корчмы «Олива». Он вам поможет».

– Как же найти эту корчму? Она должна быть где-то поблизости. Но где? Ситуация сложилась очень опасная. Римляне где-то рядом. Возможно, уже нашли или найдут утром трупы убитых легионеров. Тогда начнётся облава и на нас сразу же обратят внимание. На этом берегу Иордана находиться нельзя. Надо уходить через реку на восток, в Аравию. Но без помощи Иоакима мы не найдём караван, а если и найдём – нас не возьмут потому, что торговцы очень боятся чужеземцев. Иоаким мертв и помочь уже ничем не сможет. Есть его сын, но что может знать запуганный до полусмерти ребёнок? Впрочем, он местный житель и, наверное, знает, где находится «Олива». Как же добиться этого от мальчика сейчас? – мысли вихрем кружились в голове Арианта.

– Малыш, послушай меня, ты хочешь, чтобы души твоего отца и матери вознеслись к Отцу Небесному и обрели там покой и блаженство? Если хочешь, то помоги мне это сделать. Нужно узнать, кто их убил. Если они погибли невинно, Бог примет их души. А для этого мне нужно найти Ханая, хозяина «Оливы». Он поможет мне выяснить, кто и зачем их убил. Ты знаешь Ханая? – Молодой человек наклонился и внимательно посмотрел в глаза мальчика.

Ребёнок вздрогнул. Его большие, тёмные глаза с надеждой смотрели на стоящего перед ним мужчину.

– А ты сможешь это сделать? – тихо спросил он, – я знаю Ханая, он живёт недалеко в селении. Я вас отведу к нему, если выполнишь то, что обещал.

– Я вижу, ты – настоящий мужчина. Скажи мне, как тебя звать.

– Ашер.

– А я Ариант, но здесь в Иудее меня зовут Гершом. Имя этой девушки Электра. Она из Греции. Знаешь, где находится её родина.

– Знаю. О Греции мне рассказывал отец.

Мальчик уверенно вёл путников по тропинкам между полями и виноградниками вверх по течению реки. Через час они оказались в небольшом селении, состоящем из двух десятков домов, выстроенных из песчаника и светлого кирпича. Все жилища были одинаковые и отличались только размерами и высотой оград.

– Ашер, скажи мне, где живёт Ханай, – спросил мальчика Ариант.

– Через три дома.

– Тогда сделаем так: мы с Электрой постоим под этим деревом, а ты сходи в «Оливу» и скажи хозяину, что с ним хотят поговорить друзья Амрама бен-Давида. Но скажи ему это так, чтобы никто не слышал.

– Хорошо, Гершом, – кивнул головой мальчик, – я всё сделаю так, как ты сказал.

– Думаешь, он нас не подведёт, – Электра устало прислонилась к стволу дерева, – скоро рассвет, а я не знаю, что нам делать дальше.

– Что делать дальше – пока и я не знаю. А что касается мальчика, полагаю, малыш сделает всё от него зависящее. Он ведь очень хочет, чтобы его родители попали в рай.

– Зачем ты морочишь ребёнку голову? Как ты это можешь сделать?

– Дорогая моя, не я придумал их веру в единого невидимого бога. Просто знаю их религию и обычаи. И если сын отомстит врагам, убившим его семью, то в этом нет ничего плохого. А уж богу решать, куда отправить души его родителей. Ты же видишь, поверив мне, он сразу изменился и стал нам помогать.

– Идите за мной, – раздался из темноты знакомый детский голос, – Ханай ждёт вас.

Пройдя между домами по нескольким едва заметным в темноте тропкам, они оказались позади интересующего их строения. На крыльце дома стоял хозяин – полный коренастый мужчина средних лет. Лицо, заросшее густой чёрной бородой, было непроницаемо, но рука, нервно постукивающая по перилам, выдавала его беспокойство.

– Кто вы такие и что хотите от меня в столь ранний час? – спросил он недовольным голосом. – Я вижу, что вы не местные и даже не иудеи. Знайте же, что я вышел сюда не ради вас, а исключительно из-за Ашера, сына Иоакима.

Ариант улыбнулся и шагнул вперёд: – Мы приносим тебе свои извинения, уважаемый Ханай. Только исключительные обстоятельства вынудили нас обратиться к тебе.

– Но откуда вы меня знаете? – голос хозяина «Оливы» был по-прежнему недовольный.

– О тебе говорил Амрам бен-Давид, с которым нам вчера пришлось встретиться. Он сказал, что ты нам можешь помочь, и передал вот это. – Мужчина протянул иудею золотой диск.

Взглянув на диск, Ханай мгновенно преобразился: исчезли неуверенность и недовольство, речь стала чёткой и отрывистой.

– Идём в дом и всё обсудим. Постараюсь вам помочь. Ашер, отдохни в соседней комнате, пока мы поговорим.