Ничего

Ничего
Владимир Павлович Азаров

Мне много лет. Детство и отрочество я описал в книгах на английском языке, приехав в Канаду делать операцию на сердце уже в пенсионном возрасте и выучив английский язык. Российский политический ренессанс на моей памяти начался со смертью Сталина. 1953-й год. Со школьным дипломом и медалью – я в Москве. Через шесть лет – я архитектор. Новый лидер Хрущёв громко, на весь мир, осудил сталинскую тиранию. Железный занавес, которым Россия была отгорожена от мира десятилетия, треснул. Хрущёвская оттепель растопила прежний ледяной режим…

В руках у вас книга – перевод одной из моих английских рукописей на русский язык. Моя последняя веха писательского творчества – как приступ ностальгии! Неожиданной, но, видимо, естественной: мой язык вернулся домой – туда, где я родился.

Ленинград… 3-этажный дом на 17-й линии Васильевского острова, где мать меня донашивала – отец уже был на 101-м километре…

А это место изменить никак нельзя – Родильный дом, куда в своём животе внесла меня мать…

И его адрес – 12-я линия, дом № 39.

Владимир Азаров

Ничего

Nothing

На обложке:

Казимир Малевич «Четыре квадрата» (1915).

Художественный музей им. А.Н. Радищева, г. Саратов

Cataloguing in:

The Russian State Library in Moscow

The National Library of Russia in Saint Petersburg

© Владимир Азаров, 2021

© «ПРОБЕЛ-2000», 2021

I. Ничего

Не рассказывайте мне, как светит луна.

Покажите блеск света на битом стекле…

    Антон Чехов

* * *

Кажется, я проснулся. Включаю свет – посмотреть, сколько времени: около семи. Глаза опять закрываю и как сомнамбула одолеваю путь между кроватью и уборной. В полусне даю свободу журчащему ручью, который перекрыт на протяжении ночи… Время избавиться от лишней влаги… Кстати, не много ли её у нас – 80 процентов? Полусон… Организм не спешит вернуться к жизни… Что происходило так долго – всю эту ночь? Какой-то странный сон… Сон? Но все в нем было столь реальным… Скорее сюр-реальным… Сюрреалистичным… Или так, по крайней мере, все воспринимала моя постоянно рождающая «белые» стихи и рифмы голова… Я ведь теперь писатель…

Полузакрыв глаза, смотрю: продолжается ли то, что было только что во сне… Осторожней, подумал я. Быть может, всё ещё тот сон… Кто был во сне – тот неясный персонаж – как мой двойник? Не я… Далек он от меня… Возможно, жилец того же самого жилища – якобы мой постоялец… Но я живу один. Может быть, недавно появившийся квартиросъёмщик на пятом этаже? И уже пришёл в мой сон? Лихой знаток далёкой от меня специальности!

Не могу вспомнить его имя. Обычное английское… Никак не вспомню. Мы с ним уже почти приятели. Два раза пили вместе кофе. На другой стороне нашей King Street. В кафе Lawasa, рядом с отелем Edward. С чашками в руках мы вошли в лобби гостиницы. Как приятно утром оказаться в роскошном интерьере. Глубокие мягкие кресла, обитые плюшем. В руке у него сверкающая ручка. Не знаю, какой фирмы. Ни одной ручки в моём письменном комплекте. Печатаю теперь, как все, на компьютерной клавиатуре. На кофейном столике – листки бумаги для гостей отеля. И ему нравится писать во время разговора ни о чем.

Так как его зовут – моего нового соседа? Подхожу к ноутбуку. Открываю почту. Сегодня суббота. Может, он прислал мне приглашение выпить с ним кофе в это утро? Нет. Его последнее сообщение отправлено 10 дней назад. Так как его зовут? Хм-м. Окей! Вижу! Имя – Род. Местное простое имя. Память начинает подводить. Род, ты ещё спишь на своём пятом этаже? Утренний кофе меня будит. Память возвращается. Правда, медленно. Да – его имя Род. Впервые за пятнадцать лет на Кинг Стрит у меня сосед по дому, который рад моей компании. Мы встречаемся, чтобы выпить вместе по чашке кофе. Он работает не в офисе, а дома. Совсем еще не старый. Совсем другой – непохожий на меня. Я, прямо скажем, пожилой… Живу мыслью, что-нибудь написать… Писатель, бороздящий воды между всеми материками океана трудно поддающегося английского языка… Его е-мейл? Его е-мейл…

Я вот что продумал… Быть может, он – мой сосед Род – здесь поселившийся двойник… Он – тот двойник, который приходил ночью в мой сон… Пока я спал… Может, это Род? И он – тень моей пока не состоявшейся персоны? Он – такой творческий в своём необычном деле… Много рассказал занятного… Очень непростой. А я? Я не лезу глубоко. Снимаю сливки с простокваши… И то с трудом – «белыми» стихами! Редко рифмой… Надо углублять английский…

Этот Род! Мне занятно… И понятно, что он акробат-артист в толковании финансов… Это я понял уже во время первой встречи за нашим кофе в отеле Edward. Отель на противоположной стороне улицы нашего дома, где не живут «богатые», которые клиенты Рода… Над экзотически мыслящей головой Рода парят птицы, размахивая золотыми крыльями… Его психо-денежная работа с клиентами – это слава богатству… Деньги – сами по себе феномен для Рода, а работа с ними – великое искусство! Количество того, что у клиентов в банке создаёт общество – классы, делает людей богатыми или бедными. И деньги к деньгам, как многие думают… Где их больше накоплено – там вернее выигрыш в любом труде, как часть накопленной огромной денежной кучи… Где делать ставки на аукционах Christy’s или Sotheby’s? Только в Париже! Словом, у Рода есть его особое соитие со словом «деньги»…

И в это утро, ещё в полусне, я кликаю на ссылку, которую прислал мне Род пару недель назад. Мне любопытно его «долларовую» монаду процедить сквозь мой детско-старческий писательский рассудок… Как ребёнку, который ползает по полу, но ему хочется уже ходить…

«Прогнозировать – это не значит предсказывать, в какую сторону будет двигаться рынок. Это значит – продвигать свои собственные прогнозы на рынке…»

Из его учебного е-мейла… Какой ты умный, Род!

«Род, поделись своими логическими рассуждениями!»

«ОК, Владимир. Работая, с клиентами,

Я объясняю им свой труд при помощи сравнений!»

«Я почти понял тебя, Род! Америка родилась,

Когда шкуры оленей у индейцев превратились

В зеленые хрустящие бумажки…

То есть наша «жизнь»

По Роду -

Это сложная замысловатая «жизнь денег»!

И в голове рождается монетами уложенная формула:

Жизнь – это зеркало, фантом, иллюзия -

«Утопия»,

Переплавленная в золото!

Быть может, появившийся приятель Род – это знак, что мне пора понять, что такое деньги? Но зачем мне деньги? С моими упрощенными материальными кульбитами? Зачем мне деньги? Для того чтобы путешествовать? Наверное, не слишком далеко. Здоровье никудышное. Могу и не вернуться. Ещё мне деньги для чего? Вспомнить жизни опыт… Пример: купить пиджак! Который неожиданно прекрасно сидит на моём (увы) требовательном торсе… Как пиджак фирмы Видайт. У меня был этот Видайт пятнадцать лет тому назад. Я был им так доволен! Но недавно пришлось выбросить его! Этого старого и верного Видайт в мусорный контейнер… Печаль и жалость… Сочувствуйте… Теперь я гол, как сокол… А у меня масса пиджаков… Но не могу найти такого, как Видайт! И конечно, не по дорогой цене, как тогда стоил тот – мой умерший Видайт… А новые, такого же недорогого магазина, они только уродуют меня… В чём еще моя потребность? Тук-тук! Я слышу в мою дверь лёгкий стук и голос Рода. Он зашёл ко мне:

«У тебя на полу масса книг, сосед Владимир!»

«Ага! Спасибо за наводку, Род. Вспомнил! Мне нужны полки для массы накопившегося чтива. Да действительно, много не мной написанных книг лежит на полу, и это неудобно. А мои, смотри, в шкафу! Но я приношу десятки скучно-читаемых гроссбухов после наших посиделок… Поэтому мне нужны полки! Скажем, из IKEA. Вполне впишутся, в мой интерьер, где на стенах не Рембрандт, а мои студенческие акварели…»

И я вдруг вспомнил – Рембрандт!

Ха! Вот, что хотел видеть в моей квартире моих книг издатель, заходивший посмотреть, может быть, как живет советский архитектор-иммигрант.

Род слышит, что я вспомнил о Рембрандте: