Найти свою Калифорнию. Слово об Учителе

Бекетова Вера Николаевна

Вспоминается ещё один момент. На одну из литературных встреч, по просьбе В. П. Тимофеева, приехал в ШГПИ писатель из Кургана – И. Яган. Такие встречи с писателями проходили всегда в малом читальном зале. Пока собирались студенты, Тимофеев подошёл, сказал, что принёс книги. Это были книги В. Бирюкова. Их я уже знала. А вот «Учёные записки» Шадринского педагогического института видела впервые. Там была рецензия В. П. Тимофеева на трилогию В. Бирюкова. «Она пригодится вам, – сказал, – в работе по военному фольклору». Поблагодарила, взяла книги, собралась уходить. И вдруг он спросил. «А как вы объясните региональное и локальное в фольклоре? „Вопрос был неожиданным. Но после знакомства с работами П. Богатырёва уже не боялась подобных вопросов, чувствовала себя намного увереннее. С ответом всё-таки задержалась. „Ну что ответа нет?“. В его вопросе была жёсткость, сарказм. И я выпалила: „Региональное и локальное – это разновидностиодного текста, например, сказки. Их можно назвать рамками, в которых хранятся варианты текстов разных жанров или утерянные их смысловые части. Чтобы восстановить, понять содержание „Лохманишек“, надо искать сохранившиеся варианты в региональных или локальных рамках“. Я уже говорила спокойно, делала нужные выводы о возрождении некогда существовавших народных текстов, но сегодня уже утерянных. В. П. Тимофеев согласился и добавил, что региональные варианты являются важным источником сведений о самом „языке“: его культуры, моделях, выразительных средствах, зашифрованных смыслах в текстах, системе ценностей и, конечно, самой истории – всё это называется „Диалектологией народной культуры“. Она даёт возможность восстанавливать утраченные фрагменты текста одной региональной территории за счёт текста другой локальной территории. Это вы подметили и сами“. И ещё добавил, что родственные тексты разных регионов могут объяснить непонятные, необъяснимые, „тёмные“ места».

Фольклорно-диалектологическая экспедиция. Шатровский район

Тогда мне казалось, что подобные теоретические тонкости не понадобятся. Самое главное, считала, заключалось в том, чтобы только найти информантов да их «разговорить». Если же это произойдёт – тогда и успевай записывать. Но утренние «планёрки», предварявшие выход студентов на свои рабочие объекты, требовали от меня, руководителя, уже в первые дни фольклорной практики не только практических советов, но и теоретических предпосылок, навыков, конкретных объяснений. Такого опыта пока не было. Консультации В. П. Тимофеева очень помогали, но нужна былаещё практика организационной работы в полевых условиях. Этого пока я тоже не знала. Приведу в качестве примеров некоторые ситуации.

1. Как-то представился случай: кафедра русского языка готовилась к однодневной диалектологической экспедиции, группа была сформирована. В неё вошли два педагога (В. П. Тимофеев, А. И. Волоскова) и три первокурсницы (ПотрепаловаТ., Анкудинова Г., Тараканова Л.).В команду включили и меня. Поездка в Глубокое Шадринского района оказалась результативной. Основные организационные моменты, которые плохо себе представляла: выезд из города и прибытие в населённый пункт, определение целей и задач, знакомство с информантом и беседа с ним – всё в реальности оказалось не таким сложным.

Т. И. Подкорытова (в центре) – руководитель фольклорной группы. С. Песчанское Щучанского района, середина 80-х годов

2. У В. П. Тимофеева намечалась ещё одна встреча. На этот раз он сам пригласил меня. Вечером приехали в Катайск. Остановились у директора Катайского педучилища. В шесть часов утра вышли из дома. В. Тимофеев беспокоился: жив ли тот человек, к которому он сейчас спешил. Прошло с момента их последней встречи пять с лишним лет, узнает ли он его, помнит ли то, что сказывал тогда. Идти надо было пешком, а была весенняя распутица. Тимофеев – в сапогах, я – в ботиночках. Кругом вода, раскисшие колеи. Шли медленно.«Понимаешь, почему все эти годы я рвался на эту встречу», – говорил он. Я тогда уже знала, что человек, к которому идём, знает много необычных старинных преданий, унаследованных от прадеда, жившего некогда в этом же селе. Когда вошли в село, остановились у первого дома: «Ну, вот этот дом», – он был очень взволнован. Вошли в дом, поздоровались. Хозяин подслеповато вглядывался в нас. «Дакхтовы, чё-то не признаю. Венушко, ты чё ли. Ждал я тебя. Ждал и думал недождуся. Дак иди ко мне, ноги-те меня не дёржат. Обоймёмся». Старик всплакнул. Мы работали около четырёх часов: надо было ещё успеть на вечернюю электричку. Потом старик пошёл нас провожать, прощаясь, протянул руку Тимофееву. Пора было уходить, но Вячеслав Павлинович продолжал держать руку старика, пока тот сквозь слёзы не прошептал: «Уж ладно, Венушко, прощай, не поминай лихом, чую – больше не свидимся». Старик ещё что-то прошептал, но было уже не слышно. Он скрылся за дверью. Вячеслав Павлинович плакал. После прощания некоторое время шли молча. Вдруг он заговорил жёстко и сухо: «Подведём итоги». И пока шли к вечерней электричке, успевал объяснять: «Представь, что с тобой сегодня был не я, а студенческая группа. Информант тот же самый. Работать надо так же, как сегодня. Технология, методика не меняются. Учите студентов слушать внимательно информанта и относиться к нему с уважением. Вырабатывайте свою методику, фиксируйте всё, а не только текст в узком смысле слова: записывайте весь рассказ о личной жизни, его переживаниях, в которых и будут оживать его представления и видения, характерные для той или иной ситуации». Тимофеев был уверен, что работа студенческого коллектива с одним информантом даёт возможность выявлять «включённость» каждого члена студенческого коллектива в традицию, в процесс восприятия материала индивидуальным сознанием.

д. Мельниково, Шадринский район, 1971 г., студентка 1-го курса Любовь Германова, 2 песенницы Анны Ивановны

Этот день для меня, конечно, был знаменательным: увидела, как развёртывался весь процесс работы с информантом. Знала, какая роль отводилась мне. Понимала и свою обязанность: эмоционально выражать непосредственную заинтересованность, чтобы рассказчик чувствовал это. Только такая взаимосвязь могла способствовать живому общению. Получилаи первые навыки разных приёмов записи текста, позволявшие уже в первой рабочей ситуациине только слушать, но и успевать записывать всё. Дома, просматривая записи, наткнулась на одну зафиксированную мной фразу. Когда В. П. Тимофеев произнёс её – не помнила, но содержание врезалось в память: «Опрос информанта необходимо проводить методом стандартизованного интервью с открытыми вопросами, составленными на основе региональной структуры, например, свадебного обряда или сказки». Одна всего фраза. Только одна. Но она давала простор для размышлений. Это был для меня своего рода инструментарий. Им нужно было пользоваться умело. Тогда он работал. Потом уже в условиях полевой практики шаг за шагом отрабатывались полученные навыки и приёмы, которые на протяжении многих лет экспедиционных работ пополнялись новыми знаниями и выводами. Всё это оправдывало себя, всегда было и актуальным и востребованным, позволяло выявлять широкий контекст локальной духовной культуры сельского жителя.