Красная угроза

– Давай быстрее, пока она не перешла к проклятиям, – нервно попросил Контейнер.

– Она не ведьма, – напомнил Копыто.

– Все бабы – ведьмы.

Оспаривать это заявление никто не стал: Иголка шумно дышал, пытаясь восстановить дыхание после забега, а уйбуй опасливо потянулся к сумочке.

– Глаза выцарапаю, тварь! Импотентом сделаю!

– Как?

– Найду и сделаю, тварь! Ночью приду…

– Копыто, давай скорее! – едва не разрыдался Контейнер. – Она ведь и впрямь явится.

– Сейчас…

– Иду, иду… – Но было видно, что Копыто очень не хочет приближаться к стреноженной Буженине.

– Подожди, я сам.

Иголка понял, что храбрый уйбуй будет долго примеряться к сыплющей проклятиями женщине, отодвинул его в сторону, наклонился и заглянул в сумочку.

– Скотина!

– Её здесь нет, – уныло сообщил Иголка. И тут же обратился к любимой: – Где расческа, сладкая?

– Что ты ею брить будешь?

– Ты это уже говорила!

Буженина изогнулась и с необычайной точностью плюнула Контейнеру в физиономию. Тот утёрся и с опаской спросил:

– Она не ядовитая?

– Обычно я пользуюсь презервативами, – припомнил Иголка.

– На голове? – растерялся Контейнер.

Копыто хмыкнул.

– Доктор тебе точно потребуется, – пообещала Буженина неизвестно кому.

Здоровяк принял сообщение на свой счёт и в ответ поведал:

– У меня есть пистолет.

– Мушку спилить не забыл?

Контейнеру стало совсем грустно.

– Где расчёска? – Иголка попытался вернуть разговор в конструктивное русло.

– Кому ты хочешь её подарить, скотина?

– Она нам нужна, – сообщил Копыто.

– Что вы будете ею брить, импотенты?!

– Мля, Иголка, ты не мог влюбиться во что-нибудь поумнее? – осведомился уйбуй, поражаясь тому, как мог он родиться в подобной семейке.

– Влюбиться? – удивилась Буженина. И на мгновение перестала вырываться.

Но притупить бдительность опытных вояк ей не удалось, и к пленнице никто из них не приблизился.

– Где расчёска? – холодно осведомился Копыто с безопасного расстояния. – Я не Иголка, я цацкаться не стану, а сразу повешу.

– Виселица занята, – напомнил Иголка.

– Тогда пристрелю.

– У меня есть пистолет, – здоровяк подумал и добавил: – С мушкой.

– Выкинула я твою расчёску, гад, – ответила Буженина, наконец-то сообразив, что сопротивление бесполезно и пытать её будут до тех пор, пока не узнают о судьбе странного предмета, который женщина отыскала на дне сумочки.

– Куда?

– На кучу, – более спокойно ответила Буженина, удивляясь глупому вопросу. – Куда же ещё?

– Проклятье! – Именно этого ответа Копыто и боялся. Он помолчал, вновь вздохнул и покосился на переставшую вырываться женщину: – Если мы тебя развяжем – драться будешь?

– Не буду, – подумав, ответила Буженина. И покосилась на Иголку. – Он всё равно ко мне явится сегодня. – Боец вздрогнул и втянул голову в плечи. – Или завтра.

Контейнер хмыкнул.

– И вот тогда мы с ним поговорим.

Копыто кивнул и принялся распутывать боло.

Государственная мусорная куча Южного Форта была легендой Красных Шапок, источником миазмов и гордости. И некоторые жители Тайного Города вполне серьёзно утверждали, что не куча некогда зародилась во дворе Форта, а штаб-квартира дикарей была выстроена вокруг этого удивительного места – в которое летело всё, что не пригодилось Красным Шапкам или было признано испорченным. Летело, но не исчезало, а слеживалось, спрессовывалось и смешивалось в нечто запредельно необыкновенное, а главное – вечное. Но при этом – дурнопахнущее. Одновременно государственная куча служила складом, из которого дикари извлекали подходящие случаю предметы, чтобы вновь пустить в дело: старая одежда, сломанное оружие, запчасти для мотоцикла, затвердевшая еда, которую можно использовать в качестве сухого пайка – в куче можно было отыскать всё, что угодно, и потому некоторые Шапки её боготворили. И рассказывали, что в Пьяное Полнолуние из кучи обязательно является Даритель Виски, благодаря которому в мозгах Красных Шапок зародился разум, и если его дождаться, а потом выпить три предложенных им стакана за три секунды, то в благодарность Даритель наградит смышлёного верующего знанием Великого Рецепта, позволяющего без всякой магии обращать в виски любую жидкость. Правда, дикари всегда путались в вычислении Пьяного Полнолуния, поэтому дежурили у кучи при каждом, но пока никому не удалось уговорить Дарителя проставиться. Но ходили по Форту и другие истории: о том, как куча с чавканьем поглощала зазевавшихся бойцов, и ужасные крики из дурнопахнущих глубин мешали спать их друзьям и близким; о том, как свистел в ней в минуты опасности мусорный ветер, отпугивая врагов от нападения на Форт; и о том, как тараканы-мутанты разбегались по округе и возвращались с украденным у челов продовольствием.

Вот в какое легендарное место вредная Буженина выбросила важную расчёску.

– Лезь, – распорядился Копыто, нервно поглядывая на кучу.

Он в россказни о поглощении не особенно верил, но иногда, по трезвости, ему казалось, что государственная куча живая и хрипло дышит в ожидании жертвы, и в такие моменты уйбую хотелось оказаться от неё как можно дальше. Иголке – тоже, поэтому услышав приказ, он отрицательно замотал головой и попытался отказаться:

– Нет.

– Лезь, сказал.

– Почему я?

– Потому что это ты важную улику дуре-Буженине подарил, – объяснил Копыто. – Полезай.

– А кто вообще эту важную улику в Форт притащил? – ответил боец. – Не полезу.

– Ещё не притащил, – заметил уйбуй. – Вот притащишь, тогда и поговорим.

– Не стану! – отрезал Иголка. – Я расческу добыл, а в куче пусть Контейнер пропадает.

– Почему я? – возмутился здоровяк.

– Тебя не жалко.

– Это тебя не жалко!

– Ты ещё поспорь со мной.

Контейнер сжал кулаки, намереваясь прибить старого друга, оказавшегося не таким уж и другом, Иголка потянулся за ятаганом, но Копыто ухитрился остановить назревающее побоище.

– Тихо!

– Что опять?

– Сам решил полезть?

– Всем тихо! – повторил Копыто и умильно улыбнулся девочке, сжимающей в руке ту самую расчёску. В том, что это была та самая расчёска, уйбуй не сомневался – этот аксессуар в Южном Форте встречался не часто, даже на куче. – Девочка, как тебя зовут?

– Колбаса, – подростковым басом ответил ребёнок, глядя на уйбуя подозрительно.

– Скажи, Колбаса, где ты отыскала эту странную и никому не нужную вещь?

– Там, – девочка кивнула в сторону кучи, но взгляд от уйбуя не отвела и на всякий случай сделала шаг назад.

– Дашь мне её поиграть?

Что такое дать «поиграть» взрослому дяде, она хорошо понимала: добычу отнимут, а ей самой дадут пинка и велят не путаться под ногами. Поэтому в ответ на просьбу прозвучало короткое:

– Десятка.

Девочка определила размер своих притязаний и стала с интересом ожидать развития событий.

– Да что ты с ней разговариваешь?! – возмутился жадный Иголка. – Надо просто отобрать…

– Тихо!

Поняв, что силы не равны, умная девочка сделала то, чего больше всего опасался Копыто: сделала ещё пару шагов от бойцов и замахнулась, показывая, как далеко сумеет забросить вожделенную расчёску в кучу семейной Вечности. По всему выходило, что далеко, поэтому уйбуй пнул тупого подчинённого ногой и завопил:

– Я дам десятку! – Иголка, матерясь, растянулся на булыжнике двора. Контейнер обидно заржал. А Копыто помахал перед девчонкой банкнотом: – Вот она.

– Двадцатка, – громко сказала умная Колбаса, продолжая направлять расчёску на кучу.