Время расплаты

Я отложил вилку, обернулся к ней, взял её правой рукой за шею и, пригнув к себе, поцеловал в губы. Как обычно в такие минуты, когда в жене просыпалась нежность, по моему телу разливалось тепло, от волнения становилось тяжело дышать, и на висках начинала усиленно пульсировать венка. В такие моменты я готов был бросить всё, взять её на руки и унести в спальню. Но было ещё рано; в своей комнате делала уроки дочь, жена заправила в подвальном помещении стиральную машину и собиралась после ужина её включить, меня ждала на улице сенокосилка и Лида, почувствовав моё настроение, сняла руку с шеи и, ласково погладив по голове, нежно прошептала в ухо:

– Подожди до девяти. Дочь ляжет спать, а мы телевизор сегодня включать не будем, пойдём тоже в спальню.

После ужина вышел на улицу. Трава на участке у дома стала густой и высокой и давно созрела для стрижки. Но я каждый вечер откладывал эту работу на потом. Сегодня, приехав с работы, понял, что дальше уже откладывать нельзя. Косилку я вытащил сразу, как загнал машину в гараж. Теперь оставалось только дозаправить её бензином и пройтись по газонам перед домом и сзади с тыльной стороны. Обычно траву стригут всегда по субботам. Редко в каком населённом пункте в субботу будет тихо. Обязательно кто-нибудь заведёт сенокосилку, и её треск будет далеко слышен на весь посёлок и микрорайон. Как правило, начинают работать не одна сенокосилка, а сразу несколько и тогда о том, чтобы поваляться в постели до десяти или одиннадцати часов можно забыть. Слава Богу, что мало кто догадывается начинать косить свои газоны раньше девяти. В этом деле граждане педантичны до невозможного. Запрет на проведение шумных работ соблюдается строго. До девяти часов никто не начнёт косить траву, рубить дрова, стучать молотками. Днём с 12 до 15 тоже по закону необходимо соблюдать тишину. Если же кто-то по необходимости нарушит это правило, сразу же найдутся бдительные граждане, которые позвонят в полицию, и она тут же явится, чтобы напомнить работящему хозяину о существующих законах.

Я собирался косить траву в прошлую субботу, так как уже тогда газоны выглядели достаточно запущенными, но жена нашла в газете объявление о дешёвой распродаже обуви в городке за двадцать километров от нас. Пришлось ехать. По пути назад заехали в магазин детской одежды. Там тоже проторчали почти час. Когда приехал домой, то уже не было никакого настроения вытаскивать сенокосилку. Казалось бы, ничего не делал – только примерял туфли и ждал, когда жена подберёт по своей ноге обувь, а устал так, как будто целый день напряжённо работал. Поэтому отложил стрижку травы на понедельник, потом на вторник и вот теперь тянуть уже было некуда.

Управился быстро. За час трава была подстрижена и газоны теперь выглядели ухоженно, как должно быть у аккуратного хозяина. Я убрал сенокосилку и подошёл к зелёному забору, который отделял меня от моего говорливого соседа. Он сидел на террасе и скучал. Моё появление было кстати. Когда я косил, он дважды подходил к забору, но убедившись, что я очень занят, разочарованно уходил по своим делам, если вообще у него эти дела были. Теперь же, увидев меня, он тут же вскочил с плетёного стула и поспешил к забору. В своё время, когда мы сажали маленькие кустики на границе наших участков, договорились по очереди подстригать их. Тогда же условились, что забор не должен быть выше одного метра. Если бы я знал, до какой степени назойлив мой сосед, уже тогда настоял бы на том, чтобы забор был не ниже двух метров.

– Здравствуй сосед, – заговорил он доброжелательно, – Запустил свои газоны, пришлось теперь в рабочий день косить?

– Да вот, в прошлую субботу не получилось. А тянуть дальше уже нельзя было.

– Бывает. А я сегодня опять был в социаламте. Они мне снова вовремя не выплатили деньги. Пришлось идти к их заведующему.

Сколько я его знаю, сосед нигде не работал. Безработные он давно уже не получал и был переведён на социальную помощь. Борьба за каждый дармовой цент от государства превратилась в главный смысл его жизни. Эта же тема была основной в его разговорах. Все чиновники в его глазах были большими бюрократами и, по меньшей мере, заслуживали увольнения без пенсионного содержания, всюду он видел коррупцию, государство по его словам уничтожалось неумелыми политиками и наводнившими страну иностранцами. Дом, которому уже было больше десяти лет, ему не принадлежал. Хозяйка дома, женщина лет сорока, строила дом со своим мужем, но тот неожиданно прямо на работе умер от инфаркта и через пару лет вдовства она нашла себе друга. Меня удивляет, как могли сойтись два таких разных человека. Соседка была по природе своей молчалива и всегда чем-то занята. У неё оставались долги за дом и она постоянно, кроме своей основной работы, ещё где-то подрабатывала. Дома её можно было увидеть только поздно вечером или в воскресенье. Но и в воскресенье она не отдыхала, а убиралась в доме, что-то варила, собирала на участке старые листья или подметала дорожки. Сосед же находился в вечном отпуске. Он или целый день проводил на террасе, читая бульварную прессу, или же, остановив на улице кого-нибудь мало-мальски знакомого, часами рассказывал ему о своих проблемах или комментировал политические события. Правда, косил траву и стриг забор он аккуратно и вовремя. Видимо, это было одним из главных условий его безбедного существования на этой территории. Я, как правило, старался реже выходить к тому месту, откуда открывался вид на террасу соседнего дома. Но сегодня мне нужна была его осведомленность о соседях. Я хотел из него выудить то, что он знал о погибшем при странных обстоятельствах соседе и его молодой и красивой жене. Я ещё не знал, возьмусь ли я выполнять заказ молодой вдовы, мало того, я даже не хотел за это дело браться, но инстинкт охотника во мне уже проснулся и точил изнутри, заставляя что-нибудь предпринять.