Избавление от страхов методом «Дойти до дна». Часть 1. Таблетка от инфаркта

Элла: Мы уже в Ереване, живем в квартире друзей мужа.

Валентина: Как друзья относятся к тому, что вы у них живете? Есть ли новости из Сочи? Закончилась ли война?

Элла: Ну, если в худшем случае, то не закончилась, а, скорее все, раскручивается в еще больший хаос. Хозяева квартиры не очень довольны, конечно, что мы у них живем, но куда деваться, терпят нас.

Валентина: Хорошо. Представь, что прошло еще полгода. Какие изменения? Чем ты занимаешься? Работаешь ли, где именно? Дети пошли в садик, в школу?

Элла: Да, нам дали жилье для беженцев. Я пошла работать посудомойкой, мыть пол. В общем, меня берут только на самые низкооплачиваемые грязные работы. Старшая дочь пошла в школу. Младший сын – в детский сад.

Я записываю все ключевые фразы, которые мне говорит клиентка.

Валентина: Есть ли новости от мужа? Приехал ли он к вам?

Элла: Нет новостей. Но я чувствую, что он уже не живой.

Валентина: То есть без вести пропавший?

Элла: Ну, наверное.

Валентина: Как дальше разворачиваются события? Возвращаешься ли ты в свой родной город? Меняется ли что в твоей жизни дальше?

Элла: Нет, мы остаемся жить в Ереване навсегда. Я так напугана этими ужасами бомбежки, что решаю никогда больше не возвращаться в Сочи. Ничего не меняется. Так все и останется.

Валентина: На какой период времени?

Элла: Не знаю. Навсегда.

Валентина: Навсегда – это на сколько? Представь, что прошло 5 лет. Тебе уже 42 года. Старшей дочери посчитай сколько? 15 лет. Представь, она уже подросток. Сыну посчитай, сколько лет? 8 лет исполнится. Что-то меняется в твоей жизни? Ты по-прежнему моешь полы и посуду? Хватает ли вам денег на еду? Ты по-прежнему одна? Появляются ли у тебя мужчины?

Элла: Нет конечно, я ни с кем не встречаюсь. Я все так же выполняю только самую грязную работу. Еды хватает, но живем мы очень бедненько. Ничего не меняется. Так будет до конца жизни. Я жду, пока дочь выйдет замуж и начнет мне финансово помогать.

Валентина: Хорошо. Это самый худший вариант? Или там дальше будет что-то еще хуже?

Элла: Да куда уж хуже? Это все.

Валентина: Хорошо, значит, ты достигла дна твоего погреба страха войны. Теперь важно тут посидеть и адаптироваться.

Сейчас представь: тебе 42 года, ты прожила вот такую печальную жизнь – бомбежки, потеря мужа, бегство в другую страну. Вот прямо прочувствуй, это все с тобой уже случилось.

И сейчас вот на том стуле, в двух метрах напротив тебя сидит другая Элла, которой еще 36 лет.

У нее всего этого еще не было. Она только увидела новости по телевизору, и у нее уже восьмой день подряд трясутся руки.

Посмотри на нее. Какие у тебя чувства, глядя на нее?

Элла: Мне тебя жаль. Ты такая напуганная. И еще я тебе завидую, завидую, что у тебя есть еще муж, ты живешь в своем красивом доме и тебе нет необходимости работать, мыть полы, посуду. Твои родственники рядом с тобой.

Валентина: Хорошо. Что бы тебе хотелось ей сказать? Хочешь ли ты ей что-либо посоветовать? Если бы ты знала, что жизнь сложится именно таким путем, стала бы ты поступать где-то когда-то иначе? Можешь ли ты где-то подстелить себе соломку?

Элла: Не знаю. Это сложно. Что она может изменить, когда война управляет судьбами миллионов людей, вряд ли.

Валентина: Хорошо. Теперь пересядь на этот стул. Представь, что ты Элла сегодняшняя, тебе 36 лет. А вот на том стуле напротив тебя сейчас сидит Элла, которой 42 года. Сейчас я расскажу тебе, какую жизнь она прожила. Ты, конечно, все помнишь, НО ВАЖНО УСЛЫШАТЬ ЭТО СО СТОРОНЫ, ЧТОБЫ ОТДЕЛИТЬСЯ ОТ ДАННЫХ ПЕРЕЖИВАНИЙ.

Сначала ВОТ ТА Элла (жестом показываю на другой стул) сильно боялась войны, и 8 дней у нее тряслись руки. Она боялась довести себя до инфаркта или инсульта. Потом война все же началась. Старшая дочь в это время была в школе, муж на работе. Началась бомбежка. Она смогла дозвониться до мужа и сказать ему, чтобы он ехал в школу за ребенком. Через сутки бомбежки еще продолжались, горели дырявые многоэтажные дома. Грохот, пыль, крики.

Муж смог забрать дочь из школы, но до дома им доехать еще не удавалось. Позже они добрались [я зачитываю все с листочка].

Через неделю оба ребенка уже были с ней. Муж ушел на войну. Они не выходили из дома. Кругом разруха. Началось мародерство. Бомбежек уже не было.

Через две недели от мужа все еще не было новостей. Она не знала, жив он или нет. Мародерство продолжалось. Еда еще была в доме, но уже заканчивалась. Родители мужа жили с ней вместе. Кругом были разруха и паника.

Вот та Элла (показываю жестом на стул) была в полной растерянности. Надо было куда-то уезжать, но куда, она не понимала. Решила бежать в Ереван. Там у мужа жили друзья, они могли приютить их с детьми.

Элла с детьми подъехали к аэропорту, и на их глазах его взорвали. Она стояла, держала ребятишек за руки и сумку с вещами и плакала.

Родственники мужа остались жить в Сочи, отказались уезжать. Элла попыталась перебраться через границу Абхазии, чтобы уже оттуда куда-то бежать. На границе была безумная очередь. Люди стояли по несколько дней. Еды не было. Они спали ночью на земле. Ей было очень страшно, и она до конца не могла поверить, что все это происходит с ней.

Через месяц они уже были в Ереване, жили в квартире друзей мужа. Война не закончилась, а все раскручивалось еще в больший хаос. Хозяева квартиры были не очень довольны, что они у них жили, но терпели.

Еще через полгода им дали жилье для беженцев. Элла пошла работать посудомойкой, мыть пол. Ее брали только на самые низкооплачиваемые грязные работы. Старшая дочь пошла в школу. Младший сын – в детский сад.

От мужа не было новостей. Но Элла чувствовала, что он уже неживой.

Она решила остаться жить в Ереване навсегда, так как была напугана этими ужасами бомбежки. Элла ни с кем не встречалась. Она все так же выполняла только самую грязную работу. Еды хватало, но жили они очень бедненько. Ничего не менялось. Элла ждала, пока дочь выйдет замуж и начнет ей финансово помогать.

Ну вот вроде бы и все.

Как тебе сейчас все это слышать? Как тебе смотреть на эту 42-летнюю Эллу? Какие к ней чувства? Что бы ты хотела ей сказать?

Элла: Мне ее жалко. Какая-то очень печальная судьба у этой женщины.

Валентина: Элла, скажи сейчас ей это от первого лица: «Мне ТЕБЯ жалко, у ТЕБЯ печальная судьба».

Элла повторила за мной: Мне тебя жалко, у тебя какая-то безнадежная печальная судьба.

Слез и ужаса на ее лице уже не было. Руки не тряслись, тело обмякло.

Валентина: Хорошо. Сейчас представь, что вот та 42-летняя Элла с трагичной судьбой исчезла, растворилась в воздухе. Ее больше не существует. Даже если такая ветка судьбы и существует, она одна из сотен или тысяч вариантов возможного развития событий. Причем она САМАЯ худшая. И ее больше нет, пусто, только воздух остался.

Элла словно «подвисала», «переваривая» все, что сейчас произошло. Она была задумчивая, уставшая, обессиленная.

Валентина: Мы закончили делать метод «Дойти до дна». Наше время подходит к концу, осталось еще 5 минут. Время подводить итоги сегодняшней встречи. Как ты сейчас себя чувствуешь?

Элла: У меня состояние какое-то непонятное.

Валентина: Расторможенное? Потерянность?

Элла: Да, точно. Я не могла слова подобрать. Именно так, словно дезориентация, что ли. Полная несобранность. Не могу сообразить, кто я, где я, куда мне сейчас надо идти, что делать дальше.