Культурное развитие Обдорского Севера в XVIII – начале XX вв.

Историография советского периода охватывает более широкий круг проблем, дающий представление об общей религиозной ситуации в Российской империи, о положении конфессий и государственной религиозной политике Советской России. Этот период характеризуется утверждением концепции воинствующего атеизма, когда основное внимание отводилось вопросам практической реализации декрета об отделении церкви от государства. История отдельных конфессий в СССР рассматривалась официальной исторической наукой с точки зрения классовой борьбы.

В реализации государственной антирелигиозной политики в 20-30-е гг. большую роль сыграла общественная организация Союз воинствующих безбожников (СВБ) и «безбожная» пресса.[61 - Бакаев Ю. Н. Политика Советского государства в отношении религии, церкви и верующих: Опыт реализации и уроки (1917—1941). Хабаровск, 1992, С. 59] Наиболее активным автором из просветителей-атеистов того периода был И. М. Суслов, основной темой работ которого стало «разоблачение классового врага, вредителя и обманщика – шамана». Этому посвящена монография И. М. Суслова с характерным для того времени названием «Шаманство и борьба с ним».[62 - Суслов И. М. Шаманство и борьба с ним. //Советский Север, 1931, №3—4;]

В. Г. Карцов усиленно занимался сбором источников по истории христианизации северных народов, извлекал из архивов огромное количество материалов. Изучив документы, он дал объективную оценку миссионерской деятельности Русской православной церкви на Севере Западной Сибири.[63 - Карцов В. Г. Очерк истории народов Северо-Западной Сибири, М., 1937] Работа интересна тем, что в ней раскрываются политика правительства в отношении религиозного мировоззрения ненцев, взаимоотношения церкви и государства. Им были подвергнуты обличению все методы христианизации, применявшиеся царским правительством и церковью с XVIII в. В. Г. Карцов указывал, что политика церкви не всегда носила мирный характер, но в XIX в. насилие исключается из средств и методов духовенства.

Изучению миссионерской деятельности на севере Западной Сибири посвятил свой труд А. Г. Базанов.[64 - Базанов А. Г. Очерки по истории миссионерских школ на Крайнем Севере. Л. 1935; Базанов А. Г. Казанский Н. Р. Миссионеры и миссионерские школы на Архангельском Севере. Архангельск, 1936] Культурная миссия церкви, рассмотренная в работе о школах на севере Западной Сибири в XVIII в., предстает как набор насильственных методов. В работе приводятся примеры насильного увоза детей в миссионерские школы: «Православие должно вести борьбу не просто с чужой верой, но и с чужой национальностью, чтобы сделать их не только по вере, но и по национальности русскими. С этой целью миссионеры силой отбирали детей у родителей и отвозили их в церковные школы, где пытались привить им то, что они называли русской культурой».[65 - Базанов А. Г. Казанский Н. Р. Миссионеры и миссионерские школы на Архангельском Севере. Архангельск, 1936, С. 48] Особенно много внимания автор уделил работе Обдорской миссии. Он привел данные о численности школ и учащихся в Обдорском крае, о предметах, которые изучались, о трудностях, с которыми сталкивались ученики и учителя. А. Г. Базанов сделал вывод о том, что миссионерские школы были средством распространения православия и служили целям угнетения, хотя в их деятельности и был положительный момент – обучение коренного населения письму и счету.

К числу исследований, посвященных разоблачению антигуманной деятельности русской православной церкви, относится книга И. И. Огрызко.[66 - Огрызко И. И. Христианизация народов Тобольского Севера в XVIII в. Л. 1941] В отличие от других исследователей христианизации народов севера Западной Сибири он использовал архивный материал, который изобилует фактами, свидетельствующими о насилии, произволе, вымогательствах и бесчинствах священников и миссионеров. На основании широкого круга источников и глубокого анализа документальной базы предшественников И. И. Огрызко пришел к выводу о том, что миссионерами использовался широкий диапазон различных методов крещения, которые включали в себя как насилие, так и различные поощрения и льготы, предоставляемые принявшим православие. И. И. Огрызко отрицательно относился к насильственным методам христианизации, злоупотреблениям властей и духовенства.

К проблемам христианизации народов Сибири обратился Н. А. Свешников, продолжив исследование И. И. Огрызко.[67 - Свешников Н. А. Христианизация народов нижнего Приобья //Ученые записки Енисейского государственного педагогического института. Енисейск, 1959; Он же: О переходе родовой общины в соседскую у народов Крайнего Северо-Запада Сибири. Л. 1959] Он рассматривал причины, методы и степень проникновения христианства на север Западной Сибири, в том числе – влияние православия на жизнь и культуру ненцев. Н. А. Свешников отмечал слабые позиции церкви в среде новообращенных «инородцев Сибири», которые формально принимали православие в угоду государственной политике христианизации при фактическом сохранении верности своим религиозным традициям. В целом, как результаты, так и деятельность миссионеров оценивалась автором негативно.

О развитии хозяйства и культуры северных народов в условиях совместного проживания с русскоязычным населением прекрасно свидетельствуют материалы коллективного труда серии «Народы мира»: «Народы Сибири», «Историко-этнографический атлас Сибири».[68 - Народы Сибири (ред. М. Г. Левин и Л. П. Потапов). М. 1956; Историко-этнографический атлас Сибири, (ред. М. Г. Левин и Л. П. Потапов). М. 1961] В монографии «Народы Сибири» в разделе «Ненцы» с использованием материалов Г. Д. Вербова рассматривается религиозное мировоззрение ненцев.

К проблемам политической, социальной, экономической и культурной истории народов Западной Сибири накануне и в первое столетие после ее вхождения в состав России обратился видный историк-сибиревед С. В. Бахрушин. В работах «Остяцкие и вогульские княжества в XVI – XVII вв.», «Самоеды в XVII веке» он показал жизнь и быт местного населения на переломном этапе его развития.[69 - Бахрушин С. В. Остяцкие и вогульские княжества в ХУ1-ХУП вв.»; он же: «Самоеды в ХУП в.», Научные труды, М. 1955, Т. Ш, Ч. 2] Характеризуя социально-административное устройство народов Северо-Западной Сибири в XVII в., С. В. Бахрушин первым поставил вопрос о соотношении системы административного деления народов Северо-Западной Сибири с их традиционной социальной структурой. В своих работах он широко использовал архивные, этнографические и другие источники. Первые крупные работы, посвященные начальному этапу русского заселения Сибири, были созданы крупнейшим знатоком истории Сибири С. В. Бахрушиным. Уже в первой своей работе по истории Сибири – «Очерки колонизации Сибири в XVI – XVII в.» он подробно исследует этапы проникновения русских в Сибирь и пути, по которым оно осуществлялось. В дальнейшем С. В. Бахрушин уделил много внимания русскому населению сибирских уездов, специфике его хозяйства и быта и обосновал свое понимание характера заселения русских Сибири в целом.

Начало нового этапа развития исторического сибиреведения было связано с именем Б. О. Долгих. В 1960 г. вышел капитальный труд Б. О. Долгих «Родовой и племенной состав народов Сибири в ХУП в.»,[70 - Долгих Б. О. Родовой и племенной состав народов Сибири в ХУП в. М. 1960,] явившийся результатом тщательного изучения многочисленных архивных материалов, относящихся к этому периоду. Он изучил племенной и родовой состав народов Сибири в ХУП в. и сравнил полученные материалы с данными о родовом составе современных народностей.

Исследованию материальной и духовной культур ненцев, ханты, манси, истории их формирования как этнических общностей посвятили свои труды В. И. Васильев, В. М. Кулемзин, Г. И. Пелих, Л. В. Хомич, Ю. В. Симченко, Н. В. Лукина, З. П. Соколова.

В. И. Васильев в монографии «Проблемы формирования северо-самодийских народностей»,[71 - Васильев В. И. Проблемы формирования северо-самодийских народностей. М. 1979] используя новейшие данные по этнографии, антропологии, языку и фольклору, показал становление и развитие культурных связей самодийских народов с другими этническими группами и русским населением. В книгах Л. В. Хомич «Ненцы», «Проблемы этногенеза и этнической истории ненцев»[72 - Хомич Л. В. Ненцы. М., Л. 1966; она же; Проблемы этногенеза и этнической истории ненцев. Л. 1976; она же: Ненцы. Очерки традиционной культуры. СПб. 1995] рассмотрен генезис основных элементов традиционной культуры ненцев и освещены некоторые события их этнической истории. Ю. Б. Симченко в «Культуре охотников на оленей Северной Евразии»[73 - Симченко Ю. Б. Культура охотников на оленей Северной Евразии. М. 1976] рассмотрел дооленеводческую культуру древнего населения тундровой зоны Северной Евразии.

Из специалистов, занимающихся этнографией ханты, следует отметить по материальной культуре работы Н. В. Лукиной,[74 - Лукина Н. В. Культурные традиции в хозяйственной деятельности хантов. //Культурные традиции народов Сибири. Л. 1986; она же; Кулемзин В. М. Лукина Н. В. Знакомьтесь: Ханты. Новосибирск. 1992] по религиозным представлениям труд В. М. Кулемзина «Человек и природа в верованиях хантов».[75 - Кулемзин Н. В. Человек и природа в верованиях хантов. Томск. 1984] Социальной организации посвящена монография З. П. Соколовой «Социальная организация хантов и манси в XVIII – XIX вв.».[76 - Соколова З. П. Социальная организация обских угров и селькупов. //Общественный строй у народов Северной Сибири. М. 1970; она же; Социальная организация хантов и манси в ХУШ-Х1Х вв. Проблемы фратрии и рода. М. 1983]

Изучением истории Северо-Западной Сибири в ХУШ – первой половине Х1Х в. занималась Н. А. Миненко, затронувшая сложные вопросы, связанные с продвижением на восток русских землепроходцев, их взаимоотношениями с коренными жителями Сибири, учреждением местных органов управления, организацией сбора податей и повинностей, – прежде всего, ясака.[77 - Миненко Н. А. Северо-Западная Сибирь в ХУШ – первой половине Х1Х века. Новосибирск, 1975] Н. А. Миненко рассмотрела не только вопросы хозяйственных занятий народов Сибири, особенности их обрядовой жизни, но и проблему взаимодействия религиозных традиций коренного населения и церкви, связанной с деятельностью духовных миссий. Она проанализировала социально-политический строй и культурный уровень коренного населения, чтобы ответить на вопрос, почему ханты подвергались христианизации и русификации в большей степени. По ее мнению, крещение северных народов стало этапом в процессе развития культурного взаимодействия между русскоязычным и коренным населением. Отметила развитие торговых отношений русско-зырянского населения с коренными народами севера Западной Сибири, административное деление и систему управления крупных населенных пунктов.

В последние годы вышли в свет сборники, монографии, опубликовано множество работ, посвященных проблемам организации управления коренными народами, материальной, духовной культурам народов Западной Сибири. Статья Е. Г. Федоровой «Обские угры: вехи этнической истории» охватывает временной период истории хантов и манси с XV по XVII века. В ней рассматриваются основные события из истории присоединения западной Сибири к русскому государству, обсуждается проблема территории и этнонима Югра, а также дается очень содержательный и основанный на богатом фактическом материале очерк исторической этнографии обских угров, включающий этническую историю отдельных групп, хозяйство, социальную организацию и различные компоненты материальной и духовной культуры. В качестве отличительной особенности данной работы хочется особо отметить прекрасное знание автором разнообразных исторических источников и материалов по исторической этнографии хантов и манси.[78 - Народы Сибири в составе государства Российского (очерки этнической истории), Спб, 1999, с. 5—6]

К проблемам этнокультурных взаимодействий в Обдорском крае обращались такие видные ученые как Н. Д. Конаков (1984, 1987) и О. В. Котов (1989). Они плодотворно работали по исследованию коми-переселенческих групп в Сибири. В 1991 г. вышла в свет их совместная работа.[79 - Конаков Н. Д., Котов О. В. Этнореальные группы коми: Формирование и современное этнокультурное состояние. М. 1991] В ней освещаются такие вопросы, как этнические и историко-культурные взаимоотношения коми-зырян с представителями коренного населения Нижнего Приобья. Авторы раскрыли специфику этнокультурных связей коми-зырян с каждым из них в отдельности, отмечая взаимозаимствования. Все это способствовало развитию экономики и культуры народов севера, охватывая самые различные стороны народной жизни, и обогащая их язык. Исследователи отметили, что группы коми-зырян Обдорского Севера характеризуются компактным проживанием, сохранением традиционной хозяйственной специализации, родного языка и этнического самосознания, что позволяет им до сих пор в значительной степени сохранять этнический облик. По мнению Н. Д. Конакова, в ходе этнокультурных контактов коми-ижемцев на Обдорском Севере у них выработались «стойкие этнические стереотипы», важнейшим из которых является межэтническая коммуникабельность, подкрепленная знанием языков соседей. Наличие этого стереотипа позволяло коми-переселенцам мирно внедряться на иноэтническую территорию и избегать длительного и стойкого антагонизма со стороны коренного населения.

Монография А. В. Головнева «Говорящие культуры», посвящена этнографическому описанию культур коренных народов Северо-Западной Сибири.[80 - Головнев А. В. Говорящие культуры: традиции самодийцев и угров. Екатеринбург. 1995] В книге Л. А. Лара «Шаманы и Боги» дана характеристика шаманства в системе традиционной ненецкой культуры, показано его место и значение в жизни народа.[81 - Лар Л. А. Шаманы и боги. Тюмень. 1998] В монографии А. Ю. Конева «Коренные народы Северо-Западной Сибири в административной системе Российской империи» рассматривается взаимодействие традиционных форм самоуправления и социальной организации коренных народов с местными государственными управленческими институтами.[82 - Конев А. Ю. Коренные народы северо-западной Сибири в административной системе Российской империи (ХУШ – начало ХХ вв.). М. 1995] Труд Е. П. Мартыновой «Очерки истории и культуры хантов» – это первое обобщающее исследование о формировании и культуре хантов, которое основано на архивных и полевых материалах, где рассматриваются расселение и изменение их численности в XVII – XIX вв., этническое взаимодействие друг с другом, социальная организация.[83 - Мартынова Е. П. Очерки истории и культуры хантов. М. 1998]

История религиозной жизни коренного населения, христианизация в XIX – начале XX вв. на севере Западной Сибири, ее особенности и причины, обусловившие их, анализ миссионерской деятельности в Обдорском крае, рассматриваются в работах A.M. Аблажей,[84 - Ямал – знакомый и неизвестный. Тюмень. 1995, С. 56] М. О. Акишина,[85 - Акишин М. О. Роль православной церкви в межэтнических контактах в Обдорской волости в первой половине XVIII века. //Ямал в XVII – начале XX вв.: социокультурное и хозяйственное развитие (документы и исследования), Салехард-Екатеринбург, 2006] В. Ю. Вануйто,[86 - Вануйто В. Ю. К оценке христианизации народов Обского Севера. //Тобольский архив: Прошлое и настоящее Тюменского края. Тобольск, 1994; Она же: Филофей Лещинский. //Народы Северо-Западной Сибири. Томск. 1994. Вып. 1; Она же: Обдорские церкви. //Народы Северо-Западной Сибири. Томск. 1995. Вып. 2; Она же: Христианские элементы в религии ненцев.//«Словцовские чтения-95». Тюмень. 1996; Она же: Шаманы Северного Зауралья в записках наблюдателей XIX в. //Этнокультурная история Урала XVI – XX вв., Екатеринбург. 1999; Она же; Николай Чудотворец в религии коренных народов. //Вестник Тобольского государственного педагогического института им. Д. И. Менделеева. Тобольск. 2004. Вып. 3.] Е. М. Главацкой.[87 - Главацкая Е. М. Религиозные традиции хантов XVII – XX вв. Екатеринбург-Салехард. 2005; Она же: А был ли выбор? Аргументы против теории ненасильственного крещения хантов и манси в 1712—1715 гг.//Уральский сборник. История. Культура. Религия. III. Екатеринбург. С 82—102.; Она же: Христианское освоение Обдорского края, //Русское освоение Ямала до начала XX века (документы и исследования), Екатеринбург, 2005]

Необходимо отметить работу М. О. Акишина, которая позволяет раскрыть наиболее острые вопросы государственно-религиозных отношений дореволюционного периода.[88 - Акишин М. О. Указ. Соч.] Опираясь на источниковую базу архивов России, он старается обосновать утверждение, что крещение северных народов, в т. ч. и в Обдорской волости, проводилось только «тихой евангельской проповедью».[89 - Буцинский П. Крещение остяков и вогулов при Петре Великом. Харьков, 1893, С 74] А насилие по отношению к коренному народу надо понимать только как психологическое давление со стороны отдельных невежественных и недобросовестных служителей церкви. А ненцы, по его мнению, облеченному в терминологию уголовного права были «бандитами», которые занимались «умышленными убийствами, нанесением тяжких телесных повреждений, изнасилованиями, лишением свободы людей и грабежами».[90 - Акишин М. О. Указ. Соч. С 93] Мы считаем, что этот вопрос является дискуссионным. Если были даже единичные случаи давления на «язычника», зафиксированные в официальных документах, то это уже считается нарушением прав человека в выборе веры. А таких случаев насилия во время крещения ненцев, не учтенных администрацией Обдорской волости и церковью, было немало. Память о них хранят легенды, песни, сказания.

Книга Е. М. Главацкой написана на стыке нескольких самостоятельных дисциплин: истории, этнологии и исторического религиоведения, с использованием характерного для каждой из них круга источников и методов научного познания.[91 - Главацкая Е. М. Указ. Соч.] В центре внимания исследования – история изменений, которые произошли в религиозных традициях северных народов (хантов) на протяжении четырех веков их нахождения в составе Российского государства в результате политики правительства и межэтнического взаимодействия. Автор попыталась на основе новых методологических подходов доказать насильственное массовое крещение коренного населения. В противоположность М. О. Акишину,[92 - Акишин М. О. Указ. Соч. С. 87] Е. М. Главацкая делает вывод о том, что коренное население не было до прихода русских примитивным народом, каким его представляли некоторые священники, миссионеры, историки и исследователи XIX – начала XX вв.

Свой вклад в дело введения в научный оборот новых источников внесли А. Ю. Конев и В. Я. Темплинг. А. Ю. Конев систематизировал основные нормативно-юридические акты, определявшие политику российского правительства и церкви в области правового, административного и податного устройства коренного населения севера Западной Сибири. Он сделал акцент на материалах, непосредственно относящихся к северным народам, связанных в течение длительного времени общностью исторических судеб и находящихся в постоянных контактах с русскими. В сборнике А. Ю. Конев сгруппировал документы по разделам, что облегчает исследователям работу по их анализу для изучения процесса реализации реформы 1822 г.[93 - Сословно-правовое положение и административное устройство коренных народов Северо-Западной Сибири (конец XVI – начало XX века): Сборник правовых актов и документов /Редактор-составитель А. Ю. Конев. Тюмень, 1999]

В условиях возросшей интенсивности исторического изучения Западной Сибири появилась необходимость издания систематизированного комплекса документальных материалов по истории миссионерской деятельности на севере Западной Сибири. За воплощение идеи взялся В. Я. Темплинг, который сделал попытку хронологически систематизировать документы. Отобранные соответствующим образом документы позволяют судить об отношении просвещаемых северных народов к миссионерам, о восприятии ими нового мировоззрения, образа жизни.[94 - Из истории Обдорской миссии: Источники /Сост. Вступ. ст., коммент. Темплинга В. Я. Тюмень, 2004]

Новейшие исследования различных проблем истории, этнографии и религиозных традиций ненцев, многовековых взаимодействий русскоязычного и коренного населения севера Западной Сибири содержатся в обобщающих изданиях конца XX – начале XXI вв.: «Очерки культурогенеза народов Западной Сибири»,[95 - Очерки культурогенеза народов Западной Сибири. Мир реальный и потусторонний. Томск, 1994, Т. 2] где можно найти информацию о ритуальных действиях, связанных с представлениями перехода человека из реального в потусторонний мир и многое другое.[96 - Этнография и антропология Ямала. Новосибирск, 2003] В монографии «Этнография и антропология Ямала» обобщены материалы по традиционной духовной культуре сибирских ненцев, описана система религиозных представлений. «Остров Вайгач. Культурное и природное наследие»[97 - Остров Вайгач. Культурное и природное наследие. Памятники истории освоения Арктики. М, 2000, Кн. 1] свидетельствует о многовековом взаимодействии и взаимовлиянии русской и ненецкой культур. В сборнике «Русское освоение Ямала до начала XX века»[98 - Русское освоение Ямала до начала XX века (документы и исследования). Екатеринбург, 2005] существенное внимание уделено проблеме христианизации севера Западной Сибири. Книга «Ямал в XVII – начале XX вв.: социокультурное и хозяйственное развитие (документы и исследования)» посвящена роли православной церкви в освоении Ямала, проблеме христианизации и миссионерской деятельности в крае. Монография «Народы Западной Сибири»[99 - Народы Западной Сибири: Ханты. Манси. Селькупы. Ненцы. Энцы. Нганасаны. Кеты. М., 2005] рассматривает духовную культуру, семейную обрядность, мировоззрение, культовую практику и шаманизм северных народов.

Следует отметить изданную Лабораторией истории и культуры Сибири на базе Тюменского государственного университета серию «Сибирский раритет», в которой собраны на основе документов Тобольского государственного архива материалы по истории православия северо-запада Сибири.[100 - «И здесь появляется заря христианства…» (Обдорская миссия 30-е -80-е гг.): Источники / Составитель Темплинг В. Я. Вып. 2. Тюмень, 2003; Кодинский (Кондинский) Свято-Троицкий монастырь в первой половине XVIII в.: люди и стены сибирской обители накануне секуляризации: Сборник документов / Составитель Туров СВ. Вып. 3. Тюмень, 2003; Из истории Обдорской миссии: Источники (1868—1896 гг.) / Составитель Темплинг В. Я. Вып. 4. Тюмень, 2004; Православные приходы Березовского края в XIX -начале XX века (материалы для истории местных сообществ азиатской России) / Составитель Туров СВ. Вып. 5. Тюмень, 2004; Церкви Обдорска: летопись в документах. Вып. I: Васильевская церковь (1746—1824) /Ред. Составитель Темплинг В. Я. Вып. 6. Тюмень, 2005; Сургутский уезд в документальных памятниках XVIII – XIX вв.: Источники / Составитель Темплинг В. Я. Вып. 7. Тюмень, 2006.]

– Источники исследования

Для решения поставленных задач привлечен широкий круг источников, часть из которых впервые вводится в научный оборот. Источники можно разделить на несколько групп.

Первая группа – законодательные акты и справочно-статистические издания. Наиболее значимым и основополагающим из опубликованных источников по церковному законодательству можно назвать «Полное собрание законов Российской империи» (ПСЗ), первым изданием которого руководил непосредственно М. М. Сперанский,[101 - Полное собрание законов Российской Империи. Собрание второе. Т. 51. СПб., 1878] различные собрания законодательных актов и другие официальные распоряжения, которые издавались на основе ПСЗ.[102 - Руководящие для православного духовенства указы Святейшего Правительствующего Синода 1721—1878. М. 1879; Полное собрание постановлений и распоряжений по ведомству православного исповедания Российской империи. СПб.; Пг., 1885—1916. Т. 33.] Большое значение имеют также тематические сборники постановлений по церковному ведомству.[103 - Собрание постановлений Святейшего Синода 1867—1874 гг. относительно устройства духовных училищ. СПб., 1875; Устав духовных консисторий. М., 1883; Ивановский Я. И. Обозрение церковных узаконений. СПб., 1883; Барсов Т. В. Сборник действующих и руководственных церковных и церковно-гражданских постановлений по Ведомству православного исповедания. СПб., 1885; Завьялов А. Циркулярные указы Святейшего Правительствующего Синода 1867—1900. СПб., 1901; Руновский Н. П. Церковно-гражданское законодательство относительно православного духовенства в царствование императора Александра II. Казань, 1898; Климов Н. Постановления по делам православного духовенства и Церкви в царствование императрицы Екатерины II. СПб., 1902] Использованы акты дореволюционного периода, регулирующие религиозную жизнь населения Империи, опубликованные отдельно (Своды законов Российской империи, уголовное законодательство) и в специальных сборниках.[104 - Свод законов Российской Империи. Т.1. Ч.1. СПб.,1857; Полное собрание законов Российской Империи. Собрание второе. Т.51. СПб.,1878; Судьбы народов Обь-Иртышского Севера (Из истории национально-государственного строительства 1822—1944 гг.) Тюмень, 1994; На стыке континентов и судеб. (Этнокультурные связи народов Урала в памятниках фольклора и исторических документах). Екатеринбург, 1996, Ч. I; Устав об управлении инородцев.//Сословно-правовое положение инородцев и административное устройство коренных народов Северо-Западной Сибири (конец XVI – начало XX века): Сб. правовых актов и документов. Тюмень, 1999;]

Вторая группа – делопроизводственные документы: протокольная документация, переписка и отчетные документы. Деловая переписка между государственными учреждениями содержит информацию о храмах, методах крещения и христианизации, об отношении северных народов к представителям светских и духовных властей. К их числу относятся сообщения, донесения, приказы, отчеты официальных лиц, судебно-следственные документы. Таким образом, материалы делопроизводства представляют собой широкий круг документов, содержащий разнообразную информацию, которая освещает жизнь коренного населения. Переписи содержат информацию о численности населения, его составе, дает возможность выявить этнический состав населения, возрастно-половую и брачную структуру населения XVIII – XIX вв., среднюю продолжительность жизни различных категорий населения и др.

В фондах Тобольского общего губернского управления (ф. 152), Тобольского губернатора (479), Березовского уездного комиссара Тобольской губернии (ф. 729) содержится переписка администрации: с департаментом государственного казначейства, министерством финансов, Главным Управлением Западной Сибири, высшими духовными лицами и губернаторами о состоянии духовных дел; рапорты и сведения губернаторов о строительстве и содержании тюремных камер; отчеты чиновников о командировках, о постройке церквей, часовен, сведения о жизни коренного населения, анализ отношений северных народов с русскими и коми-зырянами. В фонде Березовского окружного полицейского управления (ф. 738) содержатся жалобы, прошения и обращения коренного населения, следственные материалы. В прошениях и жалобах коренного населения описывается их положение, нужды, обиды, которые появлялись в результате определенных конфликтов.

Документы по истории религиозной жизни населения Березовского края отложились в фондах Обдорской церковноприходской школы (ф. 702), Мужевской Михайло-Архангельской церкви (ф. 707), Хэнского миссионерского стана (ф. 703). Они дают представление о деятельности православных храмов, священников, миссионеров и об организации учебно-воспитательного процесса в школах Крайнего Севера. В этих же фондах содержатся указы по назначению и увольнению церковнослужителей по хозяйственным делам, разрешение крестных ходов, справки о разрешении на крещение детей.

Фонд Тобольского епархиального Комитета православного миссионерского общества (ф. 58) содержит документы о деятельности Церкви по распространению православия, материалы, характеризующие участие населения в жизни церкви, сведения о школе и учителях, о назначениях на церковные должности, перемещениях по приходам и иерархии, системе поощрений и наказаний, биографические данные священников и миссионеров.

Особенно многочисленен и разнообразен фонд Тобольской духовной консистории (ф. 156, ф. 700), включающий в себя метрические книги, клировые ведомости; ведомости учета исповедовавшихся (т. е. всю документацию церкви информационного характера); указы; переписку церковных клиров с благочинными (т. е. взаимоотношения всей церковной иерархии); дела о строительстве церквей, включающие в себя прошения крестьян о строительстве, их обязательства по содержанию клира, все процедуры, связанные со строительством, проблемы, возникающие при этом, и механизм их решения. Эти документы воссоздают картину религиозной жизни всего края, позволяют выявить наиболее острые вопросы государственно-религиозных отношений дореволюционного периода.

Клировые ведомости позволяют получить информацию о территории прихода, населенных пунктах, входивших в его состав в определенное время, о численности мужского и женского населения, а также определить сословный состав населения, численность раскольников, количество дворов и др. Они включают в себя сведения о зданиях церквей, имуществе, доходах, наличии походных церквей; информацию об учителях, численности учащихся; послужные списки причта с указанием фамилии, сословного положения, образования; характеристики церковнослужителей, состоящие из перечисления всех мест службы, сроков переводов и занимаемых должностей, наград, наказаний и т. д.

Исповедные росписи представляют собой специальные книги-ведомости, в которых фиксировалось все наличное православное население волостей, относившееся к приходу данной церкви, делались отметки о выполнении каждым прихожанином церковных обрядов и приводились посемейные списки.

Метрические книги содержат сведения о естественном движении населения, количестве браков, сезонности заключения браков, брачном возрасте, соотношении возрастов супругов. Материалы метрик позволяют проследить основные тенденции демографического развития на протяжении длительного периода времени как в целом по уездам, так и по отдельным приходам. Метрические книги обдорских православных церквей дают возможность выявить «график» пребывания священников в стойбищах. Чаще всего священники совершали обряды над «инородцами» в январе-феврале и в июле-августе. В первую очередь в поле зрения священников попадали стойбища коренного населения, расположенные неподалеку от факторий, селений, где были часовни, церкви. В 80-х гг. XIX в. среди принявших христианство в метрических книгах упоминаются в основном северные ханты и ненцы, кочующие в районах Куноватской и Ляпинской волостей Березовского уезда, а также в низовьях рек Пура и Надыма. Из ненцев Каменной стороны принимали крещение единицы.

Третью группу составляют нарративные источники: записки путешественников, историко-этнографические описания, путевые журналы миссионеров П. Попова, Е. Пономарева, А. Тверетина, Н. Герасимова. Эти материалы дают возможность воссоздать реальную картину религиозной жизни общества и деятельности священников на севере Западной Сибири, хотя необходимо учитывать их официально-клерикальную направленность. В тоже время их путевые журналы наполнены зарисовками этнографического характера, наблюдениями за бытом и нравами населения Березовского края. Рапорты П. Попова[105 - Там же: ф. 156 оп. 25 д. 127 (5) л. 386], А. Тверитина[106 - ГУТО ГА г. Тобольск Ф. 156. Оп. 26. Д. 542. Л. 44 – 54; Ф. 156. Оп. 26. Д. 643. Л. 13 – 24 об], Н. Герасимова[107 - Там же: Ф. 156. Оп. 26. Д. 707. Л. 96—130 об.] отражают их трудную повседневную жизнь, отношение к ним коренного населения, восприятие нового мировоззрения, образа жизни, святых икон и молитв.

В четвертую группу источников входят материалы периодической печати, которые являются дополнением для характеристики религиозных традиций ненцев и политики правительства и церкви. Для работы над темой использовались статьи из «Тобольских губернских ведомостей», «Тобольских епархиальных ведомостей», «Сибирского листка», «Православного вестника».

Газетные площади состояли из официальной части и неофициальной. В официальной публиковались Указы Синода, Императора, известия и распоряжения епархиальных властей, данные о назначениях и перемещениях священнослужителей по епархии. В неофициальной – статьи, путевые заметки архиереев и священников.

Тематика их разнообразна: история сел и деревень, народы Крайнего Севера, их обычаи и обряды, исторические традиции, фольклор, жизнь сельских школ. Периодически помещалась и информация из записок, дневников, мемуаров и публикаций путешественников, исследователей и других авторов XIX – начала XX вв. Также освещались подробности хозяйственной жизни Обдорского края, среди которых наибольший интерес представляли данные об эпизоотиях, вызывавших падеж оленей, сведения о развитии рыбопромышленности и условиях работы рыболовецких артелей.

Самым интересным и впервые вводящимся в оборот комплексом источников являются отчеты, заметки, статьи священников, исследователей, корреспондентов, опубликованные в губернских и епархиальных ведомостях, «Православном благовестнике». Эта группа источников по характеру наиболее субъективна, она служит дополнением к документам других групп, позволяя более зримо представить действия миссионеров и степень религиозности населения.

Сообщения, донесения, прошения и рапорты являются самым эмоциональным источником. Тематика их определялась либо деловыми соображениями (например, описание обменной торговли между ненцами, хантами и коми-зырянами или отношений между коренными народами и русскими торговцами), либо «экзотикой» жизни северных народов (описание свадебного обряда и др.). Свидетельства очевидцев, путешественников, торговцев и т. п., как правило, не предназначались для публикации или чтения посторонними и поэтому непредвзято отражали непосредственные наблюдения и впечатления их авторов.

Ценность этих материалов целиком определяется наблюдательностью их составителей и, соответственно, степенью достоверности и точности фиксации описываемой действительности, что выявляется путем сопоставления с другими подобными материалам. Степень объективности описываемых явлений зависела также от социальной принадлежности, уровня образования и интеллектуальности авторов, и для нашей работы она не так важна.

В пятую группу входят записки путешественников, историко-этнографические описания Н. А. Абрамова, Е. В. Кузнецова, К. Д. Губарева, В. Н. Шаврова. Характер приводимых в них сведений разнообразен. В них содержится этнографическая информация о ненцах, их религиозных традициях, фольклоре.

Для реконструкции религиозных традиций коренного народа были использованы ранние работы путешественников, мореплавателей, исследователей XVII – XVIII вв., которые посещали стойбища оленеводов во время своих экспедиций. Учитывая субъективный характер этих источников, автор выделяет лишь те моменты, которые согласуются между собой и дают сходную и логичную картину происходящего. В них зафиксированы различные стороны быта и культуры местного населения. Несмотря на существенные недостатки (фрагментарность, использование непроверенных сведений, незнание языка) эти работы как одни из первых письменных источников по языческим представлениям ненцев не могут быть оставлены без внимания.

Первые краткие сведения о религиозной обрядности и верованиях ненцев содержатся в сочинениях русских и иностранных путешественников.[108 - Witsen N., Noord-en Oost Tartarye, behezende eene Beschryving van verscheidene Gewesten, in de Noorder en Oestelykste Deelen van Asian en Europe, zedert naauw keurig onderzoek van veele Jaaren, en eigen onderwin dig outworpen, beschreven, geteekent, tn in’t licht gegeven, door Mr. Nicolffs Witsen. Amsterdam. 1785; Линсхотен Ян Гюйгенс Ван. Первое путешествие на корабле Яна Гюйгенса Ван Линсхотена с севера через пролив Носсау к устью Оби на Вайгач в 1594 г. //Записки по гидрографии. Петроград, 1915. Т. 39. Вып. 3. С. 480—506; Подробное описание путешествия голштинского посольства в Московию и Персию, составленное секретарем посольства Адамом Олеарием. М., 1870; Ламартиньер де П. М. Путешествие в северные страны. //Записки Московского археологического института. М., 1912, Т. XV; Алексеев М. П. Сибирь в известиях западноевропейских путешественников и писателей. XVII – XV1II в. Иркутск, 1941. С. 203, 204] О религиозном мировоззрении северных народов, в том числе и ненцев, сообщает Дж. Флетчер, который посетил Россию в ходе торговых переговоров в 1588 – 1589 гг.[109 - Алексеев М. П. Указ. Соч. С. 208] Некоторые сведения о религиозных взглядах ненцев приводит Г. Де-Фер, автор «Морского дневника».[110 - Де-Фер Г. Плавание Баренца. 1594—1597. Л., 1936. С. 102] В сочинении П.М. де Ламартинера также имеются описания духовной культуры ненцев.[111 - Ламартиньер де П. М. Путешествие в северные страны. //Записки Московского археологического института. М., 1912, Т. XV] Чрезвычайно ценны краткие записи Э. И. Идеса и А. Бранда о религиозном культе ненцев, где упоминается шаман.[112 - Идес И., Бранд А. Записки о русском посольстве в Китай (1692—1695). //Перевод с нем. М. И. Казанина. М., 1967, Гл. 19, С. 346—400] Несколько страниц в книге немецкого ученого, посла А. Олеария «Описание путешествия в Московию и через Московию в Персию и обратно» посвящены описанию религиозных традициям северных народов.[113 - Подробное описание путешествия голштинского посольства в Московию и Персию, составленное секретарем посольства Адамом Олеарием. М., 1870]

Одно из наиболее ярких сведений о религиозных традициях ненцев находим в книге голландца К. де Бруина – художника, этнографа и писателя. Она написана в форме дневника, где К. де Бруин рассказывает о верхнем божестве, духах и религиозных взглядах ненцев.[114 - Бруин де К. Путешествие через Московию. //Импер. Общ-во истории и древностей российских при Моск. Университете. М., 1872. Кн. 1. С. 36] Достаточно подробно описал он и действия шамана. В научном труде Н. Витсена есть сведения о ненецких святилищах на о. Вайгач и Новой Земле.[115 - Witsen N., Noord-en Oost Tartarye, behezende eene Beschryving van verscheidene Gewesten, in de Noorder en Oestelykste Deelen van Asian en Europe, zedert naauw keurig onderzoek van veele Jaaren, en eigen onderwin dig outworpen, beschreven, geteekent, tn in’t licht gegeven, door Mr. Nicolffs Witsen. Amsterdam. 1785] Описание жизни и быта, а также религиозных традиций ненцев он получил от русскоязычного населения.

Несмотря на свою несомненную научную ценность, этот круг источников не отражает всей полноты бытовавших религиозных представлений. Работы большинства дореволюционных авторов несут на себе явный отпечаток православного мировоззрения и убеждения, что только их собственная вера является единственно истинной. Поэтому они упрощенно трактовали религии других народов как языческие, как идолопоклонство и т. п.

Глава II. Территориально-хозяйственное заселение и освоение Обдорского края коренным и русско-зырянским населением

– Заселение и освоение Обдорского края

К концу XVIII в. вся территория Севера Западной Сибири со всем ее населением вошла в состав Российского государства и была включена в общественно-политические процессы, протекавшие в России. На протяжении XVIII – начала XX вв. этнические контакты между различными группами ненцев постоянно укреплялись. По мере освоения русскими и коми-зырянами Обдорского Севера их контакты с местным населением также принимали все более широкий характер. Торговые отношения связывали русско-зырянское население и ненцев. Ярмарочная торговля укрепляла экономические и бытовые связи между народами.

Численность и расселение ненцев на период XVIII – начала XX вв. представляли следующую картину. В 1801 г. чиновниками Тобольской казенной палаты было отмечено 3341 ясашных.[116 - ГУТО ГА г. Тобольск Ф. 156 оп. 1 д. 2 л. 43об] Ревизскими переписями за 1816 гг. ненцев Обдорской волости было учтено 4393 человек.[117 - Там же. Ф. 154 оп. 8 д. 289 л. 90] И. Суханов в своем очерке указал за 1816 г. 7911 ненцев.[118 - Суханов И. Очерки Березовского края. //ТГВ, 1894, №31, 413] В донесении частного комиссара в 1820 г. ненцев, заплативших ясак, было зарегистрировано 3107 человек.[119 - ГУТО ГА г. Тобольск Ф. 154 оп. 1 д. 6 л. 8—9об.] В 1827—1830 гг. в ведомости Тобольской казенной палаты было зафиксировано 3661 человек, внесших ясак в доход кабинета его Императорского Величества.[120 - Там же. Ф. 154 оп. 1 д. 17 л. 19об.] Вторая ясачная комиссия в 1829 г. учла 3494 обдорских ненца, но сюда не вошло несколько родов.[121 - Васильев В. И. Указ. Соч. С. 159] В ревизских сказках мы находим сведения за 1851 г., когда было зарегистрировано 3705 ненцев[122 - ГУТО ГА г. Тобольск ф. 154 оп. 8 д. 756 л. 97], а в 1858 г. их насчитывалось уже 5078[123 - Там же. ф. 154 оп. 8 д. 992 л. 640].