Очерки истории и культуры народов Обдорского Севера Березовского края XVIII – XX вв.

В летописных записях первой половины XI векавстречаются первые упоминания о проникновении новгородцев за Уральские горы. В 1032 году новгородцы под начальством Улеба ходили к Железным Воротам.[286 - Новгородская первая летопись. Полное собрание русских летописей, т. III, СПб. 1841] В 1079 году на Северном Урале погиб новгородский князь Глеб Святославович. В летописи Нестора под 1096 годом впервые появляются этнонимы «югра» и «самоед». Разные этапы бытования цикла отражают 1-я и 2-я редакции летописи. Особенность летописи состоит в том, что она сообщает о финно-угорских народах, до того не упоминавшихся, например, самоедах. Известно, что введение присоединили к летописи во время составления ее первой редакции в 1113 году. Его автором традиционно считается Нестор. Информация о поездке отрока Гюряты Роговича появилась в летописи в процессе последней редакции, позже времени написания введения, т.е. в 1118 г. Этой редакции мы обязаны сведениями о финно-уграх, появляющимися в описании поездки отрока Гюряты Роговича.

Югра —страна и одновременно собирательное название народностей, проживающих на указанной территории: предков современных хантов (остяков), северных манси (вогулов), северных селькупов (остяко-самоедов) и ненцев (самоедов). Располагаласьона по обоим склонам Северного и Полярного Урала, а также в восточной части современной Республики Коми. Новгородцам в то время уже были известны пути за Камень (Урал).[287 - Щеглов И. В. Хронологический перечень важнейших данных из истории Сибири: 1032—1882, Сургут. 1993, С. 16]Сведения летописи указывают на то, что экспансия русских имела направление на северо-восток и восток. Узнается и о том, что до земли югры можно дойти со стороны Печоры. Также впервые встречается в летописи название Печора в качестве топонима и этнонима.[288 - Щеглов И. В. Хронологический перечень важнейших данных из истории Сибири: 1032—1882, Сургут. 1993, С. 16] Так, по всей вероятности, отрок Гюраты ехал по Верхней Печоре и через Югринский переход. Значит, река Печора служила важным путем, которым пользовались путешественники, ехавшие с запада и востока. При установлении контактов с новыми народами и столкновении с нетронутой общественной системой финно-угорских общностей, новгородцы принимают эти племена или народы самостоятельными единицами и так о них и упоминают в летописи. Составитель летописи упоминает о своей поездке в Ладогу. Очевидно, тогда он мог побывать и в Новгороде и слышать историю Гюряты Роговича.

Сведения, собранные новгородцами после походов за Камень, были объединены в «Сказаниио человецех незнаемых…». Основной сюжет рассказа отрока— немой торг новгородцев ссеверными народами: «Югра же —это люди, а язык их непонятен, и соседят они с самоядью в северных странах».[289 - Анучин Д. Н. К истории ознакомления с Сибирью до Ермака: Древнее русское сказание «О человецех незнаемых в восточной стране» // Древности: Тр. Имп. моск. археолог. о-ва. 1890. Т. 14. С. 235] При этом происходил обмен пушнины на изделия из железа: «…в горе той просечено оконце малое, и оттуда говорят, но не понять языка их, но показывают на железо и машут руками, прося железа; и если кто даст им нож или секиру, они взамен дают меха».[290 - Щеглов И. В. Указ. Соч.; Новгородская первая летопись. Полное собрание русских летописей, т. III, СПб. 1841] Из этого рассказа Н. М. Карамзин сделал вывод, что новгородцы переходили за Урал уже в XI в. и собирали дань.[291 - Карамзин Н. М. История государства Российского. Тома II – III. М., 1991 г. С. 390.] В дальнейшем «Сказаниео человецех незнаемых…» был использован в легендарной части дорожника С. Герберштейна,[292 - Герберштейн С. Записки о Московии / пер. с нем.: А. И. Малеина, А. В. Назаренко; вст. ст. А.Л. Хорошкевич; под ред. В. Л. Янина. – М., 1988. – С. 430.] «Трактате» М. Меховского 1517 г.,[293 - Матвей Меховский. Трактат о двух Сарматиях. М-Л. АН СССР. 1936] «Записках» К. Адамса, сделанных со слов Р. Ченслера в 1554 г.,[294 - Английские путешественники в Московском государстве в XVI веке. М. 1938] в сочинении Р. Барберини 1565 г.[295 - Сибирь в известиях западноевропейских путешественников и писателей, XIII – XVII вв. Новосибирск. 2006] Первый перевод на английский язык русского произведения был сделан в 1558 г. Ричардом Джонсоном. Им стал перевод текста XV в. «О человецех незнаемых в восточной стране», напечатанный в Лондоне в 1598 г. в собрании путешествия Ричарда Гаклейта (R. Hukluyt).[296 - Сибирь в известиях западноевропейских путешественников и писателей. Т. I. Иркутск. 1932.; Английские путешественники в Московском государстве в XVI веке. М. 1938]

Упоминание о северных народах найдено в Лаврентьевской летописи: «Вверх тоя ж реки великия Оби есть люди, ходят под землею иною рекою день да ночь с огни, и выходят на озеро и над тем озером свет пречюден и град велик, а посаду нет у него. А ездят на оленях и на собаках; а платье носят соболие, а товар их соболи».[297 - Анучин Д. Н. К истории ознакомления с Сибирью до Ермака: Древнее русское сказание «О человецех незнаемых в восточной стране» //Древности: Тр. Имп. моск. археолог. о-ва. 1890. Т. 14. С. 235; Щеглов И. В. Хронологический перечень важнейших данных из истории Сибири: 1032—1882, Сургут. 1993, С. 16; Лаврентьевская летопись. Л. 85а середина. 27. С. 234—235] В летописях описывается 9 различных «самоядей». Их трудно сопоставить с конкретным народом, но самодийский облик племен прослеживается хорошо. Упоминается меховая одежда, употребление оленей и собак в качестве ездовых животных и т.д.Из летописей выясняется и то, что первые экспедиции в направлении Югры отправлялись из Новгорода. Именно по этой причине о дальнейших русских походах против Югры, об их успехах, неудачах получаем сведения из Новгородских летописей. Во второй половине XII в. в летописях отмечено два похода новгородцев за данью в Югру: в 1187 г. и в 1193 г.

В Югорскую землю шли как промышленники за «драгоценной рухлядью», так и военные отряды для сбора дани или просто для разбоя. Меха были главной целью русских в этом районе. К этому времени Печора и Югра (область нижней Оби) составляли государственные «волости», где новгородцы собирали дань с коренного населения хантов (остяков) и ненцев (самоедов). Новгородский путь на Югру шел по Сухоне до Устюга, далее на Печору и через Камень (Урал) на Обь. К началу XIV века новгородцы уже утвердились в этих землях. По мере продвижения новгородцев на восток и северо-востокцикл устных известий о неведомых земляхвбирал в себя впечатления, полученные купцами и путешественниками в результате контактов с коми-зырянами. Слухи о Сибири пронеслись по Московии и привели на Урал людей из центральных земель. Во второй половине XIV века наряду с новгородцами все более активно стали проникать в Югорскую землю «охочие люди», посылаемые великим князем московским.

Весьма интересен Устюжский летописный свод, который был составлен в первой четверти XVI в. Этот свод содержит ценнейшие сведения об экстремальных природных явлениях на русском Севере, в Приуралье и Поволжье с начала XIII и до конца XVI в. Именно в его составе находится неизвестная и необычайно интересная древнейшая летопись, первая часть которой содержит древнюю редакцию Начального свода, текст Начального свода и «Повести временных лет». Устюжский летописный свод донес до наших дней запись о походе в Сибирь войска Федора Курбского и Ивана Травина, которые выступили из Великого Устюга 9 мая 1483 г., перевалили через Урал, спустились до города Сибири, а затем направились по Иртышу на Обь и Югорскую землю.

О более ранних контактах Древней Руси со страной где «ночь меньше часу» рассказали арабские авторы. Арабский путешественник Ахмед ибн Фадлан ибн аль-Аббас ибн Рашид ибн Хаммад, живший в Х в. В своих путевых записях он описал страну Вису, где булгары производили обмен железных изделий на меха.[298 - Ахмед-Заки Валиди. Мешхедская рукопись Ибн аль Факиха //Известия Российской Академии наук. Л., 1924, Т.18; Карцов В. Г. Очерк истории народов Северо-Западной Сибири. Л. 1937, С. 17; Ковалевский А. П. Книга Ахмеда Ибн-Фадлана о его путешествии на Волгу в 921—922 гг. Харьков, 1956, С. 130] Ибн Фадлан в 921—923 гг. в качестве секретаря багдадского посольства совершил путешествие через Хорезм, плато Устюрт и Приуральские степи в Булгарию Волжскую. По возвращении в Багдад весной 923 г. составил официальный отчет, в основу которого легли путевые записки: «Ночь у них менее часа. Когда бывает зима, то ночь делается по длине такой же, как летний день, а день делается таким коротким, как ночь. Так что, право же, если кто-либо из нас выходит к месту, называемому Атыл— а между нами и им расстояние пути менее фарсаха, – во время появления зари, то он достигает его ко времени полного наступления ночи. Когда появляются все звезды настолько, что покроют все небо. И мы не покинули страны, пока ночи не удлинились, а дни не сократились».[299 - Книга Ахмеда Ибн-Фадлана о его путешествии на Волгу в 921—922 гг. Харьков. 1956. С. 480; Путешествие Ибн-Фадлана на волгу. //Перевод и комментарий. Под редакцией академика И.Ю.Крачковского. М.Л., 1939.] В этом отрывке легко узнать описание северных летних белых ночей и коротких зимних дней, которыми славится российский север.

О большом спросе на железные изделия со стороны северных народов «Югры» сообщил арабский ученый Абу-Исхак аль Фарси в своей «Книге климатов».[300 - Ващенко П. Т. О времени прихода самодийских народов на Обь-Енисейский Север, //В кн. Сибирский исторический сборник, Иркутск, 1975, Вып. III, С. 37,38] Арабские писатели Абу Али Ахмед Ибн-Омар Ибн-Русте и Абу-Хамид-эль Андалуси упоминают о пушнине, которую русские получали, в частности, путем обменной торговли с северными народами и привозили на продажу в страны Востока.[301 - Карцов В. Г. Очерк истории народов Северо-Западной Сибири. Л. 1937, С. 17,18; Ващенко П. Т. О времени прихода самодийских народов на Обь-Енисейский Север, //В кн. Сибирский исторический сборник, Иркутск, 1975, Вып. III, С. 38] Абу Али Ахмед Ибн-Омар Ибн-Русте в работе «Ал-А'лак ан-нафиса» (книгадрагоценных сокровищ) писал, что у русских «Главное богатство составляет куний мех. Чеканеной монеты своей нет у них; звонкую монету заменяют им куньи меха. Каждый мех равняется двум диргемам с половиною. Белые, круглые диргемы приходят к ним из стран мусульманских, путем мены за их товары».[302 - Известия о хозарах, буртасах, болгарах, мадьярах, славянах и руссах. Абу-Али Ахмеда бен Омар Ибн-Даста //Хвольсон Д. А. Спб., 1869, С. 19—20, 22—25, 35]

Абу Хамид Мухаммад ибн Абд ар-Рахим ал-Гарнати ал-Андалусиза сорок лет странствий повидал столько необычайного, сколько не снилось его собеседникам в Багдаде.[303 - Путешествие Абу Хамида ал-Гарнати. М. 1971] Все эти впечатления были отражены в сочинениях ал-Гарнати. Весьма интересно описание Абу Хамидом меновой торговли, пожалуй, одно из лучших в этнографической литературе, очень ясное, несмотря на краткость и лаконичность: «А за Вису на море Мраков есть область, известная под названием Йура. Летом день у них бывает очень длинным. Так что, как говорят купцы, солнце не заходит сорок дней, а зимой ночь бывает такой же длинной. Купцы говорят, что Мраки недалеко от них, и что люди Йура ходят к этому Мраку, и входят в него с факелами, и находят там огромное дерево вроде большого селения, а на нем —большое животное, говорят, что это птица. И приносят с собой товары, и кладет купец свое имущество отдельно, и делает на нем знак, и уходит; затем после этого возвращаются и находят товар, который нужен в их стране. И каждый человек находит около своего товара что-нибудь из тех вещей; если он согласен, то берет это, а если нет, забирает свои вещи и оставляет другие, и не бывает обмана. И не знают, кто такие, у кого они покупают эти товары».[304 - Путешествие Абу Хамида ал-Гарнати. М. 1971. С. 104] Абу-Хамид эль-Андалуси говорит о торговле Болгар простыми необделанными клинками, которые покупали в исламских владениях и возили к северному племени «Юра»: «И привозят люди мечи из стран ислама, которые делают в Зенджане, и Абхаре, и Тебризе, и Исфахане, в виде клинков, не приделывая рукоять и без украшений, одно только железо, как оно выходит из огня. И, эти мечи как раз те, которые годятся, чтобы везти в Йуру. А у жителей Йуры нет войны, и нет у них ни верховых, ни вьючных животных —только огромные деревья и леса. И соболей у них очень много, а мясо соболей они едят. И привозят к ним купцы эти мечи и коровьи и бараньи кости, а в уплату за них берут шкуры соболя и получают от этого огромную прибыль».[305 - Путешествие Абу Хамида ал-Гарнати. М. 1971. С. 150] В сочинении ал-Гарнати находим подробное описание лыж: «А дорога к ним по земле, с которой никогда не сходит снег; и люди делают для ног доски и обстругивают их; длина каждой доски ба, а ширина —пядь. Перед и конец такой доски приподняты над землей, посредине доски место, на которое идущий ставит ногу. В нем отверстие, в котором закреплены прочные кожаные ремни, которые привязывают к ногам. А обе эти доски, которые на ногах, соединены длинным ремнем вроде лошадиных поводьев, его держат в левой руке, а в правой руке —палку длиной в рост человека. А внизу этой палки нечто вроде шара из ткани, набитого большим количеством шерсти, он величиной с человеческую голову, но легкий. Этой палкой упираются в снег и отталкиваются палкой позади, как делают моряки на корабле, и быстро двигаются по снегу. И если бы не эта выдумка, то никто не мог бы там ходить, потому что снег на земле вроде песка, не слеживается совсем. И какое бы животное ни пошло по этому снегу, проваливается в него и умирает в нем, кроме собак и легких животных вроде лисицыи зайца, а они проходят по нему легко и быстро. А шкуры лисиц и зайцев в этой стране белеют так, что становятся вроде ваты, таким же образом белеют и волки. В области Булгара их шкуры белеют зимой».[306 - Путешествие Абу Хамида ал-Гарнати. М. 1971. С. 90, 96]

Во время продолжительных странствий Абу Абдаллах Мухаммед Ибн Абдаллах ал-Лавати ат Танджине вел систематических записей. На покое ибн Баттута продиктовал книгу «целиком полагаясь на свою память». Книга странствий ибн Баттуты получила название «Подарок созерцающим о диковинках городов и чудесах путешествий».[307 - Путешествие шейха Ибн-Батуты в Золотую Орду, в половине XIV века // Русский вестник, Том 2. 1841] В Астрахани и Сарае ибн Баттута слышал много удивительных рассказов о севере, где зима длится много месяцев: «В Булгаре рассказывали мне о земле мрака, и возбудили было большое желание посетить ее. Слышал я, что ездят туда на маленьких санях, запряженных собаками, ибо дороги покрыты льдом, по которому скользит человеческая нога и конское копыто, и только собаки могут держаться. Купцы отправляются туда, запасаясь пищею, питьем и дровами, ибо нет там ни дерев, ни каменьев, ни домов. Путеводителем бывает опытная собака, которую ценят иногда в 1000 динаров. К ее шее привязывают санки, и три собаки помогают ей везти их. Другие санки следуют за первыми. Проводники погоняют собак, и когда старшая остановится, все они останавливаются. Тут поскорее спешат кормить собак, ибо иначе они взбесятся и разбегутся, а путешественники без них погибнут. Приехавши в землю мрака, купцы кладут товар свой в известные места, и на другой день находят там, вместо него, соболей, горностаев и других зверей. Если они довольны обменом, то забирают товар, а не то оставляют его, и потом находят прибавку к нему, или свой товар на прежнем его месте, в знак несогласия. Таким образом торгуют они, с народом или с духами, никому неизвестно, ибо покупателей своих не видит из них никто и никогда».[308 - Путешествие шейха Ибн-Батуты в Золотую Орду, в половине XIV века // Русский вестник, Том 2. 1841. С. 466]

Шихабуддин Абу аль-Аббас Ахмед ибн Фадлалла Эломари сведения о Сибири собирал из рассказов купцов, путешественниковилигосударственных деятелей, слышавших такого рода рассказы: «Купцы наших стран, говорил он, не забираются дальше города Булгара; купцы булгарские ездят до Чулымана, а купцы чулыманские ездят до земель Югорских, которые на окраине Севера. Позади их нет поселений, кроме большой башни, построенной Искендером на образец высокого маяка; позади ее нет пути, а [находятся] только мраки. Спросили его: „Что это у тебя за мраки?“ Он сказал: „Пустыни и горы, которых не покидают снег и мороз; над ними не восходит солнце; в них не растут растения и не живут никакие животные; они тянутся вдоль до Черного моря; там беспрерывно бывают дождь и густой туман и решительно никогда не встает солнце“. Рассказывают, говорит Номан, что Искендер, проходя мимо крайних, ближайших к населенным местам предгорий „мраков“, увидел там людей тюркского племени, весьма похожих на зверей; никто не понимает языка их. Когда кто-нибудь схватит одного из них, то они ускользают из рук его. Питаются они растениями соседних им гор. Когда они подвергаются засухе, то поедают друг друга. Он [Александр Великий] прошел мимо них и не тронул их».[309 - Тизенгаузен В. Сборник материалов, относящихся к истории Золотой орды. СПб., 1884. Т. 1: Извлечения из сочинений арабских. С. 240—241.]

Источники дают все основания утверждать, что на первом месте среди товаров, вывезенных из Руси, стояли меха. В летописях об этих богатствах повествуется с фантастическими подробностями: «Спаде туча велика, и в той туче спаде веверица, млада, явы топерво рождена, и взрастити и расходятся по земле и пакы бывает вторая туча, и спадают оленцы мали в ней, и взрастают, и расходятся по земле».[310 - Щеглов И. В. Хронологический……, С. 17] Торговля мехами приносила большие прибыли купцам, купленных у русских охотников. Меха составляли предмет и внутренней и внешней торговли. Русские люди одевались в меховые одежды и украшали мехом одежды из материи. Богатые люди носили бобровые и соболиные шапки и шубы, куньи меха, укрывались в собольи одеяла и т.д.Меха в Древней Руси выступали в роли меховой денежной системы, столь ярко представленной в Русской Правде, хотя в те времена она уже начала отходить в область предания. Охотиться за пушным зверем заставляла охотников и необходимость уплаты дани. Дань взималась чаще всего мехами белок (по веверице от дыма) и куниц (по черне куне). В тех местах, где водились соболи, дань собиралась собольими мехами. Немецкий дипломат Сигизмунд Герберштейн, посетивший Русь в 1517 и 1526 годах пишет: «Там великое множество птиц и разного зверя, каковы, например, соболя, куницы, бобры, горностаи, белки и в океане животное-морж. Кроме того, белые медведи, волки, зайцы, киты, рыба по имени семга. Эти племена не приходят в Московию, ибо они дики и избегают сообщества и сожительства с другими людьми».[311 - Герберштейн С. Записки о Московии. М., 1988. С. 160.]

Начало передвижения русских на север следует отнести к XI в., а появление их на Югорской земле—не позже конца XIV в. Новгороду подчинялись и платили дань большие северные территории Поморья от границы с Норвегией до Обской губы, куда входили Печора (Печорский край), Югра и др. Новгородцы подчиняли эти территории постепенно, «проведывая новые землицы» по суше и по морю. После падения независимости Новгорода Москва не только наследовала все его владения, но и существенно их расширила. После включения Великого Новгорода в состав Московского государства (1456г.) походы новгородцев за Урал прекратились. Им на смену пришли московские воеводы, они стремились закрепить за Москвой новгородских данников. В 1456г. воевода Василий Скряба ходил за Камень, а в 1483г. московские воеводы Федор Курбский и Иван Салтык-Травин повторили его путь. Однако эти войны почти не затронули территорию самодийцев. В 1499г. состоялся крупный поход тремя отрядами. Воевода Василий Бражник шел самым северным путем – через Полярный Урал. Уже на первом перевале ненцы (самоеды) дали бой, но были разбиты. Русский отряд захватил 200 оленей и использовал их как транспорт. Однако отсутствие на этой территории русских административных центров, постоянных представителей царской администрации и постоянного русского населения делало эту данническую зависимость непрочной.

С XV века стали происходить и более тесные торговые контакты. Русские купцы появлялись на югорских землях, выменивая здесь пушнину. По мере распространения рассказов о Сибири, все определеннее и сильнее становилась «…великая охота к совершенному проведыванию такой земли, которая такие сокровища производит».[312 - Миллер Г. Ф. Указ. Соч. С. 68—69] Вся пушнина, добывавшаяся на северо-востоке, почти целиком шла в Поморье, где в XVI веке шла бойкая торговля с иностранцами, и был устроен ряд торговых гаваней. По всем путям, ведшим в Югру, возникли русские промысловые поселения.

Ледяные просторы морей, снежные пустыни, безграничные леса и недоступные горы Западной Сибири уже с давних времен тревожили воображение западных путешественников и ученых-исследователей. Чем затруднительнее казался доступ в эти отдаленные края, тем сильнее разгоралось желание разведать их тайны и тем причудливее громоздились друг на друга рассказываемые о них сказки – об удивительных явлениях северной природы, о странных свойствах населяющих их людей и животных. Представление европейцев о Сибири как о стране, населенной необычными людьми и животными, дополнялось сообщениями о Золотой бабе—идоле, которому поклоняются народы Югры:[313 - Малин М. Англо-русские культурные и научные связи (до основания Петербургской Академии наук) // Вестник истории мировой культуры. 1957. №3. С. 101; Плигузов А. И. Первые русские описания Сибирской земли //ВИ. 1987. №5. С. 45—46; Гайсина О. Б. Легенда о Золотой бабе в сочинениях иностранцев и на европейских картах России XVI-начала XVII вв. // Зеркало истории. М. 1992. С. 87; Прокофьева Н. Е. География Московии в записках английских путешественников конца XVI в.: тез. докл. XIV Всероссийской конференции «Писцовые книги и другие историко-географические источники XVI—XX вв.», посвященной 70-летию Исторического факультета Санкт-Петербургского государственного университета. СПб, 2004. С. 47—49.] «Золотая баба (Slata baba), т. е. Золотая старуха – это идол, стоящий при устье Оби в области Обдора (Obdora), на берегу. По берегам Оби и по соседним рекам расположено повсюду много крепостей, правители (domini) которых, как говорят, все подчинены государю московскому».[314 - Герберштейн С. Записки о Московии. М., 1988. С. 156—161.] Оно встречается в «Хронике Констанцского собора» Ульриха Рихенталя 1418 г., у Матвея Меховского, А. Вида, А. Дженкинсона и др.[315 - Веселовский Н. И. Мнимые каменные бабы. Спб., 1905; Трубецкой Н. С. К вопросу о золотой бабе //Этнографическое обозрение. Спб., 1906. Кн. 1—2. С. 56—65; Бегунов Ю. К. Раннее немецкое известие о Золотой бабе / Изв. Сиб. отд. АН СССР. Сер. общ. наук. 1976. №11. Вып. 3. С. 11—13] Длинной цепью идут эти вымыслы сквозь почти всю европейскую историю.

С середины XVI в. наблюдается ряд настойчивых попыток англичан, как и голландцев, достигнуть Сибири, которая живо интересовала правительства и наиболее энергичные круги торговой буржуазии двух самых передовых европейских стран той эпохи. Освоившись в Архангельске, англичане вскоре же начали стараться морем и сушей пробиться на восток: по поручению агента «Московской компании» А. Марша русские мореходы в 1584 г. предприняли путешествие к Оби за пушниной. Ф. Черри ездил на северо-восток, добравшись, по-видимому, до северного Урала.[316 - Алексеев М. П. Англия и англичане в памятниках московской письменности XVI—XVII вв. // Уч. зап. Ленингр. гос. ун-та. 1947. Вып. 15. №95. С. 56.] В Смутное время, пользуясь разрухой, безвластием и ослаблением контроля, англичане попробовали завязать непосредственные отношения с такими северными центрами, как Пустозерск, чтобы добраться оттуда и в Сибирь. Д. Логан и В. Персглоу в 1611 г. смогли описать путь к Оби через Югорский шар и получить сведения об Енисее, Пясине и Хатанге.[317 - Сибирь в известиях западноевропейских путешественников и писателей. Т. I. Иркутск. 1932.; Английские путешественники в Московском государстве в XVI веке. М. 1938]

«Рассказывают, – пишет в своем сочинении Ахмед Инбфадлаллах Эломари, – что Искендер, проходя мимо крайних, ближайших к населенным местам предгорий „мраков“, увидел там людей тюркского племени, весьма похожих на зверей; никто не понимает языка их. Когда кто-нибудь схватит одного из них, то они ускользают из рук его. Питаются они растениями соседних им гор».[318 - Тизенгаузен В. Сборник материалов, относящихся к истории Золотой орды. СПб., 1884. Т. 1: Извлечения из сочинений арабских. С. 240—241.] С. Герберштейн в своей книге описывает, что «живут люди чудовищного вида: у одних из них, наподобие зверей, все тело обросло шерстью, у других собачьи головы, третьи совершенно лишены шеи и вместо головы у них грудь или (у других) длинные руки, но без ног. В реке Tachnin водится также некая рыба с головой, глазами, носом, ртом, руками, ногами и другими частями (тела) совершенно человеческого вида, но без всякого голоса; она, как и прочие рыбы, представляет собой вкусную пищу».[319 - Герберштейн С. Записки о Московии. М., 1988. С. 156—161.]

Рафаэль Барберинипо свидетельству двух татар рассказывает, что «есть за этой рекой какой-то народ, именуемый лукоморами (Locumori), которые в ноябре месяце такие флегматики, что вытекает у них в большом количестве какая-то клейкая материя через поры. В особенности носом, так что захватывает им дыхание, и тогда погружаются они в глубокий сон до апреля месяца. Находя это довольно странным и чудным, я смеялся тому. Но татары мне клялись, что это сущая правда, и я, однако ж, не довольствуясь этим, расспрашивал о такой диковинке еще у разных лиц, которые все мне отвечали, что действительно ходит такая молва и что все, кто ни приедет оттуда, подтверждают это».[320 - Сибирь в известиях западноевропейских путешественников и писателей, XIII – XVII вв. Новосибирск. 2006. С. 233] Ричард Джонсон приехал в Москву, где собрал краткие заметкио таинственной Сибири: «В восточной стране, за Югорскою землею, река Обь составляет ее самую западную часть. По берегу моря живут самоеды и страна их называется Молгомзей (Molgomsay). Они питаются мясом оленей и рыб, а иногда и едят друг друга 8. Если к ним заезжают купцы, они убивают одного из своих детей, чтобы угостить их им. И если купец умрет у них они не хоронят его, но съедают его. Они едят также и своих умерших. Они некрасивы на вид, имеют маленькие носы, но проворны, очень хорошо стреляют, ездят на оленях и собаках и одеваются в собольи и оленьи шкуры».[321 - Сибирь в известиях западноевропейских путешественников и писателей. Т. I. Иркутск. Крайгиз. 1932. С. 90] Квинт Курций Руф сообщал о стране, где почти полгода не бывает солнца и длится непрерывная ночь, после которой наступает непрерывный день, и где живут народы в полуземлянках, имеющих закругленную сторону в верхней части и отверстие для выхода дыма. В зимнее время, по его словам, эти жилища заносятся снегом, и жители выходят через дымовое отверстие, а также устраивают ходы под снегом из одного жилища в другое. Для освещения и отопления эти люди используют рыбий жир. Зимой они двигаются мало и только летом добывают себе питание и запасают его на зиму.[322 - Симченко Ю. Б. Указ. Соч. С. 68]

Интересно и замечание Джовани дель Пьяно Карпини о ненцах (самоедах). Монахи Плано-Карпини и Гильом Рубрук, прибыв к монгольскому хану, встретились с людьми, которые бывали часто на Югре, и записали с их слов рассказ о фантастических людях, проживающих на берегу Ледовитого океана: «Продвинувшись туда далее, они пришли к Самогедам, а эти люди, как говорят, живут только охотами; палатки, платье их сделаны только из шкур зверей. Подвинувшись оттуда далее, они пришли к некоей земле над Океаном, где нашли неких чудовищ, которые, как нам говорили за верное, имели во всем человеческий блик, но концы ног у них были, как у ног быков, и голова у них была человеческая, а лицо как у собаки».[323 - Кызласов Л. Р. Указ. Соч. С. 74; см. Путешествие в восточные страны Плано Карпини и Рубрука. М. 1957, С. 48] Гильом Рубрук дополнил Плано-Карпини: «…Предел северного угла неизвестен в силу больших холодов. Ибо там находятся вечные льды и снега. Я осведомлялся, о чудовищах и чудовищных людях Татары говорили мне, что никогда не видали подобного, поэтому мы сильно недоумеваем, правда ли это».[324 - Кызласов Л. Р. Указ. Соч. С. 75] По мнению д’Авезака, издававшего сочинение Плано-Карпини, речь шла о народе, проживавшем на территории Ледовитого океана до прихода туда самодийцев.

Адам Олеарий, посетивший Россию в XVII в., раскрыл загадку о людях с лицом на груди: он видел самодийцев в своеобразной меховой одежде с капюшоном – так называемых парках. И в своей работе «Описания путешествия в Московию и через Московию в Персию и обратно» подробно описал одежду ненцев (самоедов). В своей книге коснулся вопроса, который вводил в заблуждение многих путешественников о «людях с лицом на груди». По утверждению А. Олеария, ненцы (самоеды), чтобы согреться, натягивали свои «кафтаны» на головы и вытаскивали руки из рукавов. При этом рукава свисали по обе стороны лица, и у путешественников в этот период могло сложиться впечатление, что у их владельцев нет шеи.[325 - Олеарий А. Описание путешествия в Московию и через Московию в Персию и обратно. Спб. 1906, С. 23—27]

Все эти легенды и фантазии ничего не давали для научного познания самодийских и угро-финских народов, их происхождения, а также о местонахождении Югорской земли. В сочинении Эльмелик-Эннасыре Шихабеддина Абулаббаса Ахмеда Ибнфадлаллаха Эломари, отмечено, что Югорские земли находятся «на окраине Севера. Позади их (уже) нет поселений, кроме большой башни, построенной Искендером. Позади ее нет пути, а только мраки». В 1661 г. в России побывал германский посол Августин фон Мейерберг, писавший об Югре: «Югория, или Югра, иначе Юхра – небольшая область, прилежащая к Сибири, жители которой, татары, ведут суровую и дикую жизнь, а со времени Ивана Васильевича-старшего признают московскую власть и платят дань великому князю драгоценными мехами».[326 - Путешествие в Московию барона Августина Майерберга, члена императорского придворного совета и Горация Вильгельма Кальвуччи, кавалера и члена правительственного совета Нижней Австрии, послов августейшего римского императора Леопольда к царю и великому князю Алексею Михайловичу, в 1661 году, описанное самим бароном Майербергом. М. Императорское общество истории и древностей Российских. 1874] Курляндец Якобс Рейтенфельс, проживавший в России в 1671—1673 гг., писал, что «Обдория с рекою Обью, крайний предел европейской Сарматии, отличается почти постоянным холодом и грязью. Вогулы, угры и калмыки, т.е. волосатые татары, не столько живут оседло в ней, сколько кочуют по ней со всем своим скарбом. Кандиния, или Кандорская область, вдается в Гиперборейское море, получив название от мыса и острова Кандинских, и изобилует драгоценными мехами. Здесь находилась Золотая баба, идол, почитаемый невежественными племенами за бога».[327 - Сибирь в известиях западноевропейских путешественников и писателей, XIII – XVII вв. Новосибирск. Сибирское отделение Российской академии наук. 2006.] Местоположение Сибири Я. Рейтенфельс определяет согласно С. Герберштейну, который полагает ее в Приуральской области и отмечает, что «в ней берет начало река Яик».

А. Доббин, прослуживший в Сибири семнадцать лет, сообщаетв своих записях, что «большой камень, называемый русскими Пояс (Poyes Nice), простирается до полунощного Ледовитого моря и отделяет Россию от Сибири, а также от Казани и Астрахани; идет она вплоть до Монголии и до полуденного моря через Монголию и Китай, разделяет также калмыков. Прежде всего, живущие около вышеупомянутого пограничного камня народы называются вогулы. Вслед за татарами, на реке Оби, живут так называемые остяки (Astacken), очень некультурный народ, одевающийся в рыбьи кожи; питается рыболов. Вниз по реке Оби, в сторону моря, живут самоеды (Samojedzen), народ, похожий на лапландцев и так же [как они] одетый; ездят они зимой на оленях, молятся черту, как и остяки».[328 - Сибирь в известиях западноевропейских путешественников и писателей. Т. 1. Ч. II. Иркутск. Крайгиз. 1936. С. 130]

Так, А. Н. Татищев и И. И. Болтин отнесли Югру к р. Югу, впадающей в Северную Двину и связали с названием этой реки.[329 - Татищев В. Н. Российская история. Спб. 1768. Кн. 1, С. 212; Щеглов И. В. Щеглов Хронологический перечень…, С. 16] Г. Ф. Миллер и И. Э. Фишер считали, что Югра находится на берегах Ледовитого океана, в Пустозерском крае между Печерой и Уралом.[330 - Миллер Г. Ф. Описание Сибирского царства и всех происшедших в нем дел от начала, а особенно от покорения его Российской державе по наши времена. Спб. 1787, Кн. 1, С. 125; Фишер И. Э. Сибирская история с самого открытия Сибири до завоевания этой земли российским оружием. Спб. 1774, С. 98] И. Г. Георги полагал, что границы Югорской земли, охватывает пространство от Белого моря до р. Оби.[331 - Георги И. И. Описание всех обитающих в Российском государстве народов. Спб. 1799, Ч. Ш, С. 113] По исследованию фон-Бушена, Югра располагается на севере по прибережью Ледовитого океана, от Югорского шара до устья р. Таз, а на юге достигла верховьев рек Лозьвы и Вишера.[332 - См. Щеглов И. В. Хронологический перечень… С. 16] А. Х. Лерберг считал, что «Древняя Угрия простиралась между 56? и 67? северной широты, от самого северного конца Урала на восток, через нижнюю Обь до реки Надыма, впадающей в Обскую губу, и до Агана, который выше Сургута, впадает в Обь. К ней принадлежали еще места, лежащие по нижнему Иртышу, Тавде, Туре и Чусовой. С южной стороны граничила она с татарскими владениями, а с северной – с землей прежде бывших самоедов; почему и занимала не малую часть северо-западной Азии, и состояла больше из мест, принадлежащих ныне к Тобольской и Пермской губерниям».[333 - Лерберг А. Х. Исследования, служащие к объяснению древней сибирской истории. Спб. 1819, С. 65; См. Щеглов И. В. Хронологический перечень… С. 16; а также; С. Дунин-Горкавич А. А. Тобольский Север. Тобольск, 1911, С. 2; также; Павловский В. Вогулы. Казань, 1907, С. 12; также; Финш О., Брэм А. Путешествие в Западную Сибирь. М. 1882, С. 448]

А. Савельев полагал, что Югра лежит за Уральским хребтом, по обеим сторонам Оби, простирается до берегов Аян на восток, причем замечал, что «жители ее до сих пор вогулами, именем, которое по свойству финских наречий есть не что иное, как диалектическое изменение имени Угров».[334 - Савельев А. Мухамеданская нумизматика, в отношении к русской истории. //Газета «Сибирь», 1847, №5; см. Щеглов И. В. Хронологический перечень.., С. 15] С. Герберштейн отнес Югру за Обь,[335 - Герберштейн С. Записки о московских делах. М. 1908, С. 129; он же; Записки о Московии. М. 1988, С. 103] а И. Завалишин считает, что «Югория между Обдорией и Кондою».[336 - Завалишин И. Описание Западной Сибири, М. 1862, С. 278] В «Книге Большого Чертежа», основанного на источниках XVI в., территория «Югры» совпадают с Вологодской и Пермской летописями, от устья Оби идут верх «Обдорские города, а выше Обдорских городов Югорские, а выше Югорских городов – Сибирь.… И те города по Сосьве и по Сысьве – Югра»[337 - Бахрушин С. В. Остяцкие и вогульские княжества в ХУ1-ХУП вв., Научные труды, М.1955, Т.Ш, Ч.П, С.86] Жители Югорской земли фигурировали в XV и вXVI вв. под именем «югричей».

Ф. И. Страленберг впервые публично выступил против заблуждения, которое ходило среди путешественников, исследователей о Югре, заявив, что оно возникло из-за незнания реальной картины этнического мира Сибири, ибо на этой территории проживают много различных народов. Сделал их описание и классификацию на основе сопоставления определенных слов, и была предложена в виде специальной таблицы «Свод языков северо-восточных народов, в просторечии татар» (Gentium Boreo-Orientalium Vulgo Tatarorum Harmonia Linguarum).Для этого он сопоставил 60 одинаковых, таких важных для жизни слов и терминов, как отец, мать, род, огонь, числительные от 1 до 10 и т. д. на 32 языках, разбив их на отдельные 6 группы:1) народы, составляющие в совокупности обро-венгерскую и финскую нацию, имеющие «единый диалект», живущие в Европе и Азии, прародителями которых были гунны или унны: венгры, финны, вогулы, мордва, марийцы, пермяки, вотяки остяки; 2) тюркские народности: якуты, чуваши, сибирские татары; 3) народы самодийские (самоедские); 4) народы «не состоящие под одним управлением», но родственные по вере – калмыки, маньчжуры и тангуты или тибетцы; 5) народы южносамодийские, тунгусские, палеоазиатские. В шестую группу выделены кавказские народы. Этот список неодинаков для разных народов. Страленберг первый предложил провести границу между Европой и Азией по Уральскомухребту, что впоследствии было принято всеми географами. Он же исправил некоторые заблуждения прежних исследователей: убрал с карты несуществующее Лукоморье, опроверг утверждения о заселении Северной Азии лишь одними татарами, дал классификацию некоторых народностей.[338 - Strahlenberg Ph. An historiс description of the north and eastern parts of Europe and Asia. London, 1738.]

Д. Г. Мессершмидт путешествовал семь летпо Сибири. И все это время планомерно проводил сбор этнографического материала, составляя коллекции различных предметов быта народов Сибири и делая зарисовки. На собственные средства он собрал богатую коллекцию одежды, оружия, культовых предметов эвенков (тунгусов) и хантов (остяков). Вернувшись в Петербург, путешественник сдал эту коллекцию в Кунсткамеру Академии наук. Ученый записывал в дневнике не только маршрут своего путешествия, но и результаты наблюдений над встречавшимися на его пути представителями разных народов. В дневнике содержатся обширные данные об хантах (остяках), эвенках (тунгусах) и других народах. Язык, одежда, пища и напитки, культ умерших и верования, если только они привлекали его внимание, изучались им, и результаты фиксировались. Большую научную ценность имеет подробный список слов различных народов, впервые составленный им путем опроса. На основании сходства или различия языковых данных ученый пытался устанавливать этногенез отдельных народов. Так, Д. Мессершмидт первым обратил внимание на родство языка одного из южносибирских народов – камасинцев с языком ненцев (самоедов). Писал ученый и о койбалах, относя их к кыштымским татарам, а их язык считал «искаженным» остяцким. Это и послужило основой для создания первой гипотезы о происхождении самодийских народов, их зарождении на севере Евразии.[339 - Путешествие по указу Петра I. Из дневника Д. Г. Мессершмидта – исследователя народов Сибири. 1721—1725 гг. //Исторический архив, №2. 2003]

Гипотеза И. Фишера оказалась более правдоподобной. В самом деле, трудно представить себе, что какой-то народ зародился в районе Северного Ледовитого океана и расселился на огромной территории.[340 - Фишер И. Указ. Соч.] В начале XIX в. финн М. Кастрен занялся обоснованием гипотезы о южном происхождении самодийцев. Он нашел на Саянском нагорье целую группу народов самодийского происхождения —моторов, койбалов, сойотов, карагасов и др. Блестящий лингвист, М. Кастрен собрал обширнейший материал о самодийских языках и убедительно продемонстрировал родство народов, живущих от Саян до Таймыра и Ямала.[341 - Кастрен М. Указ. Соч.] Собранные во время длительных экспедиций материалы заставили М. Кастрена согласиться с высказанной И. Фишером точкой зрения о южном происхождении северных самоедов. М. А. Кастрен предполагал, что в IX вв. н.э. в связи с так называемым великим передвижением народов самоедские племена были вытеснены из пределов Саянского нагорья к северу.[342 - Хомич Л. В. Ненцы. Очерки традиционной культуры. С. Петербург. 1995. С. 36—41.] Советский ученый Г. Н. Прокофьев, опираясь на теорию Фишера-Кастрена, внес в нее необходимые коррективы. Согласно его предположению «предками современных ненцев, нганасан, энцев и селькупов были не только самодийские (самоедские) племена Саянского нагорья, но также и некие аборигенные племена Крайнего Севера, заселившие территорию Обь-Енисейского бассейна с древнейших времен».[343 - Прокофьев Г. Н. Указ. Соч.]

– История расселения северных народов на территории Березовского края

Ко времени присоединения Сибири к России северные народы занимали территориив пределах северо-западной части Западной Сибири. Таежное Среднее и Нижнее Прииртышье с Притобольем, а также Нижнее и Сургутское Приобье занимали предки обских угров, хантов и манси, уже оформившиеся в самостоятельную этническую группу. Северные ханты занимали часть Прииртышья, ниже устья Тобола, и нижнего Приобье до Обской губы, а также бассейн Северной Сосьвы с прилежащими районами Северного Урала и северной части Печорского Приуралья. В низовьях Оби и на Северном Урале с хантами соседствовали предки ненцев (закаменская самоядь), населявшие тундру и лесотундру от Печоры до Енисея. Они сформировались как особый этнос в начале 2-го тысячелетия в результате смешения пришедших с юга, из Среднего и Верхнего Приобья, самодийцев и аборигенного населения тундры и арктического побережья, известного в легендах ненцев как «сихиртя». В генезисе ненцев приняли участие также северные группы хантов. Населенные манси и хантами Северное Приуралье и Нижнее Приобье фигурировали в древнерусских летописях под именем Югры.

Самодийские народы наряду с финно-уграми составляют ветвь уральских народов. Они проживают редкими разрозненными группами на громадных пространствах тундровой и таежной зоны Сибири. К северной ветви самодийцев относятся ненцы, энцы и нганасаны. Кроме них, к самодийцам причисляют также селькупов.

Вопрос о происхождении ненцев окончательно не решен. Учеными предполагается, что начало формирования ненцев как этнической общности имело место в таежной зоне междуречья Оби и Таза во второй половине 1 тыс. н.э.[344 - Хомич Л. В. Указ. Соч.; Васильев В. И. Указ. Соч.]Впервые эту гипотезу выдвинул швед Ф. Страленберг, где высказал предположение о приходе самодийцев на Саяны с севера.[345 - StrahlenbergPh. Указ. Соч. С. 200] Это вызвало возражение Иоганна Фишера. Самодийцы, по его мнению, бежали с юга на север, «боясь татар».[346 - Фишер И. Указа. Соч. 150] С конца 1 тыс. н.э. ненцы постепенно населяют тундровую зону. Здесь происходит завершающий этап их формирования, сложения основных черт материальной и духовной культуры. Она включила в себя черты культуры южносамодийских предков ненцев (язык, оленеводство, чум, распашная одежда, способ погребения), впитала некоторые черты культуры хантов, а также восприняла ряд элементов культуры доненецкого населения тундры «сихиртя» (навыки морской охоты, употребление в пищу сырого мяса, глухую одежду).В XVIII – начале XX в. эта территория вошла в состав Тобольской губернии.

До революции русские называли ненцев «самоедами» и «юраками»: «Слово „самоед“ сделался у россиян общим наименованием кочующих по упомянутым диким местам народов, и неизвестно, почему дано им такое название, которого они и сами не знают и которого не заслуживают по своему свойству», – пишет Евдоким Филиппович Зябловский.[347 - Зябловский Е. Ф. Новейшее землеописание Российской империи, сочиненное Зябловским, Санкт-Петербургского педагогического института экстраординарным профессором. СПб. 1807. С. 122—124] Это названиебыло распространено на Европейском и Обском Севере, а «юрако-самоеды» —на Енисейском. Происхождение термина «самоед» трактовалось по-разному. Однако окончательное объяснение этого названия еще не найдено.

Территория расселения ненцев была очень велика и почти целиком охватывала европейскую тундру и лесотундру от реки Мезени на западе и до левых притоков реки Пясины—Пуры и Агапы на востоке в Сибири. С XIX века незначительное число ненцев проживало на Кольском полуострове (главным образом в Левоозерском и Понойском районах Мурманской области). Их небольшие группы заходили и на запад от Мезени до Северной Двины. На севере ненцы расселялись до берегов Баренцева и Карского морей, жили на островах Колгуев, Вайгач, Новая Земля. Хотя уже довольно ранние летописные сведения говорят о ненцах-оленеводах, имеющих упряжное оленеводство, однако некоторые группы самодийцев (пян-хасаво, селькупы), по-видимому, имели вьючно-верховое оленеводство, предшествовавшее современному санному.

Несколько слов о ненцах, проживающих на Таймыре. Исторические источники свидетельствуют, что еще в начале XVII века ненцев в бассейне нижнего Енисея не было. Эту территорию населяли предки нынешних тундровых и лесных энцев. Первые попытки проникновения ненцев на восток, к Тазу и Енисею, относятся к середине 30-х годов XVII века. С 1651 г. предки енисейских ненцев стали регулярно платить ясак в Мангазее и в Хантайском зимовье. С того времени начались военные столкновения между ненцами и энцами. Наиболее известны три столкновения: первое, предположительно, между 1645 и 1673 гг., второе – в конце XVII века и третье – зимой 1849—50 гг., в районе оз. Туручедо (близ Потапово).Основными причинами, побудившими ненцев продвинуться к Енисею, были скудность промыслов в местах прежнего жительства, исчезновение северного дикого оленя, отсутствие хлеба и других русских товаров, особенно после переноса центра Мангазейского уезда с Таза на Енисей. Впрочем, в низовьях Таза и на Гыдане имело место и простое включение энцев и целых энецких групп в состав ненецких родов.

Бурные события XVII – XIX веков, происходившие в тундре от полуострова Канина до Енисея, почти не коснулись лишь одной группы ненцев – лесных, живущих в западносибирской тайге верховьев рек Пур, Надым, Полуй и Казым, на озере Нум-То. В русских документах лесные ненцы известны с XVII века под именем кунных (до начала XVIII века) или казымских самоедов (употреблялось до XX века). На протяжении XVII – XX веков ареал расселения лесных ненцев изменялся незначительно (они проникли в верховья реки Аган, отдельные группы, возможно, выходили в тундру, продвигались на восток, в бассейн Таза, к Енисею). Едва ли их численность когда-либо превышала 10% общей численности ненцев.

Численность и расселение ненцев в период сXVIIIв. до началаXX в. представляли следующую картину. К началу XVIII в. сибирские тундровые ненцы, основная часть которых была кочевыми оленеводами, образовывали две территориальные группы: одна кочевала по левую сторону Оби от верховьев р. Собь до Карского моря – Каменные ненцы; вторая обитала по правую сторону Оби, вдоль побережья Ледовитого океана до бассейна Енисея —Низовые.[348 - Завалишин И. Указ. Соч. С. 288; Зуев В. Ф. Указ. Соч. С. 22] Деление тундровых сибирских ненцев на «каменных» и «низовых» стало складываться в XVII и окончательно оформилось в XVIII веке.[349 - Васильев В. И. Указ. Соч. С. 91; Миненко Н. А. Указ. Соч. С. 17]

Особые группы составляли войкарские ненцы, которые кочевали в пределах Куноватской и Ляпинской волостей, где преобладающим населением были ханты и манси; и казымские (кунные)[350 - Вербов Г. Д. Лесные ненцы. //СЭ. №2, 1936, С. 57—70] обитавшие в бассейне верхнего и среднего Пура, а также в верхнем и среднем течении Надыма. Войкарские ненцы, в свою очередь, делились на сынских и ляпинских.

На начало XVIII – XIX вв. численность ненцев на территории Тобольского Севера по сведениям ясачных ревизий, переписей, донесениям частных комиссаров, отчетов путешественников, исследователей, священников была примерно следующей:

В 1801 г. чиновниками Тобольской казенной палаты было отмечено 3341 ясашных.[351 - ГУТО ГА г. Тобольск Ф. 156 оп. 1 д. 2 л. 43об.] Ревизскими переписями за 1816 гг. ненцев Обдорской волости было учтено 4393 человек.[352 - Там же. Ф. 154 оп. 8 д. 289 л. 90] И. Суханов в своем очерке за 1816 г. указал 7911 ненцев.[353 - Суханов И. Очерки Березовского края. //ТГВ, 1894, №31, 413] В донесении частного комиссара в 1820 г. ненцев, заплативших ясак, было зарегистрировано 3107 человек.[354 - ГУТО ГА г. Тобольск Ф. 154 оп. 1 д. 6 л. 8—9об.] В 1827—1830 гг. в ведомости Тобольской казенной палаты было зафиксировано 3661 человек, внесших ясак в доход кабинета его Императорского Величества.[355 - Там же. Ф. 154 оп. 1 д. 17 л. 19об.] Вторая ясачная комиссия в 1829 г. учла 3494 обдорских ненца, но сюда не вошло несколько родов.[356 - Васильев В. И. Указ. Соч. С. 159] В ревизских сказках мы находим сведения за 1851 г., когда было зарегистрировано 3705[357 - ГУТО ГА г. Тобольск ф. 154 оп. 8 д. 756 л. 97] ненцев, а в 1858 г. их насчитывалось уже 5078[358 - Там же. ф. 154 оп. 8 д. 992 л. 640].

Следует отметить, что численность ясачного населения то заметно сокращалась, то увеличивалась. Об этом свидетельствуют материалы ревизий и всероссийских переписей, которые, однако, не обладали особой точностью. Это объяснялось трудностью учета кочевого населения, которое фиксировалось лишь во время сдачи ясака. Причинами этих колебаний также являлись эпидемии, процессы ассимиляции и миграции населения из одних административных районов в другие. Даже не очень значительный повод мог заставить ненцев сняться с насиженного места и быстро перекочевать на другой конец тундры, даже за пределы Обдорской волости на территорию Туруханского края. Каменные ненцы с легкостью переходили в состав Низовых, и наоборот: «Они снимаются с места, как стая птиц, спугнутая человеком».[359 - Бахрушин СВ. Самоеды в XVII в. //Научные труды. М., 1955, Т. 3, Ч. 2, С. 5] Отмечены и некоторые другие причины и недостатки в системе подсчета численности населения, приводившие к серьезным погрешностям.

Общая численность населения по группам и годам из ведомостей Тобольской казенной палаты:

Данные ведомости приблизительно подтверждают число кочующих ненцев с 1820 по 1830 гг., указанное в материалах ревизских сказок по Обдорской волости за 1851—1858 гг.

Населенные манси и хантами Северное Приуралье и Нижнее Приобье фигурировали в древнерусских летописях под именем Югры: «есть тот же самый народ, который теперь нам известен под названием вогулов и обских остяков… они населяли прежде Обдорские страны».[360 - Лерберг А. Х. Указ. Соч. С. 73]

Ханты – один из древних народов Западной Сибири, широко расселившийся по Обско-Иртышскому бассейну от линии Демьянка-Васюган на юге до Обской губы на севере. В Сургутском Приобье на реках Васюгане и Вахе проживали предки восточных хантов, в формировании которых участвовали группы северных и южных хантов, мигрировавших на юго-восток и восток с нижней Оби и Иртыша. В XIII – XIV вв. под давлением тюркоязычного населения из лесостепи граница расселения хантов и манси отодвигается к северу. Ханты относятся к угорской группе народов уральской языковой семьи. Это самый северный из угорских народов, издавна населявший районы Среднего и Нижнего Приобья. Среди ханты выделяются три этнические группы – северная, южная и восточная. В каждой из них обособляется ряд подгрупп, получивших свои названия по названиям рек, в бассейнах которых они локализованы: ханты аганские, тромъеганские, ваховские, казымские, кондинские, салымские, среднеобские (сургутские), юганские, нижнеобские пимские и др. Каждая из этнических подгрупп отличается языковым диалектом, особенностями в хозяйстве и культуре, эндогамией (заключением браков в своей группе).

Северные ханты – одна из крупных групп обских угров, представители которой проживали на территории Березовского уезда, в составе которого выделялась самая северная – обдорская (усть-обская) группа, которые относились к Обдорской волости. В составе нижнеобских хантов выделяются группы обдорско-куноватская, березовско-казымская и атлым-шеркальская. На протяжении XVII в. – в начале XXв. обдорско-куноватская группа хантов проживала по Малой и Большой Оби с притоками Полуй, Собь, Куноват, Сыня, Собтыеган и Войкар. В их составе выделяются южная группа – «малай ех», охватывающая территорию Куноватской волости и часть Обдорской, и северная – «нум хапи», проживающая ниже Обдорска на реках Собь и Собтыеган. На нижнем Оби известны родовые группы, причисленные обдорско-куноватским хантам к «лев охаль» —реки Сосьвы и «ай лев ех» – малой Сосьвы народу.

О ней можно говорить как об относительно компактной и самобытной общности, сложившейся в сочетании угорской, таежно-самодийской и тундрово-ненецкой культур. Соответственно северные ханты распадаются на ряд локальных групп, которые чаще всего объединяют людей, проживающих в бассейне одного из притоков Оби – Сыни, Куновата, Казыма, Войкара и др. С середины II тыс. н.э. северные ханты испытали сильное влияние ненецкой оленеводческой культуры. В зоне непосредственных территориальные контактов ханты частично подверглись ассимиляции со стороны тундровых ненцев (т.н. семь ненецких родов хантыйского происхождения).

Этнонимы «ханты» образованы от самоназвания народа «хантэ», «кантах». В качестве официальных названий был приняты после 1917 года, а в старой научной литературе и в документах царской администрации народ ханты называли «остяками». Этноним объясняют по-разному, в том числе возводят к самосознанию «ас-ях» (обские люди) по названию основной реки, которую в фольклоре ханты величают «двадцатью оленями избеганная, великая обильная Обь»: «Остяки на р. Оби называют себя „Ysstiach“, а русское слово остяк происходит от слова „Ass“ (или по-русски Обь) и „jack“ (или по-русски житель), и значит поэтому „житель Оби“. Каждая волость имеет свой особый язык; нарымские остяки совершенно не могут говорить с лумпольско-сургутскими и их язык больше имеет сходства с языком самоедов».[361 - Путешествие по указу Петра I. Из дневника Д. Г. Мессершмидта – исследователя народов Сибири. 1721—1725 гг. // Исторический архив. №2. 2003] Проживающие в устье Полуя, чуть выше Обдорска (Салехард) северная группа хантов известна как «пастэр ех». Приобщение северных хантов к оленеводству повлекло за собой восприятия основных элементов ненецкой культуры. Особенно заметно ненецкое участие в культуре северных хантов обдорско-куноватской группы. Ханты, проживающие на правых обских притоках Куновата, Питляра и Собтыегана имели небольшие стада. У ханты, живших в устье Оби и на побережье Обской губы, сочетались тундровый крупностадный тип оленеводства. Часть хантов вошла в состав тундровых ненцев: Неркагы – «Выл посл ех» – большой протоки народ; Тибичи – «Осяс ех»; Пандо – «Охсар юган ех» – лисьей реки народ; Поронгуй – «Похрын ех» – проточные; Салиндер – «Пульновыт ех» – устья Полуя народ; Лар – «Поль ех» – реки Полуя народ.[362 - Обдорско-куноватские ханты, //Ямал: Грань веков и тысячелетий, СПб. 2000, С. 143—189]

Хантов в начале XVII в. было 7859 чел. Численность хантов по данным IV ревизии 1782 г. было зафиксировано 2927 человек, по данным VII ревизии – 3339, по X ревизии – 3180 человек. В 1850 г. в Обдорской волости, кочующих 1716 мужчин и 1464 женщин, из них:

Юрт Обдорского городка – 130 муж., 104 жен., из них некрещеных – 99.

Юрты Пашерцовые – 103 муж., 94 жен.