Шиари выбирает первой

Когда вернулась в комнату, застала Бриана сладко сопящим в кровати с вальяжно раскинутыми руками. Справившись с желанием швырнуть в него подушкой, чтобы так сильно не блаженствовал, выглянула в окно. Первые лучи, смешавшись с ночной тьмой, постепенно превращали её в предрассветные сумерки. Кальдерок ещё спал. По крайней мере, снаружи не доносилось ни звука, а значит…

А значит, я вполне могу по-быстрому искупаться.

Ну а что? Уверена, все ещё вчера помылись, после занятий, и никому не придёт в голову посещать душевые в шесть утра. Зато я сразу почувствую себя лучше, прогоню остатки сна и верну себе силы.

Вооружившись одеждой брата – всё чистое, аккуратное, – спустилась на этаж ниже и быстро, чуть ли не бегом добралась до душевых. В просторном помещении, резко пахнущем дешёвым мылом, не было ни души.

Оставив вещи на лавке, быстро разделась. Вооружилась серо-коричневым куском мыла, обнаруженным в плетёной корзинке, и, чувствуя себя почти счастливой, забралась в одну из лоханей, самую дальнюю. Вода оказалась холодной, но, может, оно и к лучшему. Усталость как рукой сняло, и сонливость вмиг испарилась.

Выключив воду, чтобы не тратить зря драгоценную жидкость (неизвестно, сколько там её в баке со вчерашнего дня осталось), вся хорошенько намылилась, потянулась к крану и… вдруг услышала чьи-то шаги.

Ма-мо-чки!

Звуки звучали всё ближе, всё громче, в унисон с рваными ударами моего сердца. Шаги тяжёлые, уверенные – так может ходить только мужчина. Военный.

Не стоило даже надеяться, что это шейра Милнз решила с утра пораньше заглянуть в мужскую душевую.

И я снова запаниковала. Совершенно забыла, что на мне иллюзия (впрочем, перед неопознанным кадетом не хотелось светить даже ею), и наверняка успела поседеть от страха. В голове пойманными птицами заметались мысли: что делать?! Броситься к одежде или попытаться быстро смыть с себя пену? Прыгнуть за лохань или…

Неожиданно в коридоре раздался глухой, угрожающий клёкот, а в следующее мгновение я услышала знакомый с раздражёнными нотками голос:

– Ты что вообще такое?! Отстань, дрянная птица, пока не отправил к кухарке на вертел!

Эшви!

Крутанув кран, обрушила на себя потоки воды, смывая липкую пену, после чего метнулась к оставленному на лавке полотенцу. Когда Ронан вошёл, глухо ругаясь на моего спасителя, я уже успела укутаться в махровое полотно. Отвернувшись от входа, быстро натягивала штаны, мысленно взывая к духам, чтобы от нервного потрясения иллюзия вдруг не рассеялась.

– И ты здесь, – буркнул кадет, заметив меня, забившуюся в самый дальний и самый тёмный угол, а потом возбуждённо воскликнул: – Погоди! Это ведь у вас, Ноэро, хранитель-урод!

Я даже застыла от его слов и на какую-то секунду забыла, что надо скорее одеваться и убираться отсюда как можно дальше.

– У Эшвара просто необычная внешность, – выцедила, стараясь заглушить злость на Сандера.

А в ответ услышала возмущённое:

– Твой урод с необычной внешностью на меня напал!

У-у, гад! Не Эшви, конечно. Он моя палочка-выручалочка, пусть и с непростым характером.

– И правильно сделал, что напал, – бросая полотенце на лавку и тут же натягивая на себя рубашку, мстительно заметила я. Обернуться к кадету всё ещё не решалась, но судя по тому, как зашуршала одежда, Ронан стал раздеваться.

Непорядок.

– Он клюнул меня в ногу! – обиженно выдал парень.

– А надо было в зад. Но, видимо, побрезговал, и я его понимаю.

– С каких это пор ты стал таким острым на язык, Риф? – мрачно проговорил Сандер.

Я с силой сжала губы, чтобы больше с них не сорвалась ни одна опрометчивая фраза. Схватила мундир, мокрое полотенце, начищенную до блеска обувь, а потом обернулась, с трудом подавив желание зажмуриться. Ронан уже успел избавиться от рубашки и теперь стягивал с себя штаны. Одновременно с кальсонами. Видимо, не хотел терять время.

А я не хочу смотреть на всё это!

– Не буду мешать, – вдоль стены, на неё же глядя, двинулась к двери.

– С тобой всё в порядке? Ты со вчерашнего дня какой-то… странный.

– Хорошо тебе искупаться, – ляпнула полнейшую глупость и, больше не задерживаясь, метнулась в коридор.

До комнаты Бриана неслась не останавливаясь, мысленно ругая себя за любовь к чистоте. И Ронана тоже. Помыться ему с утра пораньше, видите ли, приспичило, а меня всю колотит!

Эшвар не появлялся, и его присутствия я не чувствовала. Как и присутствие Санаи. В отличие от простых людей чаровики способны ощущать фамильяров, даже когда те остаются невидимы человеческому глазу. Вчера, например, забирая вещи Рифа, я уловила незримое присутствие хранителя кого-то из дружной троицы, но кому именно он принадлежал и что из себя представлял, сказать не могла.

«Урод»… Это ж надо было так назвать милаху Эшвара. Наверное, потому и не показывается. Обиделся, ушёл и теперь где-нибудь тихо страдает. Главное, чтобы страдал недолго. Фамильяр нужен мне здесь. Без него и его помощи я точно долго не продержусь.

Когда вернулась, застала Бриана, старательно заправляющего постель.

– Доброе утро, – улыбнулась парню и задумалась, стоит ли спрашивать его о минувшей ночи.

Наверное, нет. Вдруг Бриан уже рассказывал Рифу о своих беспокойных снах, и получится, что у Ноэро провалы в памяти. Да и не моё это дело.

– Я тебе не сильно ночью мешал? – словно прочитав мои мысли, спросил Торнвил.

– Совсем не мешал, – широко улыбнувшись, соврала я. – Я так вчера устал, что спал как убитый.

– Это хорошо. – Кадет вздохнул и тоже улыбнулся. Как мне показалось, немного виновато, а закончив расправлять складки на покрывале, сказал: – Пойдём. Если опоздаем на поверку, накажут.

Проводил её, как и вчера утром, полковник Клерт, временно замещавший Эскорна. В этот раз я поприветствовала военного, как и остальные кадеты, красиво отдав ему честь. По крайней мере, мне лично казалось, что я всё делаю правильно. А уж как оно со стороны выглядело…

– У меня для вас плохие новости, отряд, – обведя нас внимательным взглядом, сказал полковник. – Генерал Эскорн был тяжело ранен при исполнении задания.

Я резко вздохнула, почувствовав, как глубоко в сердце что-то остро кольнуло. Ранен? Но как же… Должно быть, полковник Клерт шутит. Эскорн ведь не из тех, кого можно просто взять и ранить. Да ещё и тяжело. Насколько тяжело? Что вообще происходит?

И почему у меня сердце колотится…

– Выжить – выживет, – тем временем продолжал военный. – Оборотника одной пулей не возьмёшь, пусть и метили в сердце.

В сердце… Колени предательски дрогнули, а воздуха в лёгких стало ещё меньше.

– Скоро он к нам вернётся. – Полковник помедлил, прежде чем добавить: – Если, конечно, на то будет воля императора.

Ещё одна пауза и будничный голос:

– Ну а теперь к действительно плохим новостям! Пока Эскорн отлёживается в госпитале, мне придётся продолжать с вами нянчиться. Сегодня боевые искусства буду вести я. Идите завтракать и возвращайтесь. Посмотрим, что вы из себя представляете.

Не знаю, что напугало меня сильнее: новость о ранении Вейнанда или перспектива, что уже через какой-то час я стану девочкой для битья. Ну то есть мальчиком, но результат будет тот же: мне будет больно.

Бриан говорил, что терпеть не может боевые искусства. И что-то мне подсказывает, что я с ними тоже не подружусь.