Бунт смерти. Книга вторая

– Вчера мне пришло на электронную почту письмо от издательства «Хоть камни с неба» с предложением о сотрудничестве.

– Протестую, – Пупирский подскочил с кресла, – у нас договор на пять лет.

– На старые книги, да. Но у меня на подходе два сногсшибательных детектива, и вот я сейчас задумался, оценивая произошедшие события с твоим участием, когда ты под прикрытием Блёскиной перед всей страной задал мне вопрос о гробе с Булдановским, а стоит ли с тобой, Парнас, иметь дальше дела?

– Протестую, с Блёскиной я не при делах, как и с остальными участниками процесса. Я полностью на твоей стороне.

– Ладно, давай для начала подобьём финансовый результат моей деятельности у тебя, а после я решу, какой ответ дать «Хоть камни с неба».

– Логично, и хочу заметить, что по итогам года у нас предусмотрены для отдельных авторов солидные дивиденды, – Парнас сел в кресло и потёр руки.

– Это несколько меняет моё отношение к тебе, друг Пупирский, – Пров тоже потёр руки, – итак, приступим к математическим действиям.

5

Когда Благонов вернулся домой, Настя сидела на диване, уставившись в телевизор, и эмоционально переживала сцены из сериала. Женщина то и дело восклицала: дура, что за дура, ну разве можно быть такой дурой! Пров, не разобравшись в ситуации, тоже воскликнул:

– Я рад, что до тебя дошло, что ты со мной поступаешь, как самая настоящая набитая дура.

Настя странно посмотрела на мужа и снова уткнулась в телевизор, причитая:

– Я даже не представляла, что на свете есть такие дуры.

– С тобой всё ясно, – Пров махнул рукой, – я объявляю голодовку и буду ждать своего конца в кресле в кабинете, не разжигая камина. Может быть, даже и воду не буду пить.

– Ну, что за дура! Он ей вешает лапшу на уши, а она эти уши развесила, как дура. Чувствует моя душа, доскачется этот шустряк до неприятностей, как некоторые, – Настя скосила один глаз на мужа.

– Так я пошёл голодать, – Благонов жалобно то ли спросил, то ли подтвердил свои намерения и, не дождавшись ответа от жены, снова махнул рукой и поднялся в свой кабинет, где разжёг камин, достал из сейфа баночку заграничного напитка, пачку печенья и, усевшись в кресло, задумался.

Через час в кабинет явилась Настя. Женщина подбросила в камин пару берёзовых поленьев и усмехнулась, глядя на пустую обёртку от печенья, лежащую на столике.

– Я смотрю, процесс голодания, замерзания и воздержания от употребления воды находится в активной стадии.

– У меня идёт пока ещё процесс подготовки к основному процессу, – Пров достал из сейфа шоколадку, – угощаю.

– Оставь себе на всякий случай, поскольку с ужином могут возникнуть проблемы. Я задумалась о своей фигуре. Мне надо её подточить.

– Вопрос – для кого?

– Я думаю у тебя хватит ума разобраться в сегодняшней провокации и понять, что я тоже являюсь её жертвой.

– Хочется в это верить, – Пров целиком отправил небольшую плитку шоколада в рот, – тогда возникает вопрос: кто?

– Странный вопрос, – Настя снова усмехнулась, – за последний год кого ты только не разыгрывал. Кто-то решил использовать твой же метод в отношении тебя. Ладно, пошли ужинать.

– Этими кто-то являются прежде всего Булдановский и Блёскина, – Пров встал с кресла и пошурудил металлической кочергой в камине.

– Им кто-то тебя заказал. И этот кто-то крепко стоит на ногах.

– У меня есть несколько подозреваемых. Завтра начну расследование, а сейчас с удовольствием поужинаю в обществе любимой жёнушки.

– Пока я накрою на стол, свяжись с Казёнкиным и прощупай почву.

– Хорошая идея.

Благонов снова уселся в кресло и позвонил другу, включив громкую связь.

– Привет! Про меня видел? Ты ещё на работе?

– Работаю, работаю и ещё раз работаю. Это для меня главное. В телевизор я заглядываю только пред сном, чтобы посмотреть новости. А что случилось, дружище?

– Возле «Удовлетворения грёз» я врезал Булдановскому, но и сам, поскользнувшись, получил фингал под глаз. Там была Настя. Наш мужской разговор сначала исподтишка, а потом и в наглую засняла Блёскина, раздув историю на всю страну.

– Обязательно посмотрю этот репортаж в записи. Но каков гусь этот стервец Булдановский! Может, его привлечь за домогательство к женщине, если Настя изъявит желание.

– У жены такого желания нет, но мы задумались о происках врагов и об их поисках.

– Чем могу, тем помогу, друг. Держись, я ведь тоже недавно прошёл испытание «Следами шин» и «Веточками весны». И как видишь, пока сижу в прежнем кресле, хотя должен признаться, пришлось делиться опытом вязания с самим министром.

– Мой случай опаснее и несравнимее с твоим. У тебя Маня чего стоит. Она, я думаю, компенсировала все твои страдания.

– Из-за этой Мани Ядвига только вчера вернулась домой, но продолжает молчать.

– Конечно, тяжёлый случай, но не смертельный. Это нам, дружище, урок на будущее. Наши тайные мысли, желания и телодвижения, как видим, становятся известны народу страны, как любит выражаться твоя очень хорошая знакомая Блёскина, – Пров усмехнулся и постучал кочергой по головешкам в камине.

– Блёскина – твоя подруга, а у меня с ней чисто профессиональные отношения.

– Ладно, генерал, не буду больше отвлекать тебя от твоих праведных дел. Кстати, моя Настя со мной разговаривает и даже приготовила ужин.

– У тебя другой случай, – Казёнкин хмыкнул, – в твоём деле могут возникнуть разные версии. Но мне действительно надо работать, так что, пока!

Пров хотел было возмутиться по поводу версий в отношении приготовления женой ужина, но генерал отключил связь, тем самым дав понять, что Настя замаливает ужином свои грехи. Писатель покачал головой и пошёл на кухню, думая, что Булдановский и Настя – это два несовместимых понятия. Но в жизни бывает всякое.

6

30 ноября в последний день осени погода стояла зимняя. В девять часов утра термометр за окном кабинета Благонова показывал минус двенадцать градусов. Холодное солнце уже полчаса плыло по небу в сторону заката, до которого оставалось семь часов. Пров под треск горящего камина смотрел на застывшие яблони, на припорошённую снегом землю, на свинцовое небо, несущее суровую зиму, призванную испытывать русский народ и его механизмы выживания на прочность, и думал: ровно год назад он также стоял у окна и строил планы на будущее. Кажется, это было вчера. Но время почти мгновенно состарило его на двенадцать месяцев. Успокаивает то, что за это мгновение было сделано что-то полезное для его семьи, общества и государства. В этом периоде нашлось место и для отдыха на море, и для весёлых приколов над друзьями. И радует то, что ему сейчас только чуть больше сорока, а он уже знаменитый писатель, имеющий право писать даже нравоучительные книги, и впереди у него ещё как минимум полжизни, насыщенной творчеством, любовью и весёлыми приключениями и розыгрышами. Правда, эти приключения иногда для него, как говорится, выходят боком. Находятся друзья, которые устраивают прикольные спектакли, достойные восхищения. Один из таких спектаклей блестяще был разыгран вчера у стен издательства «Удовлетворение грёз». Но он в долгу не останется и придумает что-нибудь пооригинальнее вчерашних сцен с Булдановским и Блёскиной в главных ролях. Хотя, очевидно, они были всего лишь марионетками в чьих-то шаловливых руках. Пров улыбнулся, когда на экране поющего телефона появилось смазливенькое личико Кати, которая после включения связи защебетала:

– Дорогой, и даже можно сказать, любимый Пров, я надеюсь, что ты на меня не обижаешься за чисто случайное моё участие в вашем треугольнике, и чтобы доказать тебе свою преданность, я приглашаю тебя в известное нам уютное кафе. Я хочу взять у тебя официальное интервью о вчерашнем, сегодняшнем и будущем в нашей жизни и о твоих приколах.

– Спасибо, любимая Катя (не побоюсь этого слова). И хотел бы сразу уточнить, что треугольника в моих отношениях с окружающим миром нет, но зато есть синяк под глазом, который может помещать нашей встрече.

– Синяк, любимый Пров, это не проблема. Мы тебя будем снимать в профиль.

– Это будет прямой эфир?

– Прямее не бывает, с обязательным повтором в вечерние часы.

– Уговорила. Когда прибыть? – Благонов посмотрел на каминные часы.