Люди и скалы

Люди и скалы
Валерия Андреюк

Легенды виттов и сканов #1
Главные герои – граф Артур и герцог Франциск – вступают в пору совершеннолетия. Друзья детства еще не забыли подростковые проказы, они на пороге жизни и любви, но герцогу уже предстоит править своим маленьким государством, а Артуру – помогать другу. Однако их главная задача гораздо более опасная, и на первый взгляд кажется трудновыполнимой. Герцогу, графу и их друзьям придется стать во главе борьбы с рабством Дракона, который много лет назад загнал в Скалы два маленьких гордых народа – виттов и сканов. А для этого нужно всего ничего: узнать свою подлинную историю, произнести истинную клятву верности, вернуться живым из драконьего логова и терпеливо осваивать воинскую науку. И приходит момент, когда выбора практически не остается: либо найти в себе силы победить Дракона и выйти из Скал, либо… Когда силы воина заканчиваются – друг встает за спиной, а сила любви спасает от смерти и поражения.

Валерия Андреюк

Люди и скалы

Идешь на бой – лицо открой,
Вот смелости начало.
Своей рукой над головой
Ты подними забрало.

Хочу смотреть в глаза людей,
В глаза возлюбленной моей.
Хочу смотреть в глаза судьбе,
Тебе, мой враг, в глаза тебе.

Глава 1

Мы жили среди маленького народа в Скалах. Мы – кровь от крови, плоть от плоти этого народа, его элита и аристократия. Нас было очень мало – даже для такого небольшого народа…

Так следовало бы начать официальную хронику событий или мемуары. Но я начну с самого обычного дня – и расскажу обо всем, что с нами случалось по обычным дням.

Я явился к тебе как всегда – без спросу и без доклада; когда слуга за дверями вопросил свое всегдашнее «Кто?», я ответил не менее лаконично «Свои». Дверь открылась, я не глядя сбросил плащ, шляпу и перчатки (или в обратном порядке) на руки кого-то и прошел к тебе, предварительно все же осведомившись у полуприкрытой двери:

– Герцог? – и получив в ответ неопределенно-мечтательное «угу» (нет, это непередаваемый звук, но я сам люблю его произносить в определенных случаях).

Тебя я застал валяющимся на кровати, с очередным томом «Элио» в руках. Кстати, объясните мне, господа, отчего сия эпопея так захватила всех – от домохозяйки и швейцара до Великого Герцога? Честное слово: загляните в любой приличный дом. В прихожей на стуле пожилой лакей – весьма приятное лицо – читает первый том. С кухни слышится яростное обсуждение второго или третьего. В будуар хозяйки лучше и не заходить: вы застанете ее либо с красными, либо с горящими глазами, смотря по тому, что в данный момент происходит с главной героиней и с кем, соответственно, вас сейчас отождествляют.

Нет-нет, отчасти я понимаю: со мною также довольно часто происходят странности на почве прочитанных книг и необузданного воображения. Но тратить такое количество времени на такое количество… книг или томов? – я так и не разобрался. Впрочем, мне вполне хватило краткого пересказа д’Артаньяна. Ну, его-то можно понять: во время ночных дежурств во дворце Принцессы еще не то прочитаешь. Зато теперь я подкован и могу легко и непринужденно вести беседу по этому вопросу хоть целый час, не рискуя быть уличенным в невежестве.

Изложив тебе мои соображения за пару минут, я не получил яростной отповеди, которой наградила бы меня иная дама – но я бы и не решился беседовать с ней таким образом. Ты же попытался объяснить мне достоинства этой эпопеи – ладно, я согласен, согласен, но хватит, поговорим лучше о другом…

– Через неделю наша вассальная присяга; ты, надеюсь, не забыл?

Ты поморщился и сел. Я уже собрался порассуждать о пользе утренней гимнастики, но в дверь с тоскливым мявканьем втерся кот без имени. Между прочим, любимый кот Герцога, так что мог бы и не мявкать. Он уже заметил мои ноги и, снизив голос на полтона, целеустремленно-тоскующе направился к ним. Но я, зная, что за этим последует, в свою очередь угрожающе рявкнул, подхватил кота на руки и, дабы загладить непочтительное обращение, начал чесать зверюгу под шейкой. Тот затарахтел, заурчал, вцепившись когтями в мои плечи; настроение у него явно улучшилось. Я терпел – чего не вытерпишь ради друга (это относится к вам обоим).

– Не напоминай, а! Только отошел после дня рождения – а тут опять…

Да, это верно – три дня назад мы знатно погуляли! Вашей Светлости исполнилось восемнадцать, и теперь по закону вы – наш сюзерен, Великий Герцог. Так что вступайте в свои права. Нам остается только принести вассальную присягу. Ах вот почему вы хандрите! Увы, беззаботная жизнь кончается. Мы-то будем выполнять приказы – а вот вам придется их отдавать.

Кот цепко сжал меня в объятиях; я начал подвывать. Ты сжалился, согнал кота и наконец вскочил с постели.

– Что там на улице?

Вообще-то пейзаж за окнами улицей назвать трудно. Бугристая, высокая и длинная серая скала, что нависает над твоим домом – не дворцом, не замком, какие уж дворцы в Скалах – скрывает за собой другие такие же уступы, поросшие причудливым серо-голубым мхом. Это значит, что в нашем «аристократическом» районе достаточно сухо. В других местах, где из стен просачивается вода, мох зеленый – ну да ты сам видел. Впрочем, так далеко мы с вами, Монсеньор, почти не забредали; там я бывал с д’Артаньяном; это владения Принцессы. Ну а я брожу там и тут – пока вроде не гонят.

Если же не обращать на пейзаж внимания – на улице отлично, как обычно. Ни холодно, ни тепло. Ни сыро, ни сухо. Ни пасмурно, ни ясно. Кстати, вот эти два последних определения мы знаем понаслышке – от стариков. Ведь неба в Скалах… ну, можно сказать, нет. Кое – где, высоко, где даже мох уже не растет, можно иногда различить тусклую серую полосу.

А внизу – внизу есть улицы и улочки, в тех бедных кварталах, где мы с д’Артаньяном ходили в ночной дозор. По ним приходится протискиваться боком, и если встретятся два человека, один просто не сможет пропустить другого, разве что в скалу впечатается. Поэтому люди заранее предупреждают друг друга криками, и кто-то из идущих пережидает другого в нише, специально для этого прорубленной в скале. Мы-то, конечно, не ждали, только кричали: «Дорогу ночному дозору!» или «Дорогу гвардии Принцессы!» – вернее, это д’Артаньян кричал, а я скромно молчал, олицетворяя собой гвардию – и шествовали дальше без помех. Вообще-то ходить там небезопасно: среди мирных жителей попадаются и не совсем мирные. И однажды мы столкнулись – вот уж действительно на узкой тропинке – с тремя чем-то недовольными молодцами. Так как шли мы друг за другом, д’Артаньян впереди, то я даже помочь ему не мог, и вынужден был стоять как пень, пока мой друг ловко расправлялся с тремя любителями приключений. Не умаляя его подвига, замечу все же, что для такого искусного фехтовальщика, как д’Артаньян, сделать это было не так уж сложно: они ведь тоже шли гуськом и тоже не могли друг другу помочь. Поэтому дело здесь решали ловкость и быстрота реакции: у д’Артаньяна она оказалась быстрее. Один за другим три трупа легли у его ног – и тут возникло новое препятствие: как через них перебраться? Тебе, наверное, сейчас смешно, а вот нам тогда было не очень. К счастью, мы совсем недавно миновали очередную нишу – и вот, кое-как подхватив незадачливых искателей приключений за руки – за ноги, одного за другим перетащили их туда, усадили, а сами двинулись дальше (слова и выражения, сопровождающие эту сцену, я здесь не привожу).

С вами мы прогуливались по приличным улицам, где даже могли разъехаться два небольших экипажа, и еще оставалось место для пеших и конных. Д’Артаньян в свободное от службы время тоже иногда гулял с нами. Площадь у нас была всего одна; но ее мы не любили и старались тщательно обходить стороной – думаю, вы прекрасно помните, почему.

Похоже, пора сделать непременное историческое отступление – а то вдруг кто-то, закончив наконец «Элио», почтит вниманием мой скромный труд – и что он тогда поймет?

Глава 2

Итак, с незапамятных времен существовали рядом два народа: витты и сканы. Вы и я принадлежим к виттам; д’Артаньян и Принцесса – сканы. Когда-то витты и сканы враждовали, затем мирились, потом опять дрались – как это обычно бывает у всех детей. Народы меняются не так быстро, как их отдельные представители, но все же и они вырастают, входят в пору зрелости и наконец стареют – то же случилось и с нашими. К этому времени поводов для вражды у них заметно поубавилось, а для объединения, соответственно, возросло – ибо, как я уже говорил, витты и сканы начали стареть и вырождаться. Конечно, отдельные «смешанные» семьи возникали уже давно. Поначалу таких смельчаков жестоко преследовали; они уходили подальше, а нередко и погибали от рук своих не слишком умных сограждан. Но все чаще и все больше людей поступало так же: сканы и витты женились, роднились. Их языки и обычаи были похожи, праздники одинаково веселы и редки, а уж проблемам числа не было – тоже, как ни странно, близким. В конце-концов твой прадед, Великий Герцог виттов, и Принц сканов (соответственно, прадед Принцессы) заключили что-то вроде вечного мира. Общение, дружба, браки, торговля между двумя народами отныне не только не преследовались, но всячески поощрялись. За последнее сто лет витты и сканы настолько перемешались, что в каждом втором витте непременно течет хоть треть сканской крови, и наоборот. Чистота браков пока соблюдается лишь в двух правящих династиях.

Когда двумя годами позже тебя родилась принцесса сканов Атталия Десмонт, ваши отцы задумались о будущем объединении страны; рука принцессы была обещана тебе – разумеется, по достижении вами обоими совершеннолетия, если вы сами не будете против. Вам, мой уважаемый друг, уже исполнилось восемнадцать; принцессе Атталии сейчас шестнадцать. Стало быть, через два года вы станете править вместе, а пока тренируйтесь на нас, виттах – посмотрим, на что вы способны.

И все именно так и было бы, но… Еще во времена твоего деда, Мудрого Франсуа (это народ его так прозвал, а не я) на сканов и виттов начали нападать. Даже не знаю, что это были за существа… Внешне они напоминали людей. Правда, под устрашающими черными латами, под темно-серыми плащами с низко надвинутыми капюшонами и длинными рукавами, похоже, скрывалось что-то другое – нечто бестелесное, расплывчатое, без лица и даже почти без голоса, но от этого не менее мерзкое и страшное. Некоторые из них летали на больших черных птицах с кожистым крыльями, больше похожих на огромных летучих мышей.

А вслед за ними появился Дракон. Да, согласен – сейчас это звучит смешно. Можно было его как – нибудь и по-другому назвать. Но, хоть воображение у народа и богатое, просыпается оно обычно в относительно спокойное, пусть трудное, но мирное и интересное время. То, что происходило тогда, было не интересно. Было страшно. Очень. До паники, до обморочной слабости, до удушья. До смерти. Смертельный страх – для наших родителей понятие вполне реальное. У нас он чуть-чуть ослаб – ровно до такой степени, чтобы не умереть. Дракон остался драконом – имя для него вполне подходящее.

Витты и сканы давно ни с кем не воевали. Но тогда они поднялись – в самом деле все как один. Принц Десмонт и Великий Герцог, твой отец, выступили во главе войск. Нам с тобой тогда было не более четырех лет, и я смутно помню, как воины шли по улицам города: молча, твердой тяжелой поступью, без песен, барабанов и литавр, под свинцовым небом – оно тогда еще над нами было. Черный ужас уже витал над городом, растворялся в воздухе, от этого было трудно дышать, и не было слышно ни криков, ни плача. Все понимали, что идут умирать – и все же это было легче, чем сидеть и ждать, и воинам почти завидовали.

Войска дрались и были разбиты. Теперь, когда я могу спокойно думать об этом, я понимаю, в чем была причина: их убил черный ужас. Нет, никто не бежал – все полегли там, на поле боя. Помнишь, что мы испытывали, слушая Дракона? А тогда, я думаю, было в десять раз страшнее. Не всякое человеческое сердце, давно привыкшее к тишине и покою, могло это выдержать.

Принц Десмонт был убит. Твоему и моему отцу повезло меньше. Их и еще несколько оставшихся в живых воинов из личной гвардии Герцога (их так и называли – Доблестные Витты, а мой отец был их капитаном) захватили в плен. Потом полки Дракона шли по улицам Иллинора, черные птицы закрывали свинцовое небо кожистыми крыльями, и даже воздух стал мутным и тягучим…

Пришло время мне сказать два слова о себе, о моем роде – ведь я его последний представитель. Все знают меня как графа Артура, либо Артура – с ударением на первый слог, так зовет меня Принцесса, но это всего лишь различия в произношении виттов и сканов. Таким образом, для друзей я Артур, для всех остальных – граф либо «ваше сиятельство»; поэтому фамилия моя пока не имеет большого значения. Тем более – не имела раньше, была для меня даже опасна, когда всех нас, оставшихся в живых, загнали в Скалы. Они всегда возвышались над долиной, где стоял Иллинор, но были далеки и неинтересны. И вот теперь нам предстояло там жить.

Нам с тобой – четырехлетним детям, и маленькой принцессе Атталии – сохранили жизнь. Им ведь нужен был кто-то, кто в будущем будет создавать видимость управления этими уже совсем крошечными и послушными народцами. Убили самых сильных, самых умных и мужественных. С нас пока взять было нечего.

Нас стали учить – кое-как, как было приказано. Верховая езда, танцы, фехтование плюс полный курс хороших манер – обязательно. Музыка, литература и математика – тоже можно. История – от нее никуда не денешься, но очень осторожно, поменьше имен и дат. География – а это еще что? Нет ничего вокруг, кроме скал, и никогда не было!

Учились мы, как полагается, в закрытом пансионе. Там я познакомился с д’Артаньяном, и мы были неразлучны четыре года. Потом мой друг ушел из пансиона: ему надоело учиться и смотреть на наши постные аристократические морды. Получив необходимый минимум, он избрал карьеру военного. Так как он был не очень знатного, не очень известного рода – но тем и лучше – ему не стали препятствовать, и даже кто-то посодействовал, чтобы д’Артаньян попал в гвардию юной Принцессы.