Постановления Европейского Суда по правам человека, использованные в постановлениях и обзорах Верховного Суда Российской Федерации (2010–2015 гг.)

С учетом вышеизложенного, того, что «содержание заявителя под стражей… длилось более четырех лет и пяти месяцев», а также собственной прецедентной практики Европейский Суд пришел к выводу, что «такая ситуация несовместима с п. 3 ст. 5… Конвенции».

Относительно нарушения п. 1 ст. 6 Конвенции в связи с длительностью судебного разбирательства Европейский Суд отметил, что «период, который необходимо учитывать, начался с 27 по 30 октября 1999 г., точная дата оспаривается сторонами… когда заявитель был помещен под стражу, и закончился 17 августа 2004 г., когда [суд кассационной инстанции] оставил приговор без изменений. Таким образом, этот период длился более четырех лет и девяти месяцев, включая предварительное расследование и судебные разбирательства в судах двух уровней юрисдикции».

При этом «первый этап предварительного расследования длился один год, первый этап разбирательств в… областном суде – один год и два месяца, а разбирательства в [суде кассационной инстанции] – менее трех месяцев, дополнительное расследование – почти один год и пять месяцев, и окончательный этап разбирательств в… городском суде – семь месяцев, в [суде кассационной инстанции] – более четырех месяцев».

«Дело, в рамках которого производились экспертизы секретности сведений, имело определенную сложность. Однако последняя такая экспертиза, заключение которой стало единственным заключением, рассмотренным судом, была проведена за один месяц. Кроме того, у… городского суда в последнем составе заняло менее двух месяцев, чтобы рассмотреть дело и вынести приговор… у властей заняло около двух лет и пяти месяцев для того, чтобы предъявить окончательные обвинения заявителю… что говорит о недостаточном усердии с их стороны».

«Что касается одного года ознакомления стороной защиты с материалами дела после проведения дополнительного расследования, Европейский Суд считает, что власти должны предоставлять защите больше времени для изучения материалов дела в более короткий период, особенно после существенной задержки на этапе расследования».

Учитывая такие критерии, как сложность дела, поведение заявителя и соответствующих органов власти, то обстоятельство, что более четырех лет и пяти месяцев заявитель провел под стражей во время предварительного расследования и суда, а также принимая во внимание собственное прецедентное право по данному вопросу, Европейский Суд пришел к выводу, что «длительность судебного разбирательства была чрезмерной и не соответствовала требованию «разумного срока»».

Разрешая жалобу заявителя относительно нарушения п. 1 ст. 6 Конвенции в части независимости, беспристрастности и законности состава суда, Европейский Суд указал следующее.

«В сентябре 2003 г. дело заявителя было передано судье Ш. … городского суда, который сразу приступил к разбирательству, сформировал коллегию присяжных и начал рассмотрение дела 3 ноября 2003 г. 26 ноября 2003 г. председатель… городского суда передал дело судье К., которая начала разбирательства по делу сначала в феврале 2004 г., выбрала новый состав коллегии присяжных и начала новый судебный процесс в марте 2004 г. Защита безуспешно пыталась заявить отвод судье К. несколько раз. Они не осуществили своего права заявить отвод коллегии присяжных. Жалоба на замену судьи Ш. была одним из пунктов в кассационной жалобе на приговор. [Суд кассационной инстанции] указал, помимо прочего, без дальнейшего рассмотрения, что принцип неизменности состава суда, закрепленный в ст. 242 УПК РФ, был соблюден, и оставил приговор без изменений».

«После того, как дело поручено и разбирательства начались, законодательство требует, чтобы дело находилось на рассмотрении того же состава суда до момента вынесения окончательного решения. Данный принцип, известный как правило неизменности состава суда, закреплен в ст. 242… УПК РФ… Он предусматривает возможность замены судьи, который более не может принимать участие в слушаниях, другим судьей. Ни в Уголовно-процессуальном кодексе, ни в каком-либо другом законе не указаны обстоятельства, при которых может быть осуществлена замена, и соответствующая процедура. В частности, нет требования о том, что должно выноситься процессуальное решение суда с указанием оснований и причин замены, которое может быть обжаловано в вышестоящий суд».

Европейский Суд отметил, что такие обстоятельства, как самоотвод судьи, отвод судьи стороной или внешние события, которые могли помешать судье продолжать рассмотрение дела (например, прекращение статуса судьи), «не имели места в ходе разбирательств по делу заявителя… основания, указанные властями, не могут в данных обстоятельствах служить приемлемым объяснением тому, как необходимость изменять весь состав суда и начинать судебный процесс заново может преобладать над интересом правосудия в непрерывном рассмотрении дела первоначальным составом… В любом случае в задачу Суда не входит установление обстоятельств, которые обусловили замену судьи. Они должны быть известны стороне защите в рамках национальных разбирательств. Однако не было вынесено никакого процессуального решения с указанием оснований и причин замены, и защита не была осведомлена об этом до конца судебного процесса, несмотря на ее запросы. Поэтому у нее не было возможности оспорить решение о замене судьи».

При таких обстоятельствах Европейский Суд пришел к выводу о нарушении п. 1 ст. 6 Конвенции в связи с отсутствием независимости и беспристрастности суда первой инстанции согласно объективной оценке.

(Обзор судебной практики Верховного Суда Российской Федерации за 1 квартал 2012 года, утв. Президиумом Верховного Суда РФ 20 июня 2012 г.)

В постановлении от 4 ноября 2010 г. по делу «Арефьев против России» (Arefyev v. Russia) (жалоба № 29464/03) Европейский Суд, в частности, отклонил как явно необоснованную жалобу заявителя на предполагаемое нарушение его прав при рассмотрении судом ходатайства о продлении срока содержания под стражей.

Обстоятельства дела. «За четыре дня до проведения заседания… следователь проинформировал адвоката заявителя о дате заседания [городского суда] по вопросу о продлении срока содержания заявителя под стражей и попросил подтвердить возможность своего присутствия на заседании. Адвокат указал, что не сможет присутствовать в связи с участием в семинаре, начинающемся 9 июня 2003 г. Более того, городской суд направил уведомление адвокату, которое поступило в офис адвоката за несколько часов до начала заседания. Однако адвокат уже уехал для участия в семинаре, и уведомление не могло быть доставлено ему лично в руки. Заседание было проведено 9 июня 2003 г. в отсутствие адвоката заявителя».

Позиция Европейского Суда. Применительно к обстоятельствам настоящего дела Европейский Суд отметил, что «вопросы, обсуждавшиеся во время судебного заседания 9 июня 2003 г., были связаны только с тяжестью обвинений против заявителя, а также вероятностью того, что он мог помешать отправлению правосудия или скрыться от него. Такая вероятность была сформулирована прокурором и судом в общих чертах, а ее существование следовало из характера и тяжести обвинений, а также оценки характера заявителя и его личной ситуации (его статусом занятости и источников дохода). Учитывая, что судебное заседание не подразумевало никакого обсуждения комплексных юридических и фактических вопросов, Европейский Суд считает, что присутствие заявителя было достаточным для обеспечения состязательности судопроизводства и соблюдения принципа равенства сторон».

«Принимая во внимание отсутствие рассмотрения новых вопросов во время судебного заседания, новых доводов прокурора, а также то, что основание содержания заявителя под стражей не было изменено…», и с учетом того обстоятельства, что «заявитель не возражал против проведения заседания в отсутствие своего защитника…», Европейский Суд пришел к выводу, что «судебное заседание, на котором рассматривался вопрос продления срока содержания заявителя под стражей, соответствовало требованиям п. 4 ст. 5 Конвенции…»

(Обзор судебной практики Верховного Суда Российской Федерации за 3 квартал 2011 года, утв. Президиумом Верховного Суда РФ 7 декабря 2011 г.)

В постановлении от 11 февраля 2010 г. по делу «Сабиров против России» (Sabirov v. Russia) (жалоба № 13465/04) Европейский Суд признал нарушение п. 1 ст. 5 Конвенции в связи с незаконным содержанием заявителя под стражей, а также п. 1 и подп. (с) п. 3 ст. 6 Конвенции в связи с необеспечением эффективной правовой защиты заявителя.

Обстоятельства дела. Приговором мирового судьи от 8 июля 2003 г. заявитель был признан виновным в совершении преступления и ему назначено наказание в виде одного года девяти месяцев лишения свободы условно с испытательным сроком два года. 19 августа 2003 г. районный суд рассмотрел дело в апелляционной инстанции и оставил приговор в отношении заявителя в силе. При этом условное наказание было заменено на реальное. Мера пресечения изменена на заключение под стражу. 9 октября 2003 г. верховный суд республики отменил приговор районного суда от 19 августа 2003 г. и вернул дело в районный суд на повторное рассмотрение. Заявитель был оставлен под стражей. 5 ноября 2003 г. районный суд назначил слушание дела в апелляционной инстанции на 13 ноября 2003 г., оставив меру пресечения – заключение под стражу – без изменения. 5 декабря 2003 г. районный суд оставил в силе приговор мирового судьи в отношении заявителя, условное лишение свободы было заменено на реальное. Верховный суд республики 17 февраля 2004 г. вновь рассмотрел дело в кассационном порядке с участием прокурора. Ходатайство прокурора о переквалификации обвинения в отношении заявителя было удовлетворено. Суд признал заявителя виновным в нанесении побоев и приговорил его к одному году восьми месяцам и 15 дням лишения свободы. Ни заявитель, ни его адвокат на заседании суда кассационной инстанции не присутствовали.

Позиция Европейского Суда. В отношении содержания заявителя под стражей в период с 9 октября по 5 ноября 2003 г. Европейский Суд отметил, что «приговор суда апелляционной инстанции от 19 августа 2003 г. был отменен в полном объеме… национальное уголовно-процессуальное законодательство требует, чтобы верховный суд [республики] принимал решение о необходимости оставления заявителя под стражей до момента нового рассмотрения дела судом апелляционной инстанции… Тем не менее верховный суд [республики] этого не сделал. В результате с 9 октября по 5 ноября 2003 г. заявитель был лишен свободы более чем на месяц в отсутствие судебного акта или любого иного законного основания. Следовательно, содержание заявителя под стражей в рассматриваемый период «законным» или «соответствующим установленному законом порядку» не являлось».

Относительно содержания заявителя под стражей с 5 ноября по 5 декабря 2003 г. Европейский Суд указал, что в постановлении о назначении судебного заседания суда апелляционной инстанции «районный суд не привел никаких оснований для продления содержания заявителя под стражей. В результате заявитель так и не узнал об основаниях своего содержания под стражей после 5 ноября 2003 г.».

Европейский Суд пришел к выводу о том, что «постановление районного суда от 5 ноября 2003 г. не соответствует требованиям ясности содержания, предсказуемости и защиты от произвола, которые совместно представляют собой основные элементы «законности» содержания под стражей в значении п. 1 ст. 5 Конвенции».

Что касается рассмотрения уголовного дела судом кассационной инстанции в отсутствие заявителя, не обращавшегося с ходатайством об обеспечении его присутствия, и адвоката, назначенного судом и не явившегося в судебное заседание без объяснения причин, Европейский Суд, ссылаясь на собственную прецедентную практику, указал, что «недопустимо возлагать на государство ответственность за каждый недочет со стороны адвоката, назначенного для оказания юридической помощи либо избранного обвиняемым… Компетентные национальные власти согласно подп. (с) п. 3 ст. 6 Конвенции обязаны вмешиваться только в случае, если необеспечение эффективного представительства со стороны защитника является явным или же власти достаточно обоснованно проинформированы об этом каким-либо иным образом».

Применительно к обстоятельствам данного дела Европейский Суд пришел к выводу, что «отказ заявителя от права лично присутствовать на слушании дела не освобождает судебные власти от ответственности за принятие мер, необходимых для обеспечения эффективности его защиты».

Поскольку адвокат «свои обязанности по защите заявителя надлежащим образом не исполнил и факт неисполнения им обязанностей верховному суду [республики] был очевиден… в данных обстоятельствах суд был обязан вмешаться, особенно ввиду присутствия прокурора и его ходатайства о переквалификации обвинений против заявителя».

Таким образом, по мнению Европейского Суда, «верховный суд республики… не обеспечил эффективной защиты заявителя назначенным государством адвокатом. Соответственно, имело место нарушение п. 1 и подп. (с) п. 3 ст. 6 Конвенции».

(Обзор судебной практики Верховного Суда Российской Федерации за 2 квартал 2011 года, утв. Президиумом Верховного Суда РФ 28 сентября 2011 г.)

В постановлении от 17 июня 2010 г. по делу «Шуленков против России» (Shulenkov v. Russia) (жалоба № 38031/04) Европейский Суд признал нарушение п. 1 ст. 5 Конвенции в связи с незаконным содержанием заявителя под стражей и п. 4 ст. 5 Конвенции в связи с проведением слушания по делу в отсутствие заявителя.

Позиция Европейского Суда. «10 апреля 2004 г., т.е. в день передачи прокурором материалов по делу в суд первой инстанции, истек срок содержания заявителя под стражей по постановлению суда от 13 февраля 2004 г. Однако следующего решения, касающегося его содержания под стражей, принято не было… После того, как действие постановления о продлении срока содержания под стражей истекло 10 апреля 2004 г., содержание заявителя под стражей оставалось несанкционированным судом. В постановлении городского суда от 23 апреля 2004 г. не упоминалось содержание заявителя под стражей, а последующим постановлением городского суда от 13 мая 2004 г., которое… областной суд 9 июня 2004 г. оставил в силе в кассационной инстанции, было всего лишь отклонено ходатайство заявителя об освобождении, и оно не представляло собой официальное постановление о продлении содержания под стражей, требующееся по российскому законодательству».

Ссылаясь на постановление по аналогичному делу «Мельникова против России», Европейский Суд указал, что «ходатайства об освобождении, поданные обвиняемым в изоляторе, не освобождают национальные органы власти от обязанности санкционировать его или ее содержание под стражей «в соответствии с процедурой, предписанной законодательством» путем принятия официального постановления о содержании под стражей, как предусмотрено в п. 1 ст. 5 Конвенции».

Также с учетом прецедентной практики Европейский Суд пришел к выводу, что постановление городского суда от 31 мая 2004 г. о назначении дела к слушанию, которым было определено, что «обвиняемые «должны оставаться под стражей», не соответствовало требованиям ясности, предсказуемости и защищенности от произвола, которые в совокупности являются существенными элементами принципа «законности» содержания под стражей в значении п. 1 ст. 5 Конвенции».

Рассматривая вопрос предполагаемого нарушения п. 4 ст. 5 Конвенции в связи с проведением слушания 30 декабря 2003 г. в отсутствие заявителя, Европейский Суд напомнил, что «судебные заседания, на которые арестованный или заключенный имеет право быть доставленным на основании п. 4 ст. 5 Конвенции для пересмотра «правомерности» его или ее содержания под стражей, должны быть состязательными и на них всегда должно обеспечиваться равноправие сторон. Возможность заключенного быть услышанным как лично, так и посредством представительства в каком-либо виде составляет одну из основных гарантий, действующих, когда речь идет о лишении свободы…»

«…30 декабря 2003 г. ходатайство прокурора о продлении срока содержания заявителя под стражей было рассмотрено. На слушаниях присутствовал обвинитель и гражданин Л., только что назначенный представлять заявителя, поскольку сам заявитель находился в следственном изоляторе в Москве…», несмотря на то, что «освидетельствование было завершено уже к 26 декабря 2003 г., т.е. за четыре дня до проведения слушаний».

При таких обстоятельствах Европейский Суд пришел к выводу, что «российские суды не проявили надлежащего усердия в том, чтобы установить местонахождение заявителя и принять соответствующие меры для того, чтобы обеспечить его участие в слушаниях, как того требует п. 13 ст. 109 Уголовно-процессуального кодекса.

Кроме того, Европейский Суд не убежден в том, что участие защитника Л. было достаточным для обеспечения справедливости в процессе слушаний, касающихся дальнейшего содержания под стражей. Европейский Суд отмечает, что гражданин С., предыдущий защитник заявителя, не мог присутствовать на заседаниях в тот день, когда слушалось дело заявителя, и вместо него назначили гражданина Л. Эта замена была произведена в последнюю минуту. У Л. не было времени на поездку в Москву, для того чтобы получить инструкции от заявителя или обсудить с ним необходимые вопросы. Однако городской суд не рассмотрел возможность перенести заседание, с тем чтобы обеспечить участие в них С., который знал заявителя и был знаком с обстоятельствами его дела, или чтобы предоставить Л. достаточный период времени и возможности для разговора с заявителем и изучения материалов дела».

При таких данных Европейский Суд пришел к выводу, что заявитель был лишен «эффективного обжалования правомерности его содержания под стражей. Следовательно, имело место нарушение п. 4 ст. 5 Конвенции».

(Обзор судебной практики Верховного Суда Российской Федерации за 2 квартал 2011 года, утв. Президиумом Верховного Суда РФ 28 сентября 2011 г.)

В постановлении от 29 июля 2010 г. по делу «Кононцев против России» (Konontsev v. Russia) (жалоба № 19732/04) Европейский Суд признал нарушение п. 1 ст. 5 Конвенции в связи с незаконным содержанием заявителя под стражей.