Беглецы

Тонкие пальцы требовательно сомкнулись на старом серебре, сгребая украшение в ладонь. Руку, а после и все тело окатило щемящим жаром. Давно забытое ощущение тошнотворно-теплой волны безжалостно прокатилось от макушки до лба, и Ялена судорожно вцепилась в раковину свободной рукой, тщетно пытаясь остановить захлестнувший её поток видений.

…ей недавно исполнилось одиннадцать, и они с матерью приехали в Туманный навестить бабушку… Худая голенастая девчонка радостно бежит по заросшей дорожке к дому. На крыльце стоит высокая худая старуха с простым некрасивым лицом и теплыми голубыми глазами. Узловатые пальцы гладят растрепавшиеся детские волосы. Они улыбаются друг другу – бабушка и внучка. А на тонкой девчоночьей шее застегивается замочек подвески.

«Мой самоцветик…» – радуется бабушка. Через день её не стало…

А внучку едва не силком тащат к мрачной черной труне. Зачем?! Не надо! Она не хочет… Мама уговаривает. Просит подержать бабушку за холодные восковые руки, чтобы маленькая Яля больше никогда не боялась мертвецов…

Костистые ладони, опустившиеся на плечи, сорвали пелену не то видений, не то воспоминаний.

Ялена с воплем отшатнулась. Перед глазами поплыло. Нога беспомощно скользнула по плитке, и она упала, крепко приложившись виском о трубу.

Очнулась от того, что кот испугано и тоскливо орал над ухом, тычась усатой мордой в лицо. Поднялась с трудом. Тело успело затечь в неудобной позе. На виске темнела запекшаяся ссадина, правую щеку стянуло подсохшими кровавыми потеками. Она кое-как умылась трясущимися руками, настороженно косясь в зеркало, но то отражало лишь её бледную физиономию с кругами под глазами.

– Лисьи боги, уже видится всякое, – буркнула Ялена, выходя из ванной. После смерти бабушки такие приступы иногда накрывали её. Но последний случился много лет назад, когда она едва переехала в Питер.

Ялена зябко обхватила себя за плечи. Сначала кошмар, теперь это… Нет, ей и раньше снились кошмары, от которых она просыпалась в холодном поту. Но сегодня… Даже то мерзкое видео, подброшенное на порог, не вызвало у неё такого ощущения липкого ужаса. Она вернулась в кухню, намереваясь закрыть окно, но застыла привлеченная чужой перебранкой.

– Да ну тебя, Саня! – долетело до Ялены. – Не буду я твой шлем надевать, он мне большой, болтается, ещё слетит на наших ухабах!

– Яна, я сказал, надевай, а то не повезу, будешь в центр пешочком шуршать! Хватит, насмотрелся таких умников, пока на скорой работал. От головы одна шея оставалась!

–Врешь, – недоверчиво фыркнула девчонка.

–Хочешь на себе проверить?..

Ялена, прихрамывая, доковыляла до окна и высунулась наружу. Длинный нескладный парень как раз нахлобучил на возмущенно пискнувшую девчонку мотоциклетный шлем. Ялена вздрогнула, перед глазами калейдоскопом пронеслись картинки: мокрая дорога, сонно катящийся в тумане грузовик, потерявший управление мотоцикл. Саня с размозженной головой, испугано орущая Янка.

– Ненавижу себя, – пробормотала она и по пояс свесилась из окна. – Эй, вы двое! – голос прозвучал хриплым карканьем, она прокашлялась. – Да, я к вам обращаюсь!

Парень с девушкой недоуменно таращились на встрепанную молодую женщину, окликнувшую их из окна. Ялена мысленно усмехнулась. Ну да, не красавица. Лицо помятое бледное, под глазами залегли глубокие тени. Виски выбриты в ноль. На правом свежая ссадина. Копна жестких каштановых волос после сна торчит абы как.

– Идите сюда.

Янка, как зачарованная шагнула вперед, но Саня перехватил её за локоть, зло буркнув:

– Вот так потом люди и пропадают. Заходят непонятно к кому, и все. Твою Нинку до сих пор не нашли.

– Не бойтесь дети, тетя-ведьма вас не съест, – иронично хмыкнула Ялена, радуясь хотя бы такой возможности не быть сейчас в одиночестве. Да и чего этим двоим бояться? Тот же Саня мог спокойно скрутить её в бараний рог, вздумай она устроить безобразие. Или тут что-то ещё? – У меня экипировка в кладовке болтается, как раз на твою подругу. Зайдите, заберите.

Саня наградил Ялену ещё одним подозрительным взглядом, но во двор зашел. Янка настороженно семенила сзади. Хозяйка исчезла в доме. Слышно было, как она чем-то гремит внутри.

–Эй, – Саня сунулся в прихожую, – может, вам помочь? Черт! – парень с шипением отскочил назад, нервно вздрогнув.

–Сань, чего ты? – недоуменно уставилась на него Янка, заглядывая внутрь дома, —игрушки что ли испугался? – она указала подвешенную к люстре куклу-ведьмочку. Тускло поблескивавшие в полумраке прихожей стеклянные глаза, и правда, делали игрушку жутковатой на вид.

–И что вы все в этих пылесборниках находите? – неприязненно буркнул Саня. – Дрянь какая!

Ялена тем временем распахнула кладовку и выудила на свет божий два объемных пакета, привезенных в Туманный полгода назад. Вывалилась с ними на крыльцо.

– Вот! – вытащила тяжелую мотокуртку, штаны со вшитыми наколенниками. Толстая кожа скрипнула под пальцами. Вручила Янке. Достала из второго пакета шлем и ботинки.

Саня глядел на неё уже как на ненормальную. Взял протянутый шлем, словно хрустальную диковину, посмотрел подшитую этикетку и попытался вернуть обратно Ялене.

– Вы…эээ, как вас зовут?

– Ялена. А ты Саня, правильно?

– Угу. Ялена… тут же экипа штуки на две баксов! Куда? У нас не…

– Я про деньги что-то говорила? – раздраженно оборвала его Ялена. – Забирай, и пусть носит. Все равно, я за него не платила! Уже два года не катаюсь и вряд ли буду. А здесь он только место занимает…

Глава 2. Кукольник

Звонок Петрова застал Саржина на выписке из больницы, где он провалялся без малого три недели. Врачи сказали – повезло – нож вошел не прямо, а под углом, не пробив легкое. Иначе скорую уже можно было бы не вызывать.

– Взяли! – радостно выдохнул в трубку Костя, – Взяли гада!

Роман поймал попутку и помчался в управление. Наконец, кошмар последних шести месяцев закончится. Петров курил на крыльце.

– А, выписался уже! Как раны боевые, журналист? Хлебнул нашего ментовского счастья, гы-гы… Идем, покажу красавца. Над телом взяли, – Петров помрачнел, – жаль девчонку… А вообще, не иначе, как бог над нами сжалился: поступил звонок, что какой-то придурок в подвал жилого дома манекен в белье затащил. Ну мы туда, а оно не манекен… Этого умника кто-то из окна заметил, оказывается.

Вот тут бы Саржину и насторожиться, но радость от того, что ублюдок больше никого не убьет, пересилила, и он спокойно шел за Петровым.

В камере сидел белобрысый верзила в замызганной серой толстовке с надписью «Сан-Диего» и смотрел в одну точку, положив руки на колени. Роман уловил едва заметный душок мертвечины, исходивший, видимо, от заключенного.

– Представляешь, отказывается имя называть, мудила! Документов-то мы при нем не нашли, личность устанавливаем, – продолжал разглагольствовать Костя, – Его спрашивают: «Как зовут?», – а он мямлит что-то про осколки, и всё! Я его Сан-Диего называю, надо же как-то в документы заносить.

– Почему? – рассеянно спросил журналист.

– Что «почему»? – не понял опер. – А… почему Сан-Диего? Так у него на шмотье написано…

Роман молча кивнул, продолжая рассматривать задержанного. Здоровый лось. Саржин и сам не отличался хрупкостью сложения, однако, этот куда крупнее. Тот, в переулке, был мельче. Высокий – да, но не такой бычара.

Журналист будто снова ощутил, как с силой летит в кирпичную стену, и спину распарывает зазубренный ржавый штырь. Старое железо, разорвав мышцы, скользнуло по кости, оставив кривую рваную рану. Убийца по инерции качнулся вперед и, не успев затормозить, напоролся ладонью на тот же штырь. Роман скользнул взглядом по широкому лицу без тени интеллекта, задержал взгляд на кистях.

– Это не он, Костик! – голубые глаза Саржина потемнели. – Вы взяли не того!

– С ума сошел?! Мы его над трупом взяли, он этой несчастной глаза выколупывал!

– У него руки целы, мать твою! Руки, Петров! Я же помню, как он той ночью на штырь напоролся!

– Ты себя после той ночи толком вспомнил только спустя неделю в реанимации!! – раздраженно рявкнул опер. – И будешь мне теперь рассказывать?! Он. Был. У. Тела!!! С куклой! И такого порассказал на первом допросе, что у меня волосы дыбом встали. Он, сука, каждую деталь смаковал. А ты ни черта толком не видел в переулке ночью и втираешь, что мы не того взяли?!! – Петров надвигался на Романа, тесня его по коридору.

– Вынь голову из жопы! – взорвался Саржин. – Он полгода водил нас за нос и так глупо попался? – Журналист схватил худощавого опера за грудки – Не веришь мне, сравни детали!!!

Роман почувствовал, как на него наваливаются сзади, заламывают руки, оттаскивают прочь от перекошенного Петрова.

– Тебе голову лечить надо, Саржин! – огрызнулся тот, поправляя рубашку. – Того и гляди, сам маньяком станешь! Ребята, отвезите журналиста домой. И чтоб я тебя по этому делу больше здесь не видел! Придурок!