Контракт с Аншиассом

– Ваш цело?м, аншиасса Элисавет, – остановившись, здрад также уважительно склонился перед Лизой.

Откинув очень плотную ткань, она вошла в просторное помещение. Каменный пол был покрыт красно-бежевым ковром, у противоположной от входа стены стоял огромный пуф, скорей всего заменяющий здесь диван. Потому что рядом с ним стояли воздушного вида пуфы поменьше, а перед ними небольшой, на восточный манер, круглый столик. Каменные стены искусно занавешены красочно расписанными тканями.

– Вы можете освежиться и переодеться.

– Спасибо. Мои вещи у здрада, который следовал с нами, я могу его вызвать? – Лиза решила всё же уточнить данный вопрос, во избежание проблем.

– Прошу вашего великодушного снисхождения, аншиасса, но доступ чужим здрадам в обитель Ведающей запрещён. Если вы укажете путь, по которому следовал здрад и назовёте его имя, вам всё обязательно предоставят.

– О, – растерялась Лиза: – я не знаю, о каком пути вы говорите, но здрад следовал с отрядом предводящего и всегда появлялся, стоило мне его позвать. А имя его – Сициц, он по вашим меркам ещё подросток или даже младше.

– Хорошо, аншиасса. Если позволите, вам поможет прислужница, а пока доставят ваши вещи, можете освежиться.

Не успела Лиза хоть что-то ответить, как рядом со здрадом появилась его соплеменница женского пола, низко поклонилась и тихо представилась:

– Рада приветствовать вас, аншиасса Элиссавет, я Узания, готова служить.

– И я рада, Узания, – Лиза растеряно рассматривала представительницу здрадов.

Внешностью она не сильно отличалась: иголки тёмного, едва ли не чёрного цвета и намного длиннее, от вытянутых по-звериному пушистых ушек и затылка они спускались до спины, там сменяясь новыми, и в итоге общая длина иголок была чуть ниже ягодиц. Мордашка такая же, чуть вытянутая с чёрными глазками и ярко розовыми губами. Одежда Узании тоже не отличалась от мужской: жилет, но расшитый яркими узорами и вместо штанов шаровары из газовой ткани, даже обувь, как и у остальных, отсутствовала.

Лиза рассматривала Узанию, усиленно соображая: если здрад – представитель мужского пола, то женского – здрадиха? И едва сдержала нервный смешок, удивляясь своей богатой фантазии. Как только они остались одни, внезапно обе поняли, что с интересом рассматривают друг друга. Только если Узания тут же смущённо опустила глазки в пол, склоняя голову, Лиза же весело улыбнулась:

– Узания, я не знаю точно, сколько времени осталось, поэтому первым делом хотела бы привести себя в порядок.

* * *

Чем больше проходило времени, тем больше Елизавета нервничала. Уже давно ей принесли рюкзак и сумку, откуда она достала медицинские документы Егора и большой пухлый конверт, который передала Шиасса. Успела умыться, расчесаться, даже вовремя остановилась, когда потянула в рот волшебного вкуса мясной шарик, кстати – пятый по счёту.

Встав из-за стола, начала нервно расхаживать по комнате, пытаясь отвлечься от тревожащих дум. Разговаривала с Узанией, которая с интересом расматривала женщину:

– Скажи, если мужчина здрад, то ты получается…

– Здрада, – подсказала та, умостившись на краешке пушистого ковра.

– А иголки у вас имеют защитную функцию?

– Да, аншиасса. Но, к сожалению, от наших злейших врагов – пустынников и степняков они мало помогают. Есть среди наших мужчин такие, которые умеют выстреливать иглами, поражая цель, вот их-то и назначают в воины. Но это только у тех родов, которые живут отдельно. Вы не беспокойтесь, такие как мы – прислужники, даём клятву хозяевам и не можем даже в случае опасности напасть на хозяев или их гостей.

– Даже если кто-то из них причинит вам вред?

– Да, – кивнула здрада. – Это часть клятвенного договора, заключаемого главой рода.

– Понятно. – Лиза вздохнула и посмотрела на полог.

Как сказал встретивший их здрад, до беседы с Ведающей оставалось половина дыхания, а это примерно полтора земных часа, но по ощущениям прошли уже все два, а никто за ней так и не пришёл.

В раздумьях подойдя к столику, Елизавета взяла ломтик сыра, опомнилась и отругав себя, отошла от стола. Вот, кто-то нервничая не может проглотить и кусочка, Елизавета же наоборот – не замечала, что сметает со стола всё, до чего дотягивается рука, отчего начинала переживать и нервничать ещё сильнее. Сейчас же от волнения её даже потряхивало. Вот она – конечная точка пути и это время ожидания превратились для женщины в пытку.

Нервное напряжение Лизы достигло такого накала, что когда Узания сообщила, что за ней идёт здрад, она готова была бежать ему навстречу.

* * *

Бесчисленное количество ступенек, переходы по ярко-освещённым сахедами тоннелям, и опять вверх, словно они шли на вершину горы.

Елизавета, храня напряжённое молчание, следовала за сопровождающим её здрадом, тем самым, который встретил её и предводящего. Проходя через анфиладу богато украшенных комнат, не обращала внимания ни на искусную резьбу, что впечатлила ранее, ни на обстановку.

Наконец поднявшись по очередной, широкой винтовой лестнице, здрад замер у деревянной двери, которая была украшена художественной резьбой, такой искусной работы, что казалось, филигранно вырезанные птицы сейчас отделятся от древесины и, вспорхнув крыльями, улетят, а цветы распустят бутоны. Но Елизавета это отметила только краем сознания, старательно сдерживая нервную дрожь.

– Вас ожидают, аншиасса, – здрад низко поклонился и, пятясь, исчез в своём переходе.

Судорожно выдохнув, Елизавета обтёрла рукавом куртки вспотевший лоб, стиснула документы и решительно толкнула дверь.

Сделав пару шагов, остановилась, мимолётно оглядывая просторное помещение – в центре стоял обычный для её мира тяжёлый и явно старинный стол тёмного дерева, за которым сидела женщина. В одном из нескольких кресел с высокой спинкой Лиза увидела предводящего, с которым Ведающая, видимо, успела побеседовать.

– Приветствую тебя, Елизавета, – женщина приветливо улыбнулась.

Заметавшийся взгляд Лизы, остановился на ней: на вид Ведающей можно было дать лет сорок. Высокая, чёрные как смоль волосы были уложены в замысловатую причёску, смуглая и очень худая. Лицо её было немного вытянутым с островатым подбородком, что впрочем, не портило её, большие глаза с очень тёмным цветом радужки, таким, что даже зрачка не было видно, а вокруг них всего лишь несколько морщинок.

Интересно было то, что Ведающая свободно произнесла её имя и не тянула «С» чуть ли не шипя, как остальные.

– Проходи, не стой на входе, – Ведающая не переставая добродушно улыбаться, внезапно её остановила: – Хотя постой-ка, остановись. Дай посмотреть на тебя.

Закусив губу, чтобы не сорваться на грубость, Лиза медленно обернулась вокруг своей оси, услышав одобрительное:

– Хороша-а-а…

Стало противно, словно кобылу оценили, но она лишь сильнее прикусила губу.

– Присаживайся, девочка.

Лиза села в указанное взмахом руки Ведающей кресло, которое стояло рядом со столом. Теперь предводящего она не видела, но остро чувствовала его взгляд.

Положив медицинские документы сына и конверт Шиассы на колени, выжидающе посмотрела на Зацисшу.

– Едва ты появилась на Эцишизе, я через эфир начала собирать информацию, так что за время твоего пути сюда, успела многое о тебе узнать и не только о настоящем, но и о прошлом. Нет необходимости что-либо мне рассказывать.

– И… вы мне поможете? – слетел тревожный вопрос с губ Лизы, а глаза засияли надеждой, которая начала тухнуть, когда увидела помрачневшее лицо Ведающей.

– Нет, помочь твоему сыну я не могу, – честно ответила Ведающая, а у Лизы начало темнеть в глазах.

Задыхаясь от услышанного, Елизавета уже не слушала и не слышала ничего – зачем? Всё оказалось напрасно: знакомство с Шиассой, подготовка, переход и вообще вся эта затея… скорей всего её использовали, чтобы передать необходимые документы, письмо или что-то в этом роде, что находилось в конверте. Её просто использовали как курьера!

Судорожно втягивая воздух, Елизавета, уронив то, что лежало на коленях, закрыла лицо ладонями и начала покачиваться сидя в кресле. Это была последняя надежда на счастливый исход, шанс выздоровления её сыночка, на саму жизнь для Елизаветы, потому что без Егорушки её жизнь не имеет смысла, без сына – она умрёт!

Кто-то оторвал её ладони от лица и что-то сунули в руку, но разве это имеет значение? Даже на то, что её начали потряхивать, ухватив за плечи, пытаясь привести в чувство, она никак не отреагировала. Лиза чувствовала лишь огромную воронку боли, что засасывала, ломала и выворачивала, срывая с губ хриплое, судорожное дыхание.

Задохнувшись от внезапного чувства ледяного холода, Елизавета непонимающе заморгала глазами.